— Хватит! — рявкает князь и с такой силой бьёт кулаком по столу, что все лежащие на нём предметы подпрыгивают.
Вика вздрагивает, но остаётся стоять на месте.
— Ты что, хочешь вывести меня из себя⁈ У тебя ох***о получается! — хрипло орёт Илья. — Но только если выведешь — тебе это, бл**ь, не понравится!
— И что ты сделаешь? — цедит Виктория.
— Пошлю тебя обратно в Европу. Может, когда снова попрыгаешь на европейских чл***х, придёшь в себя немного⁈
Вика возмущённо вздыхает, и её худое лицо заливает краской. Зачем-то поправив декольте на блузке, она с видом оскорблённой невинности спрашивает:
— Значит, вот какого ты мнения обо мне. Считаешь меня шлюхой, да?
— Ещё скажи, что это неправда. Я наслышан о твоих похождениях. Ты сама говорила, что ни разу не спала с мужем! Но зато с другими — сколько угодно. Да среди европейских дворян слухи ходят о том, как великолепна ты в постели!
— Между прочим, я это делала ради нашего общего дела. Я заводила связи! — срываясь на визгливые нотки, восклицает Виктория.
— Я тебя не упрекаю, — отмахивается Илья. — Трахайся с кем хочешь и сколько хочешь, всё равно никто не воспринимает тебя как часть нашего рода. Вон, среди Грозиных тоже есть одна развратница, и ничего, им это не мешает.
— Вот именно. Грозины могут делать что хотят, в том числе и вытирать об тебя ноги, — кривится Вика.
— Да что ж такое-то, — князь устало потирает глаза. — Вика, выйди. У меня и без тебя головняков выше крыши. Ты в курсе, что происходит?
— В курсе. Это тоже наверняка устроили Грозины!
— Я так не думаю. В этих компаниях была и их доля. Точнее, одного из них. Да и вообще, они не стали бы меня так подставлять, я акционер Династии!
— В этих компаниях была доля ещё кое-кого, если ты забыл, — ядовитым тоном произносит Виктория. — Скорее всего, они уже поняли, что ты работаешь с ним, поэтому жди нового удара. Если, конечно, не сможешь ударить первым!
— Хватит меня провоцировать. Лучше выйди! — железным тоном приказывает Жаров.
Его телефон, лежащий экраном вниз, начинает звонить. Но князь не успевает даже посмотреть, кто ему звонит, как Вика продолжает:
— Я никуда не уйду, пока ты не скажешь, как собираешься наказать Грозиных! Они унизили наш род и смеются над ним, а ты ни хрена не сделаешь⁈ Так и скажи, что ты просто боишься их! — орёт она, и с каждой фразой голос её становится всё выше и звонче. — Ты боишься старика, и этого психа Юрия, и даже бастарда боишься! Великий князь Жаров боится шестнадцатилетнего сопляка! Да ты просто…
Резкая пощёчина прерывает речь Виктории. Она едва не теряет равновесие, брат успевает поймать её за руку и, встряхнув, ставит прямо. Его пальцы впиваются ей в плечи как стальные клещи. Глядя сестре в глаза, князь Жаров твёрдо произносит:
— Пошла. Вон. Ещё раз ты скажешь что-то подобное, и я отправлю тебя в Европу до конца жизни. Ты поняла?
— Отпусти меня! — Вика без толку пытается вырваться.
— Ты поняла⁈
— Да, отпусти!
— Вон из моего кабинета, — подтолкнув сестру к двери, приказывает Илья.
Поправив волосы, она гордо вскидывает подбородок и направляется к выходу. Уже выйдя в коридор, она выкрикивает:
— Если ты сам ничего не сделаешь, тогда я сделаю!
— Не вздумай! — рявкает в ответ Жаров, но Вика уже хлопает дверью. — Сука, — цедит он и подходит к столу, где продолжает звонить телефон.
Он поднимает аппарат, смотрит на экран, и настроение становится ещё хуже. Потому что звонит князь Грозин.
— Алло, — Илья берёт трубку.
— Здравствуй, Илья. Как ты? Слышал, у тебя проблемы, — невозмутимым тоном произносит Григорий.
— Есть такое. Кто-то настучал на мои фирмы, которые занимались серыми схемами. Теперь псы закона усиленно роют землю. Ничего, отобьюсь, не в первый раз.
— Серые схемы, говоришь? Насколько мне известно, там цвет на пару тонов темнее.
— Чего ты хочешь, Григорий? — напрямую спрашивает Жаров.
— Спросить, нужна ли тебе помощь.
— Нет, спасибо. Лучше ответь мне на один вопрос: как с этим связан ваш род? Потому что я прекрасно вижу, что вы усиленно топите господина Петренко, который пытался замять дело.
— Ты здесь ни при чём, — отвечает Грозин. — Как ты верно заметил, мы топим именно Петренко, про тебя ни слова. У нас есть на то причины, но тебя я готов выручить. Только скажи, я подниму связи в органах. Даже брату готов позвонить, хотя сам знаешь, он теперь не хочет иметь с нами дел.
— С чего вдруг такой альтруизм? — бурчит Илья.
— Это не альтруизм. Я хочу, чтобы вся эта возня поскорее закончилась, потому что это плохо для бизнеса. Когда один из крупных акционеров под ударом, репутация Династии страдает и акции падают в цене. Кстати, об акциях… Впрочем, лучше лично. Приезжай в башню, Илья, нам надо серьёзно поговорить, — неожиданно предлагает Григорий.
— Знаешь, сейчас не лучшее время, — хмуро отвечает Жаров.
— Приезжай, приезжай. Я помогу решить твои проблемы по щелчку пальца. Неужели не хочешь?
— Хорошо. Скоро буду.
— Тогда до встречи, — говорит князь Грозин и сбрасывает звонок.
Илья Романович убирает телефон в карман и опирается двумя руками на столешницу, глядя на снегопад за окном. В этом году зима в Москве какая-то снежная.
Решившись, Жаров снимает с вешалки пиджак, надевает его и выходит из кабинета, на ходу звоня водителю.
Башня Династии. Кабинет генерального директора.
Когда князь Жаров входит в комнату и замечает меня, то на миг замирает. В его глазах вспыхивает огонь неприязни, если не ненависти, но он быстро его гасит.
— Здравствуйте, Илья Романович, — поставив чашку с кофе на столик, говорю я.
— Здравствуй, Александр. Здравствуй, Григорий. Я думал, наш разговор будет приватным, — произносит он, подходя и по очереди пожимая руку мне и дедушке.
— Моего наследника он тоже будет касаться, — невозмутимо отвечает Григорий Михайлович и указывает на кресло. — Садись, пожалуйста. Кофе или чего-нибудь покрепче?
— Коньяк и на закуску инжир, — не поведя бровью, отвечает Илья Романович, будто делает заказ в ресторане.
Повернувшись к стоящему у двери слуге, дедушка подаёт знак рукой. Тот, кивнув, удаляется.
— Если не думать о происходящем, как у тебя дела? Как семья? — спрашивает дед, возвращая взгляд к Жарову.
— Как Виктория? — не выдерживаю я.
— У нас всё хорошо, — стрельнув в меня глазами, отвечает Илья Романович. — Давайте опустим любезности и перейдём к делу.
— А как же твой коньяк? Через минуту его принесут. Ты очень кстати попросил инжир, мне только вчера доставили свежайший из Армении. Я уже попробовал, очень вкусно, — говорит князь Грозин.
— Григорий, не тяни кота за яйца. У меня и так нервы на пределе, — раздражённо бурчит Жаров, и тут как раз возвращается слуга.
Он ставит на столик поднос, где стоит бокал коньяка и разрезанный на половинки инжир. Аромат от фрукта исходит такой, что у меня слюнки текут. Не спрашивая разрешения, беру кусочек и откусываю. М-м, вкуснятина.
Илья Романович смотрит на меня исподлобья. Залпом опрокидывает коньяк, будто это водка, и закусывает инжиром, после чего вопросительно смотрит на Григория Михайловича.
Тот берёт кожаную папку с выбитым на ней гербом Династии, достаёт оттуда документ и протягивает Жарову.
— Вот. Заявление о том, что ты стал жертвой махинаций европейских партнёров, — говорит дедушка. — Я позволил себе подсуетиться, навёл справки в Италии и поговорил с нашими спецслужбами. Если ты это подпишешь, то останешься не при делах. Пострадают только те, с кем ты вёл дела за границей. Ну и фирмы, само собой, придётся закрыть.
Громко дыша, Илья Романович читает документ, а затем усмехается и говорит:
— П***ец. То есть ты хочешь, чтобы я вот так собственноручно отказался от этих компаний?
— Я этого не хочу, но разве у тебя есть выбор? Весь ваш товар в любом случае конфискован, итальянцы захватили все склады и оборудование. Ты уже всё потерял, Илья, но всё ещё можешь выйти сухим из воды.
Григорий Михайлович достаёт из кармана позолоченную ручку и, щёлкнув кнопкой, протягивает Жарову. Скрипнув зубами, он хватает ручку и оставляет на документе размашистую подпись.
— Сделайте мне копию, — просит он, бросая ручку на столик.
— Конечно, но чуть позже. Я рад, что мы смогли помочь тебе. Мы с Александром вместе работали над твоей проблемой, — сообщает князь Грозин.
Илья Романович, не глядя на меня, бурчит:
— Спасибо. Надо полагать, это ещё не всё.
— Верно. Надо решить вопрос, который уже давно висит в воздухе, — сложив пальцы шпилем, произносит дедушка. — Ты должен вернуть акции Династии, которые по праву принадлежат моему внуку и наследнику.
— Вот прямо сейчас, что ли? Григорий, у нас с тобой был договор!
— Именно, причём устный, основанный лишь на слове чести. И то, что ты до сих пор не вернул акции, заставляет меня думать, что надо было подписывать договор.
— Я всё верну, — приподняв ладонь, говорит князь Жаров. — Но мне нужно время. Хотя бы до конца налогового периода.
— Я не намерен столько ждать, Илья Романович, — вмешиваюсь. — Я хочу свои акции, которые принадлежат мне по праву.
— Здесь взрослый разговор, Александр, — явно сдерживая гнев, отвечает мне Жаров.
— Так ведь и я не ребёнок. По дворянским законам я уже совершеннолетний.
— Я прошу вас обоих не пререкаться! — властно произносит Григорий Михайлович. — Илья, ты должен просто вернуть акции, вот и всё. Условие было простое: ты помогаешь мне, а я позволяю временно владеть акциями моего внука. Временно! До тех пор, пока я сам не попрошу их вернуть, таков был уговор. Я уже не раз тебя просил, но ты всякий раз находишь препятствия.
«Интересно, с чем таким важным Жаров помог нашему роду, что дедушка отдал ему во временное пользование аж пять процентов Династии?» — думаю я.
Илья Романович, качнув головой, с сожалением смотрит на пустой бокал и говорит: