Совсем недавно представители Императорского Дома заявили о своем желании вернуться в Россию из вынужденного изгнания. Теперь, после того как удалось добиться политической реабилитации Николая II и членов его семьи, это наконец стало возможным. Однако перебраться на историческую родину из Испании, где они сейчас обитают, члены императорской фамилии готовы только после того, как Российское государство признает за ними статус исторической институции. А. Закатов объясняет это так: «Оставаясь республиканским, государство может выработать механизм правового признания Российского Императорского Дома, являющегося живым символом многовековой истории России, имеющего бесспорные исторические заслуги и обладающего значительным общественным потенциалом в наши дни».
Пока же ситуация складывается так, что де-факто власть признает существование Императорского Дома, но юридически закрепить за ним какие-либо права не спешит.
Право на престол
Порядок наследования достоинства главы династии и сама принадлежность к Дому Романовых по-прежнему твердо основаны на положениях династического права.
Как известно, по закону о престолонаследии, изданном в 1797 году Павлом I, право на престол сохранялось за каждым членом Дома Романовых, независимо от его пола, за исключением тех, кто добровольно отказался от своих прав на него, но в строго определенной очередности. Императору наследовал старший сын, затем сыновья старшего сына (по старшинству) и их потомство; если их линия угасала, престол переходил к потомству следующего сына императора и его потомству и так далее. Если же мужская линия династии угасала, престол переходил в женскую линию, к ближайшей родственннице последнего главы Дома.
Но если претендовать на престол в строго определенной последовательности мог каждый член Императорского Дома, то далеко не каждый потомок того или иного Романова мог именоваться членом этого Дома. Таковым являлся лишь тот отпрыск, который был рожден от так называемого династического или равнородного брака, заключенного с особой, принадлежащей к какому-либо владетельному дому. Дети от неравнородных (морганатических) браков претендовать на престол не могли. В отличие от многих европейских династий, подвергших свое фамильное право значительной либерализации, Российский Императорский Дом до настоящего времени оставляет в силе все положения неприкосновенных 25—39 статей Свода законов Российской империи «О порядке наследия престола».
После отречения от престола Николая II за себя и за наследника – цесаревича Алексея, права на престол 2 марта 1917 года перешли к младшему брату императора великому князю Михаилу Александровичу. Тот своим Манифестом от 3 марта 1917 года отложил принятие власти до решения Учредительным собранием вопроса о форме правления. Но оно не имело возможности рассматривать вопрос о будущем государственном устройстве России. А 1 сентября 1917 года премьер-министр Временного правительства А. Керенский, в нарушение ранее принятых актов, провозгласил Россию республикой.
После того как в 1918 году и Михаил Александрович, и Николай II, и цесаревич Алексей были убиты, в соответствии со статьей 29 право на престол перешло в род второго сына императора Александра II – великого князя Владимира Александровича (1847—1908). Его старшим сыном был великий князь Кирилл Владимирович, который в 1922 году принял звание Блюстителя государева престола, т. е. регента (так как еще не был уверен в смерти своего двоюродного брата императора Николая II, брата Михаила и племянника Алексея). В 1924-м, когда никаких сомнений в их гибели не осталось, он принял титул императора Всероссийского в изгнании. О чем 31 августа 1924 года объявил в Манифесте: «Российские законы о престолонаследии не допускают, чтобы императорский престол остался праздным после установления смерти предшествующего императора и его ближайших наследников. Также по закону нашему новый император становится таковым в силу самого Закона о наследии. Наступивший же вновь небывалый голод и несущиеся с Родины отчаянные мольбы о помощи повелительно требуют возглавления дела спасения Родины высшим, законным, внесословным и внепартийным авторитетом. А посему Я, Старший в Роде Царском, единственный Законный Правопреемник Российского Императорского Престола, принимаю принадлежащий Мне непререкаемо титул Императора Всероссийского. Сына Моего Князя Владимира Кирилловича провозглашаю Наследником Престола с присвоением Ему титула Великого Князя, Наследника и Цесаревича».
Этот Манифест был признан практически всеми членами Дома Романовых, а также иностранными королевскими домами. Не признали его только великие князья Николай и Петр Николаевичи и сын последнего – князь Роман Петрович, которые считали, что вопрос о замещении престола должен решаться путем народного волеизъявления. А вдовствующая императрица Мария Федоровна, не оспаривая правомерности действий великого князя Кирилла Владимировича, посчитала его акт «преждевременным», так как до самой своей смерти не теряла надежды на спасение кого-нибудь из ее сыновей или внука…
Бегство из Крыма
С приходом страшного 1918 года многочисленное семейство Романовых, разметанное по стране революцией, замерло в страшном предчувствии. Расстрел в июле этого года царской семьи стал сигналом к расправе над другими Романовыми. Высланного в Пермь великого князя Михаила Александровича тайно вывезли за город и расстреляли еще в июне 1918 года, потом то же проделали в Алапаевске, где раненных ударами ружейных прикладов князей императорской крови Иоанна, Константина и Игоря Константиновичей, сына великого князя Павла Александровича – Владимира и великую княгиню Елизавету Федоровну (сестру Александры Федоровны) сбросили живыми в рудник. Там же застрелили великого князя Сергея Михайловича. В январе 1919 года во дворе Петропавловской крепости в Петрограде расстреляли великих князей Николая Михайловича, Георгия Михайловича, Павла Александровича и Дмитрия Константиновича. Однако при всей жестокости революционной власти, истреблявшей всех, кто принадлежал к царствовавшему дому, многим членам огромного семейства Романовых удалось бежать за границу.
Великому князю Александру Михайловичу, мужу сестры Николая II – Ксении, с большим трудом удалось добиться разрешения на переезд всей своей большой семьи в Крым. Самым трудным оказалось убедить вдовствующую императрицу Марию Федоровну уехать с ними. Она рвалась к своим сыновьям Николаю и Михаилу, готовая разделить с ними любые испытания. Пожилая женщина не могла осознать, что же происходит теперь в этой огромной стране, которую она так и не поняла за пятьдесят с лишним лет жизни в ней, чувствуя только, что должно произойти что-то непоправимое. И все же в конце концов она дала согласие на переезд.
Большое семейство во главе с великим князем Александром Михайловичем прибыло в Ливадию, где поселилось в имении Ай-Тодор. Кроме него в Крыму находились великий князь Николай Николаевич – бывший Верховный главнокомандующий (отправленный Николаем II наместником на Кавказ, что и спасло ему жизнь), его жена великая княгиня Анастасия Николаевна, младший брат великий князь Петр Николаевич с женой великой княгиней Милицей Николаевной и с детьми Мариной, Надеждой и Романом.
В Ливадии Мария Федоровна совершенно ушла в себя, целыми днями просиживала за чтением старой семейной Библии. Впрочем, Библию вскоре изъяли при очередном обыске как «контрреволюционную книгу»… Но и без того жизнь в Крыму была довольно тяжелой. «…Не знаю, как будем дальше существовать, так все безумно дорого, а денег нет. На днях грозит остаться без освещения, так как нет керосина. Не знаю, как будем дальше существовать, просто беда. Ну да не в этом дело, как-нибудь протянем, но жалко до боли во всем этом – бедную Мама!» – писала в одном из писем Николаю II Ксения Александровна.
Вторая сестра Николая II, Ольга Александровна, находилась в Ай-Тодоре со своим вторым мужем, офицером лейб-гвардии Кирасирского полка Николаем Александровичем Куликовским, ради которого она развелась с принцем Петром Ольденбургским. С Куликовским великая княгиня обвенчалась в Киеве в ноябре 1916 года. А в августе 1917-го уже в Ай-Тодоре у супругов родился первенец – сын Тихон. Императрица Мария Федоровна так написала об этом событии: «Временами, когда кажется, что уже невозможно все это выносить, Господь посылает нам нечто вроде лучика света. Моя милая Ольга родила baby, маленького сына, который, конечно же, принес в мое сердце такую неожиданную радость…» Жизнь продолжалась, несмотря на осадное положение, в котором находились великокняжеские семейства.
Спасло Романовых счастливое стечение обстоятельств. Новым комиссаром, в руки которого было отдано управление всеми ливадийскими дворцами, был назначен некий матрос Задорожный, который раньше служил в авиационной школе, основанной и возглавляемой великим князем Александром Михайловичем. Задорожный с уважением относился к Александру Михайловичу. Между тем Ялтинский и Севастопольский советы враждовали между собой. Первый требовал немедленной выдачи и расстрела всех членов дома Романовых, а второй, представителем которого был Задорожный, упорно ждал распоряжений из центра. «По стратегическим соображениям» Задорожный перевез всех Романовых в имение Петра Николаевича – Дюльбер. Там он вместе с представителями Севастопольского совета держал оборону против Ялтинского совдепа… В роковую апрельскую ночь 1918 года, когда должна была решиться судьба Романовых, к Дюльберу одновременно из Севастополя и Ялты направились грузовики с вооруженными матросами. Путь от Ялты до Дюльбера намного короче, чем из Севастополя. Очевидно было, что предстоит бой. Но обстоятельства неожиданно сложились благоприятно для пленников. Среди ночи матрос Задорожный разбудил Александра Михайловича и начал умолять его заступиться за него и за других охранников. Оказывается, Ялту заняли немцы и немецкий генерал уже звонил в Дюльбер, волнуясь о судьбе своего дяди-кронпринца. (Сестра Александра Михайловича, Анастасия Михайловна, была замужем за великим герцогом Мекленбург —