Мирон не мог оторвать взгляда от Оссеан. Гигантскими прыжками та перепрыгивала через лужи, через дыры в асфальте, и всё так же не отрывала взгляда от их бампера.
— Держись, — крикнула Амели и резко наклонила джойстик влево. Мобиль заскрипел, но вписался в поворот узкой, словно прорубленной в сплошной стене, улочке.
Здесь всё было не так, как на площади. Штукатурка осыпалась, заставляя дома щериться голой дранкой, деревья стояли без листьев, хотя сейчас был конец августа. Ветер гнал лёгкие пластиковые пакеты и катышки пенопласта — современные перекати-поля городов…
Мобиль накренился и резко остановился, попав в слишком крупную для его колёс выбоину.
— Сука твою мать, — выругалась Амели и изо всех сил навалилась на джойстик.
— Что здесь произошло? — спросил Мирон, когда мобиль, повизгивая сервомоторами, выбрался из ямы. — Война?
— Жопа здесь произошла.
— Ты можешь ответить, как нормальный человек?
— Я же психованная, помнишь?
Оссеан чуть отстала — попала в ту же выбоину, из которой выбрались они с Амели. Похоже, сломала оба каблука…
— Да иди ты, — буркнул Мирон и вновь посмотрел на Оссеан. Без каблуков та заметно прибавила скорости.
— Всем насрать на Минус, — после паузы сказала Амели. — Лежат в Ваннах. После того, как Минск-Неотех выпустил тот новый гель, из Плюса можно не выходить неделями.
— Она сейчас нас догонит, — спокойно сказал Мирон.
Бегущая девушка, казалось, не устала ни капельки.
— Не догонит, — с весёлой яростью буркнула Амели и круто заложила джойстик.
Мобиль понёсся в стену.
Ну, вот и всё, — подумал Мирон и хотел зажмуриться, но веки отказались опускаться. Стена была всё ближе, ближе… И вдруг в ней завернулась роль-ставня, выкрашенная под цвет старой штукатурки, и мобиль влетел в темноту. Роль-ставня с грохотом упала.
— Охуеть, — сказал Мирон первое, что пришло в голову. Просто для того, чтобы поверить: он всё ещё жив.
— Полностью с тобой согласна.
В темноте зажегся огонёк сигареты. Амели затянулась — огонёк ярко вспыхнул, осветив её лицо. Кровь на щеке засохла и лаково поблёскивала.
Сделав пару затяжек, она передала сигарету Мирону. Тот не стал кочевряжиться.
Дым был приятно-терпким и пах вишнёвой наливкой.
В этот миг в роль-ставню что-то врезалось снаружи.
— Да кто она такая? — вновь, уже в третий раз, спросил Мирон.
— Киб-орг, — по складам произнесла Амели, забирая у него сигарету. — Надеюсь, не нужно объяснять, что скрывается под аббревиатурой?
— Она казалась такой живой, — Мирон вспомнил, как пахли волосы Оссеан. Луговой травой и чем-то сладким.
— Человеческая часть даёт ему возможность думать и испытывать эмоции, — сказала Амели, вновь отдавая сигарету Мирону. Осталось чуть-чуть, на пару затяжек. — А кибернетическая — выносливость, нечувствительность к боли и скорость. Есть еще звериный ген. Собачий: целеустремлённость и послушание.
— Как у Ясунаро? — Мирон сразу пожалел, что вспомнил клона Такеши.
— Ро был особенным, — спокойнее, чем он ожидал, ответила девушка. — Он был больше человеком, чем кто-либо другой. Я любила его.
Мирон испытал потребность извиниться. Но сдержался. Клон Такеши был не менее сумасшедшим, чем его подружка. И он бы убил Мирона, если бы смог.
— Сколько мы так продержимся? — он щелчком отправил бычок в темноту.
— Надеюсь, достаточно, — ответила Амели.
— Достаточно для чего?
Снаружи, из-за роль-ставни, раздался глухой звук — словно лопнул стальной канат. А затем ещё один. И грохот падения тела.
— Вот для этого, — сказала Амели и вновь включила зажигание. Фары мобиля осветили пустой морской контейнер. На металлическом, покрытом серой краской полу одиноко лежал окурок.
Кто-то её застрелил, — понял Мирон. Не соображая, что делает, он выбрался из мобиля и задёргал роль-штору. Та не поддавалась.
— Твою мать, кто-то застрелил Оссеан! — крикнул он, обращаясь к Амели.
Та флегматично выбила из пачки новую сигарету и вставила в рот. Поднесла зажигалку…
— На хрена было убивать? — подскочив к девушке, Мирон затряс её за плечи, огонёк зажигалки дёрнулся мимо кончика сигареты.
— Так просто их не убьёшь, — сказала Амели, упорно пытаясь прикурить. — Поверь. Я знаю.
В этот момент роль-ставня медленно пошла вверх, Мирон заморгал от яркого света. В солнечных лучах обрисовалась высокая фигура. Она шагнула внутрь контейнера, и Мирон онемел.
Перед мобилем стоял Ясунаро. Живой и невредимый.
— Ну всё, — сказал Мирон и отпустил Амели. — Теперь точно писос.
— Здравствуйте! — клон подошел к Мирону и протянул руку. — Я очень рад, что нам всё удалось. Меня зовут Бен.
Амели зашлась хохотом. Согнувшись пополам, колотя рукой по дверце мобиля, она задыхалась, и никак не могла прийти в себя.
— Я думала, ты обоссышся, — прохрипела девушка между приступами смеха. — Такая рожа…
— Смотри не подавись, — буркнул Мирон, разглядывая клона. Тот был похож на Ясунаро, как отражение в зеркале.
Он попытался найти следы безумия в его тёмных, как маслины, глазах, в складках кожи у губ, у крыльев носа — клон стоял спокойно, излучая доброжелательную уверенность. Руку, которую Мирон не пожал, он опустил. В другой был пистолет. Неестественно раздутое дуло, словно ему предназначалось стрелять огурцами, переходило в гладкую рукоять и будто сливалось с рукой клона.
— Вы убили ту девушку, — сказал Мирон. — Киборга.
— Не убил, — спокойно ответил клон. — Транквилизатор, — он приподнял пистолет.
Мирон заметил, что клон аккуратно старается не направить ствол ни на кого из них.
— У нас есть полчаса, — деловито добавила Амели и вновь тронула ключ зажигания. — Эти киборги дьявольски живучи.
— Если позволите, я хотел бы сесть назад, — сказал клон и подбородком указал на кресло Мирона. — Нужно отогнуть спинку, чтобы я мог пролезть.
Мирон послушался.
— Ну? — прикрикнула Амели, когда клон устроился сзади, а он всё так же стоял рядом.
Ледяной металлический пол холодил ступни через подошвы кроссовок.
— Ты сказала, что там, в терминале на площади — не Платон. Откуда ты знаешь?
— Будь ты повнимательнее, тоже бы это понял, — Амели смотрела на него выжидающе, нетерпеливо поглаживая кнопку стартера.
— И кто это был?
— Садись, и всё узнаешь.
— Нет, — решительно сказал Мирон. — Надоело слушать чужих. Хочу разобраться. Сам.
Он направился к выходу из контейнера. Выглянул — Оссеан нигде не было.
— Это были Сонгоку! — в отчаянии выкрикнула Амели.
Оживив мобиль, она догнала Мирона. Тот шел по середине проезжей части, опасаясь приближаться к тротуарам — асфальт там был особенно сильно покорёжен. Кое-где зияли сквозные дыры, в который проглядывали древние трубы канализации.
— Извини, я не могу поехать с тобой, — сказал Мирон, когда мобиль поравнялся с ним. Девушка смотрела с водительского кресла снизу вверх.
— Они найдут тебя, — предупредила Амели. — Найдут, и перепрошьют мозги. Будешь всем довольным овощем, как другие.
— Я как-нибудь справлюсь, — буркнул Мирон.
Города он не знал, и свернул в боковую улицу наугад. Поперек дороги лежало толстое дерево, его корни вздыбливали асфальт на одной стороне тротуара, а макушка втыкалась в окно первого этажа, разбив стекло и наполовину вырвав раму вместе с решеткой.
Мобиль здесь проехать не мог.
— У меня дневники твоего отца, — прокричала Амели ему в спину.
— Что? — Мирон моргнул. Остановился, медленно повернулся к девушке. — Что ты сказала?
— Дневники твоего отца. Записи — над чем он работал перед смертью. Они хранились у моего деда. Если пойдёшь со мной и согласишься выслушать — они твои.
Мирон моргнул еще раз. На голову будто набросили вуаль, сквозь которую мир виделся мутным и расплывчатым. Щеки стали мокрыми, с подбородка закапало.
Она врёт, — подстегнул он себя. — Не распускай нюни. Она скажет что угодно, лишь бы добиться своего.
— Зачем я тебе нужен? — спросил он, вернувшись к дороге и подойдя к мобилю вплотную. Дождь прекратился, но ветер, пронзительный и холодный, задувал меж домов, как в ущелье. — Почему ты с таким упорством охотишься за мной?
— Не пори чушь, — Амели нетерпеливо посмотрела вдоль по улице. Там, на дальнем её конце, что-то клубилось и становилось всё темнее. Словно туча, которая спустилась с небес на землю. — Я пытаюсь тебя спасти. Всегда пыталась.
— Ты пыталась меня убить, — Мирон тоже смотрел на клубящееся нечто. Он никак не мог понять, что это такое. — В Токио. И тебе это почти удалось. А Ясунаро убил твоего деда. И если бы не Платон, убил бы меня.
— Извините, — подал голос с заднего сиденья клон. — Я попросил бы вас решать побыстрее. Иначе мы умрём.
— С чего бы это? — Мирон непроизвольно начал дрожать. В животе будто запустили генератор, который вырабатывает лёд. — Почему мы должны умереть?
— Наниты, — ответила Амели, указывая на тучу. — Вряд ли они пощадят нас с Беном.
— И ты рискуешь своей жизнью, чтобы меня уговорить? — усмехнулся Мирон. — Что-то не вериться.
— У нас три минуты, — флегматично сказал клон. — Потом будет поздно. Мы не успеем убежать.
— Хочешь посмотреть, как наниты обглодают меня до костей? — глаза Амели сузились, превратившись в щелочки. — Не вопрос. Только отойди подальше. Чтобы не зацепило.
Она убрала руку с джойстика и откинулась на сиденье.
Мирон плюхнулся на сиденье, и захлопнул дверцу. Мобиль сорвался с места.
— Ты дура, — пробурчал Мирон. — Сумасшедшая дура. Думаешь, я поверил в твои бредни?
— Это уже не важно, — сказала Амели и нажала несколько кнопок на приборной панели.
Из-под днища мобиля выехали небольшие крылья. Двигатель загудел, набирая обороты, машинка стремительно прибавляла скорость.
Подпрыгнув на очередном ухабе, мобиль неуклюже взлетел. Крылья удлинились, сзади вылезло сопло турбо-двигателя.