Дверь за мной мягко захлопывается, оставляя меня стоять перед огромным панорамным окном, спиной к которому восседает Виктор. Сейчас его лицо на удивление кажется мне вполне приятным и располагающим, в отличие от предыдущих встреч.
— Дина, очень рад! — Добродушно улыбнувшись, он указывает на большое серое кресло. — Присаживайся, пожалуйста. Сейчас Ирина принесет кофе.
Я послушно сажусь и когда лезу в сумку за ежедневником, ладонь улавливает настойчивую телефонную вибрацию. Перевернув экран, смотрю на имя звонящего. Камиль.
— Привет, я на собеседовании, — говорю я, стараясь звучать расслабленно. — Перезвоню тебе, хорошо?
— Конечно, — звучит в ответ после короткой паузы. — Жду.
Я возвращаю мобильный в сумку и сосредоточиваюсь на Викторе, разглядывающего меня с неподдельным интересом. Не в моих правилах давать заднюю, но в этот момент вдруг отчаянно хочется, чтобы собеседование провалилось.
33
Но, несмотря на мой скептичный и отчасти предвзятый настрой, из кабинета Виктора я выхожу с намерением принять предложение о трудоустройстве. Во-первых, о вакансии он рассказал четко и по делу, простимулировав мое тщеславие и вызвав неподдельный интерес к проекту, во-вторых, к концу собеседования я против воли успела проникнуться к потенциальному работодателю симпатией — отчасти благодаря располагающей и уважительной манере общения, напоминающей манеру Кокорина. Ну и в-третьих, чего уж греха таить, меня более чем устроила обещанная заработная плата. Сумма лишь немного не дотягивала до той, которую я получала, работая в «Холмах» и автосалоне.
— Я возьму время подумать до завтра, — говорю я напоследок, оставляя себе крошечное пространство для маневра.
— Конечно, — легко соглашается Виктор, хотя выражение его лица открыто демонстрирует, что он не рассматривает возможность отказа.
Очутившись на улице, я сразу же набираю Камиля, чтобы не мучить себя мыслями о его реакции на новость о моем будущем трудоустройстве.
— Ты где сейчас? — спрашивает он вместо «Привет, как дела?».
С легкой запинкой я называю улицу и номер дома, прочитанные на соседнем здании, и мысленно обзываю себя трусихой. В любом случае ничего скрывать я не планирую и расскажу Камилю о принятом предложении, как только представится возможность.
Возможность представляется даже быстрее, чем я думаю, потому что Камиль сообщает, что подъедет через пятнадцать минут и просит дождаться его в ближайшей кофейне. Мое настроение делает скачок вверх. Не то, чтобы я успела забыть о том, что состою с ним отношениях, но такое скорое напоминание точно не будет лишним.
— Что здесь делала? — интересуется он и, вытянув руку, несколько раз сжимает мое колено. Вместо приветствия, видимо.
— Была на собеседовании, — коротко отвечаю я и спешно пытаюсь сменить тему. — А ты был где-то рядом? И куда мы, кстати, едем?
— Куда еще я могу тебя отвезти? — усмехается он, встраиваясь в поток неспешно движущихся автомобилей. — Обедать, конечно. Никакой оригинальности.
— С такими руками можешь себе позволить, — парирую я, указывая глазами на рукава его дорогущего свитера, красиво обтянувшего бицепс.
Камиль вопросительно приподнимает брови.
— А что с моими руками?
— Набиваешь себе цену, папочка? Тебе не идет. Не зря же ты трижды в неделю торчишь в спортзале.
— Дважды, — поправляет он. — И я это делаю скорее по привычке.
— Ты главное не останавливайся. Будет обидно, если такое добро… — я еще раз многозначительно смотрю на его плечи, — пропадет.
В глазах Камиля появляется озорной блеск, от которого под пупком резко колет горячим. У него есть дар смотреть так, что я неожиданно даже для самой себя начинаю думать об интиме.
— Ты сейчас комплимент мне сделала?
— А что тебя удивляет?
Теперь он одаривает меня взглядом, который можно трактовать как «ты, видимо, шутишь?»
— Обычно ты твердишь лишь о том, что я старый.
— Старый, но с обалденной фигурой, — со смехом отвечаю я. Оттого, что мы так легко разговариваем и шутим, настроение делает очередной скачок высотой в небоскреб. — Не думала, что мои шутки о возрасте тебя хоть как-то задевают.
— Почему они должны меня задевать? — абсолютно искренне недоумевает он. И добавляет уже с иронией: — Заметь, возраст не мешает мне ехать в ресторан с малолеткой.
Пузырьки яркой, ничем не замутненной радости размножаются во мне, выталкивая наружу новый взрыв смеха. Мне настолько хорошо, что хочется задержать и смаковать каждую секунду этого непринужденного разговора.
— Кто-то сегодня в ударе, как я посмотрю. Малолетке уже двадцать пять, если ты не забыл.
— Как такое забудешь? — посмеивается Камиль, возвращая взгляд к лобовому стеклу.
Я прослеживаю то, как он быстрым движением убирает со лба прядь волос, и едва сдерживаюсь оттого, чтобы не выпалить какую-то глупость вроде «Ты такой красивый, когда улыбаешься». Ну, или совсем уж безумное «Я тебя люблю».
Кое-как удержав в себе эти преждевременные мимишности, выпаливаю другое:
— Я была на собеседовании в компании Виктора. Тот, который Погорельцев. Мне все понравилось, и я собираюсь принять его приглашение о работе.
34
В машине повисает тишина, заставляющая меня непроизвольно сжать колени. Крошечные ростки вины за секунду увеличиваются до размеров пышного папоротника.
— Других вакансий не нашлось? — медленно, слишком медленно произносит Камиль, повернувшись в мою сторону.
Не то, чтобы в его тоне есть что-то угрожающее, но предплечья все равно покрываются мурашками. Я моментально вспоминаю, что передо мной сидит человек, державший в страхе целый район, и оттого реагирую неожиданно резко:
— Надеюсь, ты не собираешься указывать мне, что делать.
Челюсть Камиля напрягается так, как если бы он пытался прожевать дюжину грецких орехов в скорлупе.
— А я разве пытаюсь? Лишь задал вопрос.
Здесь мне приходится воззвать ко всей своей выдержке, чтобы взять себя в руки и не продолжить неожиданно начавшуюся перепалку. А чего я, собственно, так разволновалась? Ведь с самого начала было ясно, что Камиль не кинется поздравлять меня с новым назначением. Главное, помнить, что я имею право поступать, как вздумается. На одно колено он пока не вставал и в вечной любви не клялся.
— Другие вакансии не представлялись настолько перспективными, — уже спокойнее говорю я. — У меня есть определенные запросы.
— И какие из твоих запросов удовлетворил Погорельцев?
Мне чудятся нотки ревности в голосе Камиля, но я списываю это на разыгравшееся воображение. С чего бы ему ревновать меня к стареющему обрюзгшему мужику, который ему в подметки не годится во многих смыслах?
— Самые основные. Его проект кажется действительно интересным, а это значит, что мне не будет скучно. А еще он готов хорошо платить.
— Если тебя не устраивала зарплата в «Холмах» и автосалоне, ты могла бы просто сказать, — холодно раздается в ответ.
Глубоко вздохнув, я отворачиваюсь к окну. Как бы я ни восхищалась умом Камиля, его твердолобость порой приводит меня в недоумение. Он до сих пор считает, что все упирается в деньги и не понимает, что я сбежала из-за него?
— Опыт показывает, что не стоит совмещать рабочее с личным. Я говорила, что в Холмы не вернусь.
— Ты собираешься работать на нашего конкурента. Как прикажешь к этому относиться?
— Так же как я отнеслась к тому, что ты не пришел на мой день рождения, — вновь не сдержавшись, огрызаюсь я. — Принять и простить.
В салоне вновь повисает тягостное молчание, одновременно с которым Ауди набирает скорость. Я уже жалею о том, что не придержала новость до более подходящего момента. Реакция Камиля закономерна, но я к ней совсем не была готова.
— То есть твое трудоустройство — это акт возмездия? — спрашивает Камиль, когда мы наконец подъезжаем к светофору.
От такого смехотворного предположения я громко фыркаю. Думает, что я способна опуститься до мести? За кого он меня принимает?
— Если бы я хотела тебе отомстить за испорченный праздник, то на следующий же день прошлась бы ключом по периметру твоей драгоценной машины. Или написала мы на дверях автосалона, что у тебя маленький член…
— У меня маленький член?
Оттого, с каким искренним недоумением Камиль смотрит, меня разбирает смех. Будто бы, если я отвечу «Да, конечно», он безоговорочно поверит.
— С каких пор ты принимаешь на веру все, что вылетает из моего рта? Знаешь ведь, что болт у тебя что надо.
Теперь на его лице проступает знакомое выражение иронии.
— Болт?
— Болт, пенис, агрегат, — закатив глаза, перечисляю я. — И я бы конечно никогда не стала делать что-то из мести. Что за навязчивая идея у тебя на этот счет? Вся информация, полученная мной за время работы на тебя, разумеется, не выйдет дальше стен автосалона. Меня нельзя упрекнуть в отсутствии рабочей этики.
— Тебя, может быть, и нельзя, а твоего работодателя вполне.
— Для отношений необходимо согласие двоих, — повторяю я усвоенную истину. — Хочется верить, что я не зарекомендовала себя тупоголовой идиоткой, которую можно легко обвести вокруг пальца. Я могу делать свою работу без риска подставить всех вокруг.
— Никто не считает тебя идиоткой. Просто у тебя мало опыта работы с такими людьми, как он.
— Я работала с людьми и похуже. Например, с тобой.
Он вновь вскидывает брови: мол, поясни. Я обещала себе, что всю инициативу в наших отношениях передам Камилю, но тут не удерживаюсь и тянусь к нему через консоль.
— Дядя Витя не бил при мне человека ногами и не грозил запихать мне член в горло, как это сделал ты.
— Никак не можешь об этом забыть, да? — В его голосе появляются насмешливо-интимные нотки.
— Не-а, — подтверждаю я. — Так куда мы едем?
Тело окатывает горячим, потому что взгляд Камиля опускается к моей шее и возвращается к губам.
— Давай ко мне. Закажу доставку.