Молодой Евпатор, соправитель отца, правивший совместно с ним с 153–152 по 150 год до н. э., когда он, по всей видимости, умер в возрасте около двадцати лет, являлся, вероятно, наместником Кипра. Найденные на Делосе мраморные плиты были установлены вспомогательными войсками, которые союз критских городов прислал в 154 году до н. э. на Кипр на помощь Филометору. Первая поставлена в честь царя: «…простил за преступления, совершенные по всему царству… относиться к нему как к брату и другу, и царь, как показывают его прошлые поступки, будучи благочестивым и богобоязненным и самым великодушным среди людей, заключил дружбу и мир и, проявляя великий дух во всех своих делах, старался главным образом доставлять удовольствие римлянам. Поэтому, чтобы союзники царя Птолемея, которые сражались на Кипре и получили свою долю славы, могли показать, что питают уважение к прекрасным и незабвенным делам и не забывают милостей, которые дарованы их родным городам, и всегда проявляют благодарность к благодетелю за эти милости, постановляют, и да сопутствует в том удача: восхвалить царя Птолемея, и увенчать его золотым венцом, и установить два его бронзовых изображения, насколько возможно прекрасные, одно на Делосе, другое на Крите, в городе, указанном союзом»[592].
Вторая плита[593] поставлена в честь уроженца Коса Аглая, сына Феокла, который, по рассказам, пользовался большим уважением у царя «Птолемея-старшего» и был на его стороне во время кипрской кампании. Аглай был проксеном критян в Александрии и на своем посту оказывал большие услуги тем, кто прибывал с острова в Египет. В вырезанном на этой плите тексте ясно говорится, что ее посвятили войска критян, посланные Критским союзом (τὸ κοινὸν τῶν Κρηταιέων) в Александрию по договору, заключенному между союзом и Птолемеем Филометором.
Египет при Филометоре еще был способен собраться с силами и оказать влияние в том или ином месте греческого мира. В упомянутых выше надписях говорится о милостях, которыми Птолемей щедро осыпал некоторые критские города. Кроме того, они свидетельствуют о том, что, хотя города Крита часто воевали друг с другом, Критский союз существовал в действительности и у Филометора был с ним союзный договор. Согласно надписи из Итана, жители острова получили военную помощь от Птолемея VI в войне с городом Пресом[594].
После всех событий в Эгейском море все еще оставались следы прежнего господства Птолемеев: египетский гарнизон базировался на острове Фера, откуда происходят найденные археологами надписи той эпохи[595]. Мы видим даже, что египетское войско с контингентом туземных египтян (махимов) в какой-то момент занимают Мефану на Пелопоннесе и действуют на Крите[596]; также в нашем распоряжении имеется голова статуи с греческим лицом, но фараоновским головным убором, которая считается изображением Филометора из храма Исиды в Мефане[597]. Нам известно, что конфедерация Кикладских островов еще существовала в 159 году до н. э. и что островитяне служили наемниками в морской пехоте на египетских кораблях[598].
Как и отношения между Египтом и Сирией, вскоре после похода Филометора на Кипр ситуация странным образом переменилась. Деметрий I, сидевший на троне Селевкидов, показал себя царем весьма отважным, энергичным и решительным. Этого, не считая его недозволенного побега из Рима в 162 году до н. э., хватило, чтобы вызвать враждебность римского сената. К несчастью, он тревожил и царей соседних государств. Своими притязаниями на Кипр он сделал врагом египетского кузена. Поэтому, когда царь Пергама выставил нового претендента на селевкидский трон — привлекательного юношу, возможно низкого происхождения, который тем не менее выдавал себя за сына Антиоха IV (Епифана), и когда этот юноша побывал в Риме и, получив благословение сената, вернулся на Восток завоевывать Сирию, Птолемей послал из Египта армию под командованием Галеста, аристократа из холмистой области между Северной Грецией и Адриатикой, чтобы свергнуть Деметрия. Деметрий отступил перед коалицией, и юноша воцарился в Сирии (150 до н. э.). Он назвался именем Александра Великого, а сирийцы дали ему прозвище Валас. Затем произошло нечто необычайное. Филометор отдал в жены Александру Валасу свою дочь Клеопатру. Буше-Леклерк полагает, что он сделал это против своей воли; по его мнению, Филометор сначала хотел вернуть себе Келесирию, но, когда Александр попросил руки его дочери, он посчитал нужным согласиться и прекратить споры об этом регионе. По существу, мы так мало знаем о событиях того времени, что не стоит и гадать, какие соображения двигали александрийским правительством.
За два года Александр Валас показал себя никчемной и развратной личностью, хотя и пользовался популярностью среди иудеев. В Киликии объявился претендент на трон получше — молодой Деметрий, сын Деметрия I. Ввиду грозящего сирийского вторжения с севера Филометор вошел в Келесирию с большим войском и прошел через Ашдод и Яффу к Птолемаиде (148 до н. э.). Письменные источники противоречат друг другу, и невозможно понять, то ли он отправился на помощь Александру, то ли против него — возможно, в то время он сам не разъяснял своих намерений[599]. Во всяком случае, в Птолемаиде Александр Валас, по словам Филометора, покушался на его жизнь. Если не раньше, то с этих пор он стал врагом Александра. Каким-то образом вернув свою дочь, сирийскую царицу, он переслал ее «как если бы она была предметом мебели» (М.) к молодому Деметрию. Антиох изгнал Александра, который бежал в Киликию, и Птолемей Филометор прибыл в великий сирийский город, куда его предок Птолемей Эвергет вошел завоевателем почти сто лет назад. И тогда произошла поразительная сцена. Жители Антиохии, не желая иметь царем ни Валаса, ни сына Деметрия I, умоляли Птолемея править Сирийским царством, так же как и Египетским. Тот самый человек, который ребенком видел величайшее унижение Птолемеев от представителей династии Селевка — когда Антиох изображал из себя фараона в Мемфисе, — дожил до поры, когда его упрашивали прибавить к владениям Птолемеев все, что осталось от царства Селевкидов. Филометор, чувствуя тень Рима над миром, был слишком благоразумен для того, чтобы принять предложение. Он убедил антиохийцев позволить молодому Деметрию взойти на трон отцов. Конечно, он добился от Де-метрия уступки в виде возвращения династии Птолемеев Келесирии. Вероятно, его войска уже заняли эту территорию, предмет бесконечных раздоров. И тогда из-за случайности все погрузилось в состояние неразберихи. Александр вернулся из Киликии с армией и вступил в бой с войсками Птолемея и Деметрия на реке Энопаре. Он был полностью разбит и сбежал в соседнюю страну под защиту арабского шейха. Но во время боя Филометор упал с коня и получил серьезный перелом черепа. Через пять дней он умер на руках у врачей, которые пытались сгладить неровные края кости. Перед смертью он с удовлетворением увидел голову своего покойного зятя, присланную ему арабским шейхом (июнь (?) 145 года до н. э.)[600]. Это был тридцать шестой год его правления и сорок первый или сорок второй год его жизни.
Полибий сообщает, что Птолемей Филометор сочетал доброту и великодушие с умом и храбростью в опасностях и на поле боя (στάσιμον ἱκανῶς καὶ γενναῖον ἐν τοῖς κινδύνοις ὑπάρχοντα)[601], но, когда дела шли гладко, он часто выказывал вялость и бездействие, «весьма египетские» качества. Юстин красочно живописует его портрет, представляя его тучным и праздным чудовищем. Это совершенно несовместимо с тем, что известно о действиях Филометора. Но можно понять, каким образом слова Полибия о Филометоре — а Полибий имел возможность писать с полным знанием — могли дать основания для карикатуры Юстина. Допустим, что Птолемей Филометор был толст — а толстые, добродушные люди обязательно бывают чересчур беспечны, когда ничто не зовет их к действию. Однако поступки Филометора показывают, что он умел проявлять решительность в важных делах. Его дипломатические отношения с Римом были решительны и отважны, но при этом искусны и любезны. Он лично принял участие в нескольких войнах и все довел до успешного конца — борьбу с местными повстанцами в Египте, войны с братом на Кипре и с Александром Валасом. И даже если он был толст, свою смертельную рану он получил сидя верхом на коне и сражаясь среди воинов на поле боя, как старинные македонские полководцы, потомком которых он был.
Глава 10Птолемей VII Эвергет II(145–116 годы до н. э.)
Когда в Палестине Филометора постигла скоропостижная смерть, Клеопатра II осталась царицей в Египте вместе с сыном, юным Птолемеем, который в последний год или годы жизни Филометора занимал вместе с отцом трон как соправитель. Однако не было никакой надежды сохранить египетский трон для ребенка, когда его видавший виды дядя Птолемей Брат только и дожидался у себя в Кирене, когда ему представится первая же благоприятная возможность захватить наследство. По отрывочным фрагментам из сочинений античных историков нельзя составить сколько-нибудь последовательную картину событий, которые привели Птолемея Брата на трон. Египет в тот момент имел недостаточное количество войск, так как большая часть египетской армии отправилась с Филометором в Сирию, и вскоре после смерти царя это войско прекратило существование как организованная единица. Мальчик-царь Деметрий II, представитель династии Селевкидов, или те, кто осуществлял власть от его имени, не упустил шанса уничтожить это орудие египетской защиты и господства. Они добились того, что воины Филометора поступили на службу к Селевкидам или как можно быстрее убрались в Египет. От завоеваний Филометора в Сирии ничего не осталось. Теперь, без сомнения, Селевкиды снова овладели Келесирией; африканские слоны Птолемея остались в руках селевкидского царя. Жители Александрии, очевидно, разделились на две партии — приверженцев Клеопатры и ее сына и сторонников Птолемея Брата, стремившихся вернуть его в Египет. Евреи поддерживали Клеопатру. Находившимися в распоряжении Клеопатры