— В газетах не было об этом. Просто нашли твой труп. А сначала долго поливали тебя грязью. Кому ты наступил на хвост, Пол?
— Паре крыс.
— Тогда ты правильно сделал, что позвал меня. Ненавижу крыс.
Апач замолчал, глядя на табун, который поднимался к ним от реки. Лошадей на водопой водила Вера. Она была в мужской одежде — синяя рубаха, замшевые штаны, мокасины. Из-под шляпы свисали косы, но и это не могло бы выдать в ней женщину — такие же длинные волосы носил и Джошуа. А его жены, кстати, все стриглись коротко.
— Значит, вы вместе? — спросил Апач у Орлова. — Ты решил оставить женщину себе?
— У нас с ней много общего. Например, общий враг.
— Его имя?
— Мэнсфилд. Зебулон Мэнсфилд.
— Ну, тогда у тебя много общего с половиной населения Техаса.
Орлов положил перед собой на песке плоский камень. Сверху — еще один, поменьше. И самый мелкий камешек водрузил на вершину пирамидки.
— Смотри. Внизу — это Мэнсфилд. Выше — наш второй враг. Его зовут Гочкис. А на самом верху — человек по имени Мэтью Стиллер. Стиллер убил маршала Паттерсона. Гочкис подослал людей, которые собирались убить меня. А оба они, Стиллер и Гочкис, работают на Мэнсфилда. Они называют его Полковником. Теперь смотри… — он выдернул нижний камень, и оба верхних упали на песок. — Вот что я хочу сделать.
Апач подобрал мелкий камушек и подбросил его на ладони.
— Стиллера видели в городе. Капитан Джонс приказал нам присматривать за ним. Гочкиса я не знаю, а вот Стиллера видел. Говоришь, этот грязный сопляк завалил старину Нэта? Чего только не бывает. Привести его сюда? Или тебе хватит его скальпа?
— Не торопись. Он свое получит, но сначала надо разобраться с Полковником.
— К Мэнсфилду трудно будет подобраться, — сказал Апач. — Чего ты хочешь? Чтобы он исчез? Или чтобы он мучился?
— С чего ты взял, что я хочу его убить?
— Разве не хочешь?
Капитан Орлов задумался.
— Хочу. Конечно, хочу. Но есть вещи поважнее.
— Нет таких вещей, — сказал Апач и глянул на Джошуа Кливленда, который сидел рядом.
Старый вождь царственно кивнул и заговорил нараспев:
— Если в твоем сердце поселилось желание увидеть смерть врага — убей его поскорее. Тебе лучше оставить все свои дела, забыть о еде и сне, забыть о женщинах, пока не убьешь его. Иначе, если будешь тянуть слишком долго, то можешь нечаянно убить кого-то другого, потому что желание смерти сильнее разума, сильнее воли.
— Когда нам передали, что нашли твое тело, ребята сильно расстроились, — сказал Апач. — Мы-то знали, что ты приезжал в город. Мы радовались, что ты водишь ищеек за нос. Мы верили, что наш Дьявол выкрутится. И вдруг — газеты… Мы подумали, они все-таки нашли тебя. Джек Джонс заперся дома, и весь день не выходил. Хозяйка говорит, он выпил две бутылки виски. Две бутылки, Пол. А мы были готовы на куски порвать любого, кто сказал бы о тебе плохо. Слухи про тебя ходили разные, но если б кто-нибудь тогда только открыл рот, он бы заткнулся навсегда. Если бы мы знали, кто стоит за всем этим, мы бы нашли способ отплатить за тебя. Никто не верил, что ты помогал беглой проститутке …
Апач замолк на секунду. Наверно, индеец смутился, но на его лице это никак не отразилось. Он продолжил:
— Это не я так назвал твою женщину. Но если хочешь, чтобы я извинился, то я извинюсь.
— Вы правильно сделали, что не поверили, — сказал Орлов. — Она не проститутка. Но я ей помогал. И помогаю до сих пор. И дальше буду помогать. Можешь сказать это всем, кому сочтешь нужным. Но сейчас давай все-таки поговорим о деле. Давай поговорим о караванах, которые так ловко ходили мимо нас.
— Их больше не было с тех пор, как ты уехал.
— Верно. Потому что здесь не было Стиллера. А теперь, ты говоришь, его видели в городе. Думаю, что надо ждать нового каравана. Джек Джонс хочет его перехватить?
— Я не знаю, чего хочет капитан Джонс, — сказал Апач. — Он сильно изменился после того, как ты уехал.
— Ладно, оставим Джека в покое. Давай просто проверим одну идею. Я знаю, что караваны водит Стиллер. Еще я знаю, что Стиллер работает на Мэнсфилда. И самое главное — у Мэнсфилда есть несколько ферм в полосе, что была отведена под железную дорогу.
— В Клеверной долине?
— Вот именно!
— От Клеверной долины — один переход к реке. Думаешь, они там отсиживаются перед ночным выходом?
— Хочу просто проверить, что там, на этих фермах. Может быть, мы ничего не найдем. Может быть, зря потратим время.
— Что это будет? — спросил Апач. — Налет с поджогом? Я могу достать керосин.
— Остынь. Пока мы будем только наблюдать.
— Как мне нравится это слово — «пока», — сказал Апач. — Ладно, можно и понаблюдать. Пока. Сколько у нас людей?
— С тобой нас трое.
— Можем позвать Медвежонка. Остальным я не доверяю.
— Я тоже.
— Джеку Джонсу нельзя говорить о нашей затее, — сказал Апач. — Он расстроится, если узнает. Он хочет, чтобы мы все делали по закону.
— Законы разные бывают, — сказал капитан Орлов.
21. Последний конвой
После больницы ему все стали говорить, что он очень изменился. И Гочкис туда же:
— О, Мэтью, тебя и не узнать.
Стиллер хотел послать его к черту, но промолчал. Из-за взрыва он стал немного заикаться, особенно, когда злился. И сейчас не хотел дать повод для новых насмешек. Изменился? Ну да, похудел. На больничной койке не разжиреешь. А еще он отпустил усы подковкой, и теперь время от времени поглаживал их.
— Остатки груза распределены на три конвоя, — сказал Гочкис. — В последнюю ходку мы встретим тебя за рекой. Разгрузимся. И дальше поедем на поезде.
— К-куда д-дальше?
— К морю. Тебе там понравится. Должен же ты отдохнуть после стольких испытаний.
— Я и без моря неплохо отдыхаю, — сказал он, а сам вспомнил, как весело было во Флориде. — Нечего мне на море делать. Сдам конвой, вернусь в Эль-Пасо и залягу на дно.
— Не хочу тебя расстраивать, но Полковник решил, что мы все поедем к морю, — Гочкис похлопал его по плечу. — Ты там окрепнешь. Тебе будет полезен морской воздух. Пойдем, я познакомлю тебя с ребятами.
Гочкис привел с собой шестерых угрюмых ковбоев. Мэтью не нуждался в долгих беседах, чтобы составить мнение о человеке. И глянув на новобранцев, он чуть не взвыл от досады. Ни один из них в подметки не годился даже самому последнему олуху из прежней команды.
Наверно, они неплохо управлялись с телятами. Может быть, уверенно держались в седле. Вполне возможно, они даже могли разыскать по следам отбившуюся от стада корову. Но Мэтью не собирался вместе с ними пасти скот. Ему были нужны люди для иной работы.
От Аризоны до Монтаны, от Вайоминга до Техаса — повсюду, где царили «мясные бароны», рядом с ковбоями-пастухами всегда были ковбои-стрелки. И еще неизвестно, какие ковбои приносили своему хозяину больше дохода.
Своя армия была нужна не только для защиты от индейцев. «Бароны» не могли бы подмять под себя мелких скотоводов и занять их пастбища, если б не пользовались услугами метких стрелков, умеющих устраивать засады и бесследно исчезать. Когда же с шушерой было покончено, начались войны между самими «баронами». Их армии выросли, и в стычках участвовали десятки бойцов. Только вмешательство федеральных войск помогло остановить многолетнее кровопролитие в Нью-Мексико и в Вайоминге. В других штатах политиканы не успели вмешаться. А может, и не пожелали.
В стрелках Зеба Мэнсфилда когда-то числилась чуть ли не сотня бывших заключенных. Сам Мэтью Стиллер получил досрочное освобождение с условием, что будет работать на Мэнсфилда. Поначалу он рассчитывал, что не задержится на ранчо и смоется при первой же возможности. Однако он очень скоро понял, что здесь не так плохо.
Ему не приходилось крутить хвосты коровам или часами стоять у плиты, готовя жратву для оравы пастухов. Его команде поручалась иная работа. Сначала они встречали на границе стадо, угнанное в Мексике, и прикрывали ребят, отсекая погоню. Стрелять в разъяренных мексиканских жандармов было весело и приятно, да за такое развлечение еще и платили неплохо.
Потом Стиллер и сам отправлялся за реку, но уже с грузом — водил караваны с контрабандой туда и обратно. И те же жандармы стали его лучшими дружками.
Он доказал, что способен на большее, и ему доверили дело, о котором даже по пьяни он бы не похвастался. У Мэнсфилда были связи на железных дорогах, и он использовал их не только для того, чтобы добиться скидок на тарифы. Когда команда Стиллера устраивала налеты на почтовые поезда, Мэтью точно знал, в каком вагоне и в каком сейфе лежит самая крупная сумма, и не тратил время на мелочевку. За несколько лет на магистралях он не обчистил карманы ни одного пассажира. Нет, только сейфы, только золото и ценные бумаги, и только начиная с десяти тысяч. И никаких следов. Никаких свидетелей. Сопровождающие уничтожались. Охраны никогда не было. То есть, она была, но только в соседних вагонах, и ее попытки вмешаться в ограбление были запоздалыми и тщетными. Охранники проявляли свое геройство во время погонь, которые тоже не давали результатов. И неудивительно. Ведь охранная компания принадлежала тем же ребятам, что давали наводку Стиллеру. А еще в этих делах был замешан кто-то покруче самого Мэнсфилда. Потому что ни об одном из ограблений никогда не сообщалось в газетах. Ну, разве что в самых мелких, в уголовной хронике, среди заметок о драках и угонах скота.
Да, это была совсем не та работа, к какой, наверно, привыкли олухи, которых привел с собой Гочкис. Их грубые крестьянские руки справлялись с бычками, но не справятся с револьвером. Чтобы стрелять быстро и метко, руки должны быть гибкими и чуткими, как у музыканта.
Мэтью Стиллер оглядел их одежду и приказал:
— Шпоры снять. Мы не на скачках.
Все шестеро насупились и переглянулись. Шпоры у них были знатные, тяжелые, с шипами и звездочками, у двоих — с колокольчиками.
— Вам сказали, чем вы будете заниматься? — спросил Мэтью.