Весной 55 года до н. э. Габиний вторгся в Египет, захватив с собой Птолемея Авлета. Его конницей командовал молодой Марк Антоний. Архелай пытался выступить против него, но александрийские войска подняли мятеж, и он пал на поле боя. Римская армия восстановила Птолемея Авлета в Александрии, причем царские войска, которым было приказано сопротивляться римлянам, в конце концов стали действовать вместе с ними[694].
Одним из первых дел Птолемея после возвращения стало убийство его дочери Береники, узурпировавшей его трон. У него оставалось еще четверо детей: старшая девочка четырнадцати лет Клеопатра, вторая дочь Арсиноя младше ее на один — четыре года и два сына, которых мы знаем только по династическому имени Птолемей, тогда им было шесть лет и четыре года соответственно. Потом люди говорили, что юная Клеопатра уже тогда, при первой встрече, произвела впечатление на молодого командира римской конницы Марка Антония.
Военная интервенция проконсула Сирии, который вышел за пределы своих полномочий, стала, в свою очередь, ключевым вопросом политической борьбы в самом Риме. В конце концов Габинию присудили уплатить штраф в 10 тысяч талантов, и он, став банкротом, отправился в изгнание (54 до н. э.). Он оставил в Египте многочисленное римское войско, чтобы обеспечить Авлету положение на троне. Теперь все римляне, у которых Авлет занимал деньги, пока жил за границей, стали докучать несчастному царю требованиями расплатиться. Главным кредитором был Рабирий Постум, и, чтобы рассчитаться с ним, Авлет был вынужден сделать его диойкетом, то есть главой всей финансовой администрации царства. Ввиду безграничных возможностей для наживы за счет бедных обитателей страны на Ниле, которые давал Рабирию этот пост, он охотно согласился, хотя для этого ему пришлось обменять римскую тогу на гиматий греческого чиновника, потерпев позор в глазах соотечественников. Даже в случае прямой аннексии Египет оказался бы не в худшем положении, чем сейчас, с римской оккупационной армией и диойкетом-римлянином, который прибрал к рукам богатства страны. Еще до конца года народное восстание изгнало Рабирия из Александрии, но лишь после того, как он изрядно обогатился и поместил нажитое в надежное место за морем. Враждебно настроенная по отношению к нему партия в Риме отдала его под суд. Цицерон защищал Рабирия, и его речь сохранилась до наших дней. Однако мы не знаем, каким был вынесенный ему приговор.
Авлет недолго прожил после возвращения на престол. Он умер весной или в начале лета 51 года до н. э. в возрасте всего сорока четырех или сорока пяти лет, оставив о себе позорную память и у греков, и у римлян. В их описаниях мы видим дегенерата, который притворяется юным Дионисом, прикрывает свои дебоши пышными зрелищами, заимствованными из греческой поэзии и греческого искусства, переезжает с места на место в заморских странах, паразитирует на римлянах, безжалостных хозяевах мира. Но если бы мы судили о нем по египетским памятникам, то увидели бы человека, подобного царям древности. На стенах храма на острове Филэ можно найти и бесстыдную надпись одного из его приверженцев-греков, который вырезал «Трифон, любовник юного Диониса»[695], и рядом с ней колоссальную фигуру самого царя в виде фараона, который в лучах египетского солнца повергает на землю врагов, — древний мотив, уходящий к самым первым памятникам фараонам в долине Нила.
«Крипты великого храма в Дендере, не законченные Лафиром (Сотер II. — Авт.) и Александром, были достроены Авлетом; в Коптосе он установил алтарь Хему, Исиде и Хеху; не один раз написал он свое имя в храмах Карнака (Фив); установил обшитые бронзой врата у великого пилона в Эдфу; расширил храм Филометора в Ком-Омбо и поставил свое имя на старых сооружениях на островах Филэ и Биггэ; по существу, его деятельность в этих храмах по большей части ограничилась поверхностными работами, отделкой старых построек. Такое впечатление, что он хотел прослыть храмостроителем, не беря на себя никаких существенных расходов» (М.).
В храме Дебода в Додекасхене есть наос, построенный для Авлета.
Глава 13Клеопатра VI, Птолемей XII, Птолемей XIII, Птолемей XIV(51–30 годы до н. э.)
После смерти Птолемея в 51 году до н. э. Клеопатра VI, старшая из его оставшихся в живых дочерей, стала египетской царицей. На Клеопатре VI династии, основанной в Египте дальновидным македонским полководцем почти за триста лет до того, было суждено закончиться. Когда Клеопатра взошла на трон, казалось, что династия Птолемея находится на грани вымирания. Зависимые страны: Келесирия, Кирена, Кипр — утеряны; достоинство царского дома никогда еще не падало так низко: царь — лакей у римлян, Египет — почти римская провинция. Казалось, что через несколько лет династия Птолемеев иссякнет, подобно селевкидской. Но судьба решила так, что фортуна потомков Птолемея, прежде чем изменить им, напоследок сверкнула ярко и удивительно. Люди запомнят правление последней царицы лучше, чем какое-либо другое. Когда казалось, что все потеряно, наследники династии Птолемеев внезапно приобрели владения, простершиеся не только на утраченные земли предков, но и на обширные территории, которые и не снились Птолемею I, Птолемею II или Птолемею III. Эти цари, будучи мужчинами, в своей власти полагались на силу оружия; но теперь, когда военные силы Египта выглядели жалкими рядом с войсками Рима, египетская царица привнесла в борьбу силу совсем иного рода — чары пленительной женщины. Рим обладал огромным могуществом, и ни один царь Египта не мог даже надеяться, что ему удастся спасти гибнущее царство собственными силами, но царица Египта, обладая могуществом иного порядка, могла поистине превратить силу Рима в орудие своих стремлений. Ни в один другой момент истории влечение, которое женщина внушает мужчине, не становилось столь очевидно решающей силой на политическом и военном поле и не использовалось женщиной на фоне столкновений великих армий настолько сознательно для того, чтобы осуществить ее собственные имперские амбиции. И Клеопатра очень близко подошла к окончательному успеху.
Последняя из целой вереницы Клеопатр, Береник и Арсиной, сыгравших роль в истории, она имела семейное сходство с другими царицами и царевнами македонской крови — для нее была характерна та же не по годам развитая мужская целеустремленность, жажда власти, безжалостность в убийстве. Но нужно помнить, что Клеопатра VI, возможно, обладала и такими качествами, которых те, другие, не имели. Вероятно, она была лишь наполовину македонкой; другую половину она, похоже, унаследовала от бабки, любовницы Птолемея Сотера II, которая, как говорилось выше, скорее всего, была красивой и образованной дамой полусвета и гречанкой[696]. Если македонская кровь Клеопатры придала ей мужскую энергию и холодную жестокость, то кровь ее греческой бабки могла придать ей не только внешнее очарование, которое разжигало кровь в мужчинах, но и острый ум, покорявший их интеллект. Она обладала разнообразными способностями, которых можно ожидать от куртизанки, выбранной в фаворитки царя, и поражала современников, как нам рассказывают, способностью овладевать чужими языками (что греки делали очень редко) — не только египетским, языком ее туземных подданных, но и арамейским, древнееврейским, арабским, персидским, эфиопским, сомалийским. По словам Плутарха, она не отличалась исключительной красотой, но была чрезвычайно интересна, жива и привлекательна и умела оживить свою речь сладострастием, если нужно было очаровать грубого, властного римлянина.
Клеопатра стала царицей Египта в возрасте семнадцати или восемнадцати лет. По обычаю династии и согласно завещанию Птолемея Авлета, ее соправителем и царем (Птолемей XII) стал старший из трех братьев, тогда еще мальчик девяти — десяти лет. Вероятно, вместе они назывались «Отцелюбивыми Богами» (Филопаторами), хотя ни во время правления Клеопатры совместно с Птолемеем XII, ни позднее, когда она царствовала вместе с младшим братом Птолемеем XIII, на египетских монетах не появились ни другой профиль, ни имя, кроме изображения и имени царицы Κλεοπάτρας Βασιλίσσης, а на египетских надгробных надписях, сделанных во время царствования Клеопатры совместно с ее младшим братом (годы правления Клеопатры 5, 6 и 7-й), год правления царя-мальчика не упоминается[697]. Вся полнота власти во дворце принадлежала евнуху Пофину[698], трофею (кормильцу) юного царя греку Феодоту Хиосскому, который обучал его риторике, и главнокомандующему Ахиллу по прозвищу Египтянин[699], то есть, вероятно, человеку египетского или смешанного, греко-египетского происхождения. Оставленная Габинием оккупационная армия, состоявшая в основном из галлов и германцев, еще стояла лагерем у Александрии. Эти иностранные войска были не прочь навсегда поселиться на земле Египта, жениться на местных жительницах, туземных египтянках или потомках первых поселенцев — македонцев, греков, фракийцев, азиатов, — создав новую категорию катеков. Когда проконсул Сирии Марк Бибул послал двух своих сыновей в Египет, чтобы призвать армию Габиния вернуться в Сирию, воины тут же их убили. Средиземноморский мир в целом был на грани нового потрясения — гражданской войны между Помпеем и Юлием Цезарем. В 49 году до н. э. сын Помпея Гней Помпей-младший объявился в Александрии, чтобы просить у Египта корабли, войска и деньги. Восточные владыки и народы в грядущей войне в основном держались великого Помпея, и дети Птолемея Авлета, которого вернул на престол человек Помпея Габиний, имели перед Помпеем особые обязательства. Молодой Помпей сумел получить у Египта эскадру примерно в пятьдесят кораблей, запас продовольствия и пятьсот человек «габинийцев». До сих пор молодая царица Египта еще не испытывала силу своих глаз на римлянине столь высокого положения, как сын Помпея. Впоследствии говорили, что отношения между ними были не просто дипломатическими и что женщина, которая могла внести имена Цезаря и Антония в список своих любовников, вполне могла бы вписать туда и великое имя одного из рода Помпеев. Сейчас у нас нет никакой возможности отделить факты от сплетен.