— Мы, конечно, должны назвать его Лепидусом, — сказала Элеонора Томасу, когда он выразил свое восхищение необыкновенной, дикой красотой животного.
Томас покачал головой со страхом и изумлением, когда подумал о том, что его матушка может переломать себе все кости, пока укротит жеребца.
Ну, и главным сюрпризом было появление в детской двух чудесных малышей. Его младший брат Ричард в десять месяцев уже ходил и пытался разговаривать, как двухлетний ребенок. Вторым карапузом был его племянник, сын Эдуарда и Маргаритки. Мальчика нарекли семейным династическим именем Эдуард, но все уже звали его Нэд, в отличие от старшего Эдуарда. Он был довольно слабым ребенком, и родители, обожая его, испытывали постоянный страх за его здоровье.
— Он выглядит очень серьезным, — отметил Томас, пристально глядя на малыша. — Это потому, что он уже чувствует возложенный на него груз ответственности.
— Какой груз? — не поняла Изабелла.
Она как будто обороняла от него малышей, потому что была искренне привязана к детям. А поскольку Изабелла всегда любила самого слабого, то, естественно, ее любимчиком был племянник, а не младший брат.
— Груз того богатства, которое он унаследует однажды, — сказал Томас, обводя рукой все вокруг и имея в виду их дом и земли, принадлежавшие Морландам. — Он станет хозяином шести особняков, займет пост главного поставщика шерсти, наконец, он будет джентльменом с собственным фамильным гербом. Кто знает, может, к тому времени к этому прибавится еще и герцогство. Невольно станешь задумчивым при таких обстоятельствах.
Маргаритка засмеялась и обняла Изабеллу, с которой очень сблизилась за время жизни в Морланд-Плэйсе.
— Он просто дразнит нас, Изабелла. Даже если малыш Нэд такой серьезный, это не помешает ему вырасти настоящим джентльменом, у которого в жизни не будет ни одной неприятности.
— И, конечно, он женится на принцессе, — закончил за нее Томас. — Я лично спокоен за его будущее. Матушка, как я понял, намерена заняться торговлей тканями вместо шерсти. Поэтому, смею предположить, Нэд может стать богаче самого лорда Солсбери.
— Она ждала смерти отца, чтобы приступить к исполнению своих планов, — неожиданно злобно выпалила Изабелла. — Только он сдерживал ее. Я бы ни капельки не удивилась, если бы…
— Изабелла! — предупреждающе произнесла Сесилия. — Думай, что говоришь!
— О Белла, неужели ты все еще цепляешься за ваши старые противоречия? — вздохнул Томас.
Он взял сестру за руку и подвел ее к окну детской. Стоял ветреный солнечный день, и белые облака плыли, словно преследуя кого-то по небесной глади.
— Посмотри на мир вокруг себя, — сказал ей Томас. — Он прекрасен, слишком прекрасен, чтобы тратить жизнь на переживание разочарований и ненависть. Чем наша матушка заслужила такое отношение?
— Ты просто ничего не знаешь, потому что годами не бывал дома. Тебе не доводилось видеть, как строго она судила отца, как сурово обращалась с ним и принижала все, что им было сделано. Если хочешь знать, я считаю, что она и довела его до могилы. Кто знает, не приложила ли она к этому руку, a?
— Изабелла, что такое ты говоришь? — воскликнула шокированная Сесилия.
— Почему бы и нет? Ведь она не наказала мальчишку, который принес ему еду? Она позаботилась о том, чтобы он просто исчез из дома, чтобы никто не мог докопаться до истины. Она даже не приказала его выпороть, хотя он убил собственного хозяина.
Томас вопросительно посмотрел на свою невестку, но она лишь отрицательно покачала головой и твердо обратилась к Изабелле:
— Все это несусветная чепуха, и ты сама это знаешь. Твой отец боготворил ее, а его смерть была просто несчастным случаем, нелепым стечением обстоятельств. В этом не было ничьей вины. Твоя мать больше всех оплакивала его. Я думаю, тебе стоит немедленно обратиться к мистеру Джеймсу, чтобы он отпустил тебе столь грешные и несправедливые высказывания.
— Я удивлена, что ты еще и защищаешь ее, — сердито отозвалась Изабелла. — Ты ведь видишь, как она ведет себя по отношению к Эдуарду. Она муштрует его точно так же, как когда-то отца, не позволяя ему и слова сказать, хотя он теперь глава семьи.
Сесилия открыла было рот, чтобы возразить, но тут решительно вмешался Томас:
— Дамы, дамы, не ссорьтесь. Давайте не тратить такой чудесный день на раздоры. Белла, почему бы тебе не пройтись со мной к конюшням и не показать мне жеребят? А еще я уверен, что у вас появились новые овечки, которыми можно похвастаться. Пойдем же, в такой день нельзя сидеть дома…
Он потянул ее за собой. Она охотно согласилась показать ему новых лошадей и ястребов, потому что сейчас, как никогда, чувствовала, что ей нечем себя занять. Томаса очень обеспокоил этот разговор: он ясно увидел, как неадекватно воспринимает Изабелла их мать, очевидно до сих пор веря, что Элеонора сыграла какую-то роковую роль в смерти ее жениха. Позже он выбрал момент, когда его матушка была одна, и завел с ней разговор на эту тему:
— Что будет с Изабеллой?
Элеонора тяжело вздохнула и отложила свою работу.
— От нее одни проблемы, я должна это признать. Роберт собирался отослать ее в монастырь, чтобы она была устроена, чтобы о ней там заботились.
— Может, это и есть решение всех проблем? — сказал Томас.
Элеонора покачала головой.
— Я все еще намерена выдать ее замуж. Ей двадцать два, но с хорошим приданым, которое мы за ней даем, возраст не помеха замужеству. Ее брак может быть очень выгодным для нашего нового дела торговли тканями. Я хочу найти богатого текстильщика, можно вдовца без детей. Дарить ее церкви мне не хотелось бы.
— Матушка, да вы просто интриганка, да еще и язычница, — пошутил Томас.
Элеонора рассмеялась:
— Кроме того, она не будет счастлива в монастыре. Ее любимыми занятиями остаются охота и скачки. Как она будет себя чувствовать запертой в монастыре? Вот это будет жестоко. Не годится такой план, нет.
— А вы действительно переживаете о ней, — отметил Томас.
Элеонора выглядела более чем удивленной.
— Ну конечно. Неужели ты хоть на минуту поверил в ее россказни о том, что я убила ее жениха? Постыдись, Томас. От тебя я этого не ожидала. Конечно, я хочу видеть ее счастливой, если это возможно, если это не идет вразрез с ее обязательствами по отношению к семье.
Томас понимающе кивнул.
— Если уж мы заговорили об обязательствах… — начал он.
— Какие новости? — быстро спросила Элеонора. — Ты всегда находился ближе к месту событий, чем я.
Томас был таким же ярым приверженцем Йорков, как и сама Элеонора. Неудивительно, ведь с самого юного возраста он был любимцем матери и рос под сильным ее влиянием.
— Там неспокойно, весьма неспокойно. Вы же знаете, что лорд Ричард перевез свою семью в Ладлоу. Два его старших сына уже наверняка там.
— Я слышала, что он покинул Фазерингей, но ничего более. Что же происходит?
— Королева собирает армию, и на этот раз она твердо намерена покончить с ним. Не полагаясь на прочность системы своего родового поместья, герцог переехал в Ладлоу, где будет чувствовать себя более защищенным. Я узнал, что армия королевы собирается в Ковентри. Так что для меня не будет неожиданностью, если со дня на день наши силы начнут формироваться вокруг Ладлоу.
Элеонора поднялась.
— Неужели время наступило? Неужели войне суждено начаться? — взволнованно сказала она.
— Похоже, что так.
— Тогда я должна выслать людей! Я обещала ему. Он сказал, что даст мне знать, но я боюсь опоздать.
— Успокойтесь, матушка. Ведь это только начало. Он даст вам знать, если обещал. Не стоит беспокоиться.
— Все равно, мне необходимо все проверить. Так много надо приготовить — одежду, оружие, еду. Мы должны быть готовы выехать сразу же по сигналу.
— Мы? — рассмеялся Томас, не в силах сдержаться, несмотря на серьезность момента. — Матушка, я могу подумать, что вы сами готовы взяться за оружие и выступить в поход!
— Если бы я не имела несчастья родиться женщиной, то уже была бы там с мечом в руках, — сурово произнесла Элеонора.
— Благодарение Богу, что вы женщина, — сказал Томас. — Матушка, вам придется остаться здесь в качестве нашего доверенного лица. Когда наступит час выступления, пойду я!
Элеонора пристально посмотрела на него, а потом обняла своего сына, вкладывая в этот жест всю силу своей любви.
— Сын, которым можно гордиться! — воскликнула она. Затем выпрямилась, и через мгновение все сантименты уже были позади — она вновь думала о делах. — Давай-ка спланируем все, что нам предстоит сделать.
Они получили сигнал в августе. Известие привез всадник, который сообщил им и о том, что герцог Солсбери уже отправился в поход, поддерживаемый большой группой сторонников Йорков. Он даже столкнулся с армией королевы, и это дорого обошлось последней. Уорвик, сын Солсбери, находился теперь на пути из Кале и вел с собой гарнизон. Герцог Йорк прислал Элеоноре короткую записку с просьбой «выслать как можно больше людей».
— Мы ждали таких вестей, поэтому будем готовы уже утром, сообщила Элеонора курьеру. — Вы останетесь у нас, чтобы передохнуть?
— Благодарю вас, мадам. Я поеду утром с вашими людьми и укажу им путь, — ответил курьер, обрадованный тем, что ему не придется выполнять свою миссию в одиночку, потому что Англия была охвачена беспорядками.
В тот вечер семья собралась в рабочей комнате Элеоноры, чтобы провести вместе время накануне разлуки. Элеоноре открылось много нового: во-первых, к ней подошел Гарри, который делил теперь время между Морланд-Плэйсом и поместьем Шоу, поочередно управляя тем и другим. Гарри поговорил с Томасом, который всегда был его кумиром, и тут же загорелся идеей отправиться в Ладлоу.
— Но тебе только пятнадцать лет, — удивилась Элеонора.
— Матушка, в следующем месяце мне исполнится шестнадцать. Я уже мужчина. Эдуард не может уехать, так как должен остаться и заботиться обо всем. Значит, должен поехать я. Курьер говорит, что в армии полно мальчиков, которым по двенадцать лет. Морланды должны быть достойно представлены среди сторонников Йорков. Томас не может отправляться в одиночку. Что, если с ним что-нибудь случится?