– Ошибка! – фыркнул Дракан. – Ежели настанет день, когда ты не сможешь отличить ядовитый газ от безвредного аммиака, то лишь потому, что ты испустил дух! Но берегись, старче! Тот день наступит раньше, чем ты думаешь. Новый устав ордена уже действует! И предатели будут наказаны!
Топот сапог и новые приказы. А потом снова тишина! Почти невозможно поверить! Они опять ушли несолоно хлебавши!
Прошла уйма времени, прежде чем Маунус осмелился вытащить меня из моего убежища, но даже тогда он, приложив палец к губам, велел мне молчать. Какой ужасный открылся вид! Какой разгром! Повсюду осколки стекла. Они сорвали занавес, а дверцы шкафов в мастерской были почти разбиты. Разгром, ясное дело, они учинили из мести, раз ничего не удалось найти. Стража решила покуражиться. Ну зачем они, к примеру, расколошматили табакерку Мистера Маунуса? Неужто думали, будто в ней может спрятаться Нико?
Нико, бледный и дрожащий, стоял у окна, оглядывая, во что превратилось обиталище учителя.
– Мне так горько!.. – прошептал он, размахивая руками. – Вся твоя работа, твои вещи, колбы…
– Несмотря ни на что, это всего лишь вещи, – изрек Мистер Маунус, стряхивая осколки стекла с нескольких бумаг, которые также оказались на полу. – Мне должно радоваться, что они не сожгли все мои записи! Это обернулось бы катастрофой…
– Мы не должны оставаться здесь, – тихо произнес Нико. – Нельзя подвергать твой дом новому разгрому или чему-нибудь похуже!
– Вы не можете покинуть дом через эту дверь. – Маунус любовно разглаживал бумаги, скользя по ним своими широкими пальцами, словно то была детская щечка. – Я бы весьма удивился, ежели бы Дракан не озаботился выставить снаружи в переходе стражу или доносчика. Будь я на его месте, я бы так и поступил! Вопреки всему, он далеко не глуп!
– Не понимаю, как он выжил?! – пробормотал Нико. – Я был уверен, что убил его. А когда он попросил фляжку с кровью дракона, я решил, что это для того, чтобы избавиться от боли…
– Я тоже так думала… – сказала я. – Но он живехонек – живее, чем когда-либо!
– Ничего удивительного, если он пьет кровь дракона, – объяснил Мистер Маунус, будто речь шла о чем-то известном каждому идиоту.
– Что ты имеешь в виду? – спросил Нико.
– Кровь дракона содержит сильное стимулирующее вещество. Иначе стычки драконов заканчивались бы смертью всякий раз, когда им перепадает кусок мяса или луч солнечного света, а спасает их яд…
Я вспомнила молочно-белые ядовитые капли, свисавшие с драконьих клыков, и содрогнулась.
– По-твоему, яд драконов не действует на них самих из-за чего-то, что содержится в их собственной крови?
– Да! Яд дракона действует успокаивающе и частично парализующе. Сам по себе он не смертелен – его действие помогает лишь удержать добычу в неподвижности, пока ее не сожрут.
Я пережила нечто подобное. Пожалуй, так со мной все и было, все слишком близко меня коснулось, превратившись в глубокое переживание, – и паралич, и оцепенение, и вонзивший в меня зубы дракон.
– Так, значит, когда Дракан пьет драконью кровь…
– Вещество, содержащееся в крови, в отличие от действия яда, бодрит и стимулирует. Так что когда Дракан просто пьет кровь, он становится таким, каким вы видели или, вернее, слышали. Быстрым, возбужденным, даже чересчур. Возможно, это ненадолго и уберегло его от смертельного шока и поставило на ноги не по-человечески быстро. Однако на долгий срок это вряд ли особенно пользительно.
Я почти перестала его слушать, глядя на сундук или, вернее, на то, что от него осталось и годилось только на щепки для растопки.
– Нико, где же ты был? Почему они тебя не нашли?
Он таинственно улыбнулся:
– Я вышел глотнуть свежего воздуха.
– Куда?
Ведь через дверь он пройти не мог, а окно… оттуда, как я заметила, открывался необычайно красивый вид на головокружительно крутой обрыв с Дунаркского утеса.
– Иди посмотри!
Он осторожно отворил окно и показал мне, как ему удалось проделать фокус с исчезновением. Прямо под окном был укреплен стенной крюк – большой заржавелый железный крест, на который он с грехом пополам смог накинуть веревочную петлю и, обвязав ее вокруг пояса, держаться.
– Я сидел и мирно раскачивался под окном, пока эти твари, слуги Дракана, разносили на куски жилище Мистера Маунуса.
Высунувшись из окна, я поглядела вниз в бездну. Коли б так пришлось раскачиваться мне, то добром бы это не кончилось. Я бы умерла от страха.
– Сдается мне, ты говорил, что не особо храбр. На миг он совершенно серьезно и честно взглянул мне в глаза:
– Это просто фантастика – на что только не осмелишься с перепугу – вдруг тебе отрубят голову. – Затем, вздохнув, Нико отвел взгляд. – Однако нам это не поможет, оставаться здесь нельзя.
Рука у меня болела. Я чувствовала страшную усталость, хотя ничего не делала, разве что, лежа в тайнике, чуть не умерла от ужаса, но такое, по правде говоря, тоже отнимает силы…
– А мы, вообще-то, посмеем лечь спать? – спросила я. – Что если они опять заявятся посреди ночи?
– Первую половину ночи буду бодрствовать я, – заявил Нико.
– Спи! Все равно мне надо навести порядок в мастерской, – сказал Мистер Маунус. – Ты, Никодемус, постоишь на страже перед рассветом. Но ежели Дина сможет выдержать, ей лучше улечься внизу, в тайнике, а мы подготовим доски и матрац. Ведь в прошлый раз мы едва успели…
Мы так и сделали. Меня положили на удобную перинку и посоветовали думать о тайнике как об уютном теплом гнездышке, а не как об открытом гробе. Быть может, это в придачу и подействовало. Или же… Просто я так устала, что могла бы уснуть где угодно.
Внезапно среди ночи меня разбудили какие-то звуки, – похоже, в соседней горнице дрались, кто-то кричал:
– Нет! Нет! Нет!
Я была уверена, что вернулись люди Дракана и обнаружили нас. Но, оказалось, это кричал Нико, лежавший на матраце возле алькова. Он кричал и бился, покуда Мистер Маунус пытался разбудить его и успокоить. В конце концов Нико пришел в себя.
– Это всего-навсего кошмар, Нико, – произнес огромный рыжебородый великан, обняв его, словно малое дитя.
Так я впервые услыхала, как Мистер Маунус обратился к Нико иначе, чем с обычным «Никодемус» или «юный Мистер Дурная Башка».
– Я знаю… Но они лежали там, и все было залито кровью… И, Мистер Маунус, ведь это на самом деле! Ведь так оно и было в действительности! Адела и Биан! И мой отец!
– Да, так оно и было! И это ужасно! Но это не твоя вина!
– Ведь я даже этого не знаю!
– Нет, знаешь! А ежели сомневаешься, спроси у меня! Или у своей маленькой подружки, что лежит там в норе. Или у ее маменьки. Мы все знаем: ты невиновен! А ежели не можешь спокойно спать, то должен, самое малое, попытаться хоть немного отдохнуть.
– Мистер! А мы не можем хотя бы ненадолго зажечь лампу? Только чтобы видеть, где я.
– Разумеется, – согласился Мистер Маунус. – Это вполне возможно!
Остаток ночи прошел довольно спокойно. Но во время завтрака нам с Нико пришлось прятаться. Я устроилась в своей норе, поставив кружку и тарелку на живот, чтобы не видно было, что Маунус не один. Нико висел в своей «люльке» за окном, озаренный утренним светом, надеясь, что никто в этом крыле замка не выглянет из окна и никто из рыбаков да собирателей устриц и моллюсков на маршах[4] внизу не сочтет достойным внимания окно и юного отрока, похоже приводящего в порядок стену высоко над их головами.
Но нас потревожил вовсе не Дракан и не стражи.
– Ты видел эту бумагу? – Вопрос раздался, едва Мистер Маунус отворил дверь. – Такие развешаны по всему городу. Должно быть, он заставил писцов работать всю ночь напролет.
– Доброе утро. Что я должен был видеть?
– Вот это!
На какое-то время все стихло, – вероятно, пока Мистер Маунус читал взволновавшую всех бумагу.
– Вот как, коротко и ясно! – воскликнул он. – Но ведь этого и следовало ожидать, после того что вчера вечером сказал Дракан.
– Дракан? Он был здесь вчера?
– А ты думаешь, это мне самому надоела моя старая мебель?
Похоже, только теперь Предводитель дружинников наконец огляделся вокруг.
– О боже! Ну и вид! Ну и разгром!
– Дракан вбил себе в голову ложное представление, что я, мол, спрятал Мистера Никодемуса среди своих стеклянных колб.
– А разве не так? Я полагаю… Естественно, не среди стеклянных колб, но где-либо в другом месте?! Добрейший Мистер Маунус, тебе известно, где наш молодой господин?
– Нет, – ответил алхимик. – Почему ты спрашиваешь?
– Потому как мы… потому как, сдается мне, молодому господину надлежит знать: есть в замке несколько человек, что сомневались в его вине еще до этого указа. – Послышался шелест, будто он помахал листом бумаги. – И наши сомнения ничуть не уменьшились!
– Вот как!.. Подобные речи лучше вести потише! Предводитель дружинников понизил голос:
– Ты, верно, прав, мой добрый друг! Но все равно сказать об этом надо!
– Видел ли ты кого-нибудь в переходе или на лестнице, когда поднимался сюда?
– Не-е-ет!.. Да, то есть никого, кроме той, что драила ее… я имею в виду лестницу!
– Спасибо, друг! Благодарю, что пришел, благодарю за твои слова! Но нам следует остерегаться еще некоторое время. Будь осторожен и беседуй лишь с теми, в ком уверен, на кого можно положиться.
– Я буду очень стараться. Прощай, Золотых Дел Мастер!
– Ты ведь знаешь, я ненавижу этот дурацкий титул!
– Да. Именно поэтому я его и употребляю! Мистер Маунус фыркнул:
– Ну ладно. Тогда прощай, Предводитель дружинников!
Мне показалось, будто прошла целая вечность, прежде чем Мистер Маунус пришел ко мне и помог выбраться из тайника. Но это, возможно, потому, что я сгорала от любопытства. Нико уже стоял в сенях, согнувшись и держа в руке лист плотной желтоватой бумаги. Я встала так, что могла заглянуть ему через плечо. Вот что там было написано:
ОПОВЕЩЕНИЕ,