В стеле, установленной жрецами в Саисе, сказано, что Птолемей «взял дань с городов Азии», что он наказал кочевников Азии, отрезал множество голов и пролил потоки крови, что его враги напрасно выстраивали против него неисчислимые боевые корабли, конницу и колесницы, «многочисленнее тех, которыми владеют князья Аравии и Финикии», что он отметил свой триумф празднествами и что венец Египта крепко возлежал на его голове. Чем бы ни обернулись военные действия за границами Египта, жрецы все равно описывали бы их примерно в таких же выражениях. А Феокрит, превознеся величие Египта, главного владения Птолемея, пишет следующее: «Да, и он отрезает себе части Финикии, Аравии, Сирии, Ливии и черной Эфиопии. Он отдает приказы всем памфилянам, киликийским копейщикам, ликийцам и воинственным карийцам и Кикладским островам, ведь его корабли — лучшие из тех, что плавают по водам, — да, Птолемей царствует над всеми морями и землей и шумными реками» (XVII.86–92).
Вавилонская надпись утверждает, что в 276 году до н. э. селевкидская армия разгромила египетскую в Сирии. Может быть, именно тогда Антиох снова отбил Дамаск у птолемеевского генерала Диона[97]. Кажется, что Птолемею удалось прочно овладеть Финикией. В Сидоне после смерти царя Эшмуназара II (280 до н. э.?) Птолемей посадил на царский трон своего главного флотоводца Филокла, эллинизированного финикийца, по мнению Клермон-Ганно; но возможно, что Филокл умер еще до начала войны[98].
Тир, который из-за павших на него в последние шестьдесят лет бедствий дошел до того, что попал в зависимость к Сидону, в 274–273 годах до н. э. начинает новую эпоху в качестве независимого города, что свидетельствует о некоторых переменах, произошедших вследствие финикийской политики Птолемея во время Первой сирийской войны[99]. Птолемей захватил Триполи в 258–257 годах до н. э.[100]
Из панегирика греческого поэта можно получить чуть больше информации, чем из стелы египетских жрецов. Когда Феокрит упоминает народы побережья Малой Азии и Эгейских островов как подчиненные Птолемею, это действительно должно означать, что военные действия египетского флота оказались успешными и многие приморские города в Киликии, Памфилии, Ликии и Карии были вынуждены признать власть Птолемея. Это были завоевания Птолемея II в регионе, где действующие с моря египетские силы могли встретиться с войсками Селевкидов, наступающими из внутренних районов. С другой стороны, верховенство Птолемея над конфедерацией Киклад не было чем-то новым; второй Птолемей унаследовал его от отца; только вступление Самоса в лигу около 280 года до н. э. означало расширение господства Птолемея на море. Милет, тогда еще значительный порт на побережье Малой Азии, видимо, перешел под власть Птолемея еще до Первой сирийской войны, в 279–278 годах до н. э.[101] В святилище Дидимы, расположенной по соседству, стояла статуя сестры Птолемея Филотеры, воздвигнутая милетским демосом[102]. Представляется, что Галикарнас в 258–257 годах до н. э.[103] принадлежал Птолемею.
Птолемей прочно удерживал власть над Критом, где особенно тесные связи у него были, видимо, с городом Итаном. Патрокл упоминается в надписи как стратег острова[104], возможно, в более позднее время в связи с его командованием в Хремонидовой войне или еще позже.
Неприятности, в которые ввязался Египет из-за сирийской войны, усугубились из-за нового восстания в Киренаике. На этот раз неполнородный брат Птолемея Маг, наместник Кирены с 308 года до н. э., объявил себя независимым и отправился в наступление на Египет (летом 274 года до н. э.). Ему пришлось повернуть назад, потому что ливийские кочевники мармариды восстали у него за спиной. Египетское войско не смогло воспользоваться этим обстоятельством из-за мятежа четырех тысяч диких галлов в Египте, взятых наемниками. Должно быть, в тот момент Александрию объял ужас, и ее жители, вероятно, праздновали великую победу, когда галлов удалось загнать на остров посреди Нила, отрезать там от внешнего мира и бросить умирать голодной смертью. Какую роль сыграл во всем этом невоинственный царь, нам неизвестно, но позднее придворный поэт смог только это единственное предприятие приписать второму Птолемею в качестве блестящего военного подвига. Киренаика пока оставалась отделенной от Египта. Маг женился на дочери Антиоха I, названной Апамой в честь ее персидской бабушки, и поменял титул наместника на титул царя. Это означало заключение союза между Магом и Селевкидами против Птолемея.
В 272–271 годах до н. э. Антиох заключил мир, по которому весы победы склонились на египетскую сторону; помимо военной неудачи на его решение могла повлиять эпидемия чумы, которая, видимо, в то время поразила Вавилонию.
Арсиноя Филадельфия была той силой, искать расположения которой многие в то время считали благоразумным. «Никакой другой царице не воздвигалось такого количества памятников в разных частях греческого мира. В честь ее стояли статуи в Афинах и Олимпии… Почести, оказанные ей в Самофракии и Беотии, где есть город Арсиноя, могли быть оказаны ей еще при жизни, когда она была царицей Фракии. Но кроме этого, у нас есть сделанные в исполнение обета надписи в ее честь из Делоса, Аморгоса, Феры, Лесбоса, Кирены, Кипра, Оропа, и, несомненно, будут найдены и другие. В Египте найдены многочисленные посвящения Арсиное, и это лишь официальная часть множества исключительных почестей, которые супруг нагромождал вокруг нее. По-видимому, в греческих Феспиях была ее статуя в виде фигуры, сидящей на страусе. Хотя Арсиноя и не была соправительницей в том смысле, в каком были позднейшие царицы (как мы увидим в свое время), во всех титулах она была связана с царем. Вилькен (в „Паули-Виссова“), на основании сделанного Навиллем перевода Пифомской стелы отмечает, что египетские жрецы даже приписывали ей тронное имя вдобавок к обычному картушу, оказывая царице довольно редкую честь. Сохранилось много монет только с ее изображением, так же как и монет с изображением Арсинои вместе с братом-царем как Богов Адельфов. Она была обожествлена вместе с ним и со временем объявлена „почитаемой в том же храме“ (synnaos), что и боги великих святилищ всего Египта» (M.)[105].
В июле 269 года до н. э. Арсиноя умерла. В иероглифической надписи типичным языком жрецов сказано, что в месяц пахон пятнадцатого года царя Птолемея «богиня отправилась на небеса; она воссоединилась с членами Ра»[106]. Правление Птолемея II входит в новую эпоху. Примерно через два с половиной года[107] в источниках появляется молодой Птолемей, «сын» Птолемея II, который становится соправителем отца. Можно было бы уверенно сказать, что это его сын от другой Арсинои будущий Птолемей Эвергет, который позже сменил его, если бы не случилось так, что имя этого молодого соправителя пропало из документов примерно между маем и ноябрем 258 года до н. э. Отсюда возникает проблема, которая до сих пор вызывает разногласия среди историков. Высказывались три гипотезы: 1) значащийся в папирусах соправитель — неизвестный сын Птолемея II и Арсинои Филадельфии, умерший в 258 году до н. э. Это прямо противоречит комментариям к идиллиям Феокрита, где говорится, что Арсиноя Филадельфия умерла бездетной и усыновила детей другой Арсинои, и это подтверждается письменными источниками, составленными в период правления Птолемея III, который, хотя, безусловно, был сыном другой Арсинои, всегда назывался сыном «Богов Адельфов» (θεοὶ ἀδελφοί, «брата и сестры»)[108]; 2) соправитель был сыном Арсинои Филадельфии от ее первого мужа Лиси-маха. Он бежал, когда ее другой сын был убит Птолемеем Керавном, приехал вместе с ней в Египет и был усыновлен Птолемеем II как наследник. А исчез он в 259–258 годах до н. э., так как умер. Эту гипотезу Белох предпочитает всем другим, но она тоже совершенно несовместима с утверждением схолиаста, и даже при всей фрагментарности наших источников едва ли можно помыслить, что столь поразительное событие, как назначение сына Лисимаха наследником египетского трона, никак не было упомянуто ни у одного античного автора; 3) соправитель был будущим Птолемеем III, и его исчезновение в 259–258 годах до н. э. из источников произошло по какой-то неизвестной причине. Магаффи полагал, что в тот год он оставил Египет и поселился в Кирене в качестве наместника. (Этого мнения придерживается не только Магаффи, но и Буше-Леклерк, а также Гренфелл.) Однако на это можно возразить, что годы царствования Птолемея III впоследствии отсчитываются с ноября 247 года до н. э., когда он, согласно этой версии, во второй раз занимал трон вместе с отцом, хотя на примере самого Птолемея II можно было бы ожидать, что годы его царствования стали бы отсчитываться со времени его первого вступления на трон.
Можно выдвинуть и четвертую гипотезу, которая вызывает меньше всего возражений и является наиболее простым объяснением: соправитель 266–258 годов до н. э. был старшим братом Птолемея III Эвергета, сыном Птолемея II от Арсинои I, но он умер в 258 году до н. э. и соответственно не оставил следа в истории. Из любой теории, согласно которой соправитель царя — сын Арсинои II (хоть от Лисимаха, хоть от Птолемея), вытекают абсурдные следствия, о которых, видимо, ни Белох, ни остальные не подумали. Мы вынуждены предположить, что, хотя Арсиноя II до самой смерти пыталась изгнать сына Птолемея II и Арсинои I с трона в пользу своего сына и хотя в течение одиннадцати лет после ее смерти Эвергет оставался отлученным от трона из-за махинаций мачехи, он тем не менее, взойдя на престо