Бородач продолжает молча курить, так что я решаю вернуться в дом. По большому счету, неважно, получила я ответ или нет. Главное, что он меня услышал.
— Камиля, главное, не подводи, — долетает до меня у самой двери. — У него к тебе серьезно.
В груди екает. И оттого, что Булат все-таки заговорил, и от смысла им сказанного. Приходится остановиться.
— Я и не собираюсь его подводить. И у меня к нему тоже серьезно. Камиль знает, что я его люблю.
— Вот и отлично. — Тон бородача смягчается, становясь наставительным. Примерно таким он разговаривает с Тагиром. — Детей ему нужно. Видишь же, он какой. Не поторопишь, еще лет десять думать будет. Так что бери ситуацию в свои руки.
— Когда Камиль по-настоящему хочет, он думает очень быстро, — вежливо, но твердо говорю я, давая понять, что критиковать Камиля не позволено даже ему. — Демографический вопрос мы обязательно обсудим, когда придет время. Решать за него я точно не буду.
Усмехнувшись, Булат затягивается снова.
— Прямо горой друг за друга. Решайте сами, конечно. Просто только с детьми можно до конца прочувствовать любовь.
Кивнув, я захожу в дом и ловлю себя на том, что этот короткий разговор заставил меня улыбнуться. А бородач-то сентиментальный. За Камиля искренне переживает и про детей так красиво сказал. Если не сейчас, то со временем, думаю, точно подружимся. Хороший он мужик.
Эпилог
Год спустя
-- Ка-арин, принеси воды, пожалуйста!
Я нажимаю кнопку «Отправить письмо» и смотрю на приоткрытую дверь. Услышала или нет? Когда рисовать садится – хоть пушками над ее ухом стреляй. Бесполезно.
Спустя пару-тройку секунд из глубины квартиры доносится шлепанье босых ног, и еще через несколько со стаканом в руке появляется Карина.
-- Держи. -- Вручив его с торжественным видом, она кивает на пустую упаковку чипсов, валяющуюся рядом . – Это унести?
-- Если не трудно.
-- Не трудно. – Запихнув пакет в карман джинсового сарафана, она плюхается на кровать рядом. – Что делаешь?
-- Работаю понемногу. Вот письмо отправила в Германию, - поясняю я, для наглядности разворачивая к ней экран ноутбука. -- Надеюсь, переводчик не подвел. А то твой папа потом мне такой нагоняй устроит.
-- Не устроит, -- фыркает Карина. – Он тебя во всем слушается.
-- Прозвучало так, словно твой папа – подкаблучник. Нагоняй он, конечно, не устроит, но только потому что любит и заботится. Ты, например, вчера перед сном три мороженых тайком съела. Разве нагоняй получила?
-- Зато папа сказал, что хранить мороженое в холодильнике больше не будет, -- поморщившись, пытается возразить она.
-- Это превентивная мера. Дай тебе волю – ты бы одним сладким питалась и в десять лет умерла бы от цинги.
Перспектива умереть от цинги Карину ничуть не пугает – лишь вызывает любопытство.
-- А что такое цинга?
-- Это болезнь нехватки витаминов. От нее выпадают зубы.
-- У меня уже выпадают зубы, -- для убедительности Карина демонстрирует отсутствующий резец. – Это значит что у меня цинга?
Поборов соблазн сказать «да» и тем самым попытаться обуздать ее неуемную тягу к сладкому, я поясняю:
-- Нет. У тебя выпадают молочные зубы. На их месте вырастают коренные. Видишь? – Я поднимаю верхнюю губу. – Все на месте. Ровные, красивые. И у тебя так будет, если будешь нормально питаться, усекла?
-- Усекла, -- с удовольствием повторяет Карина, чем заставляет меня поморщиться. Браво, Дина. Благодаря твоим стараниям в лексиконе ребенка появилось еще одно сленговое слово.
-- Ладно, иди. Мне еще немного поработать нужно. Через час встречаюсь в кафе с подругой.
Заслышав слово «кафе», она как по команде напускает на себя ангельский вид.
-- А мне с тобой можно?
-- У тебя бассейн, -- отрезаю я. – И учти, что делать просящие глазки бесполезно.
-- Жаль. Я как раз хотела нормально покушать, чтобы не было цинги.
Мне с трудом удается подавить улыбку. Порой кажется, что Карина и есть моя кровная дочь – настолько мы похожи. Она не имеет привычки клянчить: либо грязно шантажирует, либо приводит веские аргументы. В будущем далеко пойдет, а пока…
-- В духовке как раз есть курица, -- нараспев отвечаю я. – Иди-ка поешь. Это будет лучшая профилактика цинги.
Фыркнув, Карина спрыгивает с кровати, признавая, что этот раунд остался за мной. Как и многие другие.
Уже месяца три мы живем вместе. Я, Камиль и Карина. Никто этого не планировал – само собой получилось. Количество ночей, которые Карина оставалась с нами, росло, детских вещей в квартире появлялось все больше, так что со временем было принято логичное решение о ее переезде. Вышло комфортно для всех: и для Галии-апы, слишком привыкшей о ком-то заботиться, и для Карины, получившей постепенно привыкшей к смене обстановки и новому человеку, и для меня, до смерти боящейся не справиться с ролью мачехи.
За время нашего с ней общения я поняла две очень важные вещи. Первая: не стоит пытаться заменить Карине мать. Я не ее мама, и этот факт уже не изменить. Зато я могу постараться стать ей другом и поделиться лучшим из того, что сама знаю и умею. Вроде пока получается. Соседство поколений, к которым мы принадлежим, позволяют нам общаться на схожем языке. Даже Камиль признает, что я имею больше влияния на его дочь, чем он сам.
Второе важное правило: быть с ней предельно честной и относится как к взрослой. Я отлично помню себя в ее годы. Дети в таком возрасте все отлично слышат и понимают, и считать их недалекими и глухими точно не стоит.
В общем, роль мачехи оказалась неожиданно гораздо более приятной, чем я себе представляла. Хотя бы потому, что я еще не состарилась, а стакан воды мне уже приносят.
-- Пристегнулась? – уточняю я, щелкая пультом от ворот.
-- Конечно, мамочка, -- фыркает Карина, переиначивая мою классическую фразу, адресованную ее отцу.
Потянувшись, она прибавляет звук на магнитоле, и салон оглашается очередным интернет хитом, от которого у меня как по команде начинает сводить зубы. На языке так и вертится фраза: «в наше время музыка была лучше», но озвучить ее вслух – означает признать себя мамонтом, чего я, разумеется, никогда не сделаю. Так что терпеливо слушаю и даже иногда подпеваю.
Высадив Карину у входа в плавательный комплекс, я бью по газам. Осторожничаю я обычно только в ее присутствии. Инцидент со сломанным носом навсегда запечатлен в моей памяти, так что предпочитаю перебдеть.
Забавно, что Мерседес, подаренный Камилем, все же ко мне вернулся. Как-то, сидя в такси и опаздывая на важную встречу, по вине водителя, свернувшего не туда, я четко осознала необходимость покупки собственного автомобиля. Камиль со вздохом облегчения предложил забрать Мерседес, и это предложение на удивление не встретило во мне сопротивления. Наверное, всему свое время. На момент этого предложения мы уже успели съехаться.
На встречу с Алиной я приезжаю на пятнадцать минут раньше и успеваю сделать пару звонков. Уже почти месяц я не появляюсь в автосалоне, работая удаленно -- приятные бонусы того, чтобы спать с владельцем.
Успеешь забрать Карину с плавания? Или это сделать мне?
Напечатав сообщение Камилю, я боковым зрением ловлю очертания знакомой фигуры. Повернувшись, чувствую волнительное покалывание в груди. В кафе зашел Ильдар.
В последний раз мы виделись с ним месяца четыре назад, после того как он вернулся из Таиланда. Поздоровались, но не разговаривали. От Камиля я знаю, что он стал много путешествовать, а бизнес ведет удаленно. Общение они возобновили, правда, в основном, по работе. Сейчас я смотрю на сложившуюся ситуацию философски: изменить уже все равно ничего нельзя, а они как взрослые люди со временем разберутся.
Ильдар тоже меня замечает. Выглядит растерянным, но быстро берет себя в руки и, улыбнувшись, идет к моему столу.
-- Привет. Отлично выглядишь, -- говорит он, верный своим джентльменским манерам.
-- Ты тоже.
Я улыбаюсь, ощущая забытое потягивание в груди. Время, проведенное порознь, убрало все лишнее, оставив в душе лишь тепло и искреннюю привязанность. – Загорел. Где был на этот раз?
-- В Сингапур на две недели летал. Там хорошо.
Я киваю.
-- Наверное. Рада за тебя.
-- У тебя… -- Ильдар неловко переступает с ноги на ногу. -- Как дела?
-- Все хорошо… Работаю немного, -- я киваю на телефон. – Здесь с подругой встречаюсь.
-- Ясно.
Видно, что он не знает как себя вести. Еще недавно мы бы обнялись и стали по-свойски шутить друг с другом, а сейчас…
-- Алин! – Заметив дверях рассеяно озирающуюся подругу, я машинально привстаю, не сразу осознав последствия такого маневра. – Я здесь!
Ошарашенный взгляд Ильдара как по команде сосредотачивается на моем животе.
– -- Дин, ты… Ты беременная, что ли?
Не пытаясь прятать счастливую улыбку, я киваю. Значит, он действительно ничего не знал. И Карина как настоящая партизанка не проболталась, хотя ее никто не просил скрывать.
-- Да. Седьмой месяц уже пошел.
-- С ума сойти… -- Ильдар трет лоб. Его щеки покрыты розовыми пятнами. – И кого ждешь… То есть ждете?
-- Девочку.
-- Сестренка, значит, скоро появится у Каринки… -- Он снова потерянно улыбается, будто смиряясь с услышанным. – Ну встань, что ли, обниму?
Шагнув в раскрытые объятия, я прижимаюсь щекой к его груди. В носу немного зудит. В последние месяцы я стала сентиментальной. Футболка Ильдара пахнет чистотой, а сам он – неизменно нашим общим детством.
-- Спасибо тебе, -- шепотом говорю я.
-- За поздравления, что ли? – глухо смеется он.
Дело не только в поздравлениях конечно, и даже не в объятиях. Я благодарна Ильдару за все: за годы преданной дружбы, за то, что именно он перевез меня в этот город и за то, что по итогу все сложилось так… Лучшим и счастливейшим для меня образом.
А еще я очень благодарна Алине, которая в очередной раз проявляет чудеса понимания и не подходит к столу, позволяя наслаждаться моментом.