Подняв голову, я встретилась с его дружелюбным взглядом. Не осуждающим. Не пренебрежительным. Напротив, на его красивых губах играла улыбка, и даже в это непростое время парень выглядел удивительно хорошо. Возможно, даже пропьянствовав всю ночь, Сандер будет выглядеть бодро и свежо. Должно быть, дело в деньгах, которые он накопил, не пошевелив и пальцем.
Во мне поднялась горечь, которую я постаралась подавить. Потому что неправильно переносить на него свои проблемы и заботы. Не важно, потомок он миллиардера или нет.
– Доброе утро, – произнес Александер хриплым, немного заспанным голосом. Конечно же, из-за которого я возненавидела его чуть больше. – Хорошо спала?
К моему облегчению, в его голосе явно сквозило любопытство. То есть, судя по всему, он ничего не слышал из моего разговора с бабушкой и дедушкой, который мы вели на кухне.
– Это моя обязанность. Ну, ты знаешь, я должна спрашивать тебя, хорошо ли ты спал. Понравилась ли тебе комната. И все в этом духе. – К счастью, я без проблем вернула свою самоуверенность. В одной руке он держал пустую кружку для кофе, и я показала на нее: – Тебе нужна добавка?
– Это не для меня, это для Труде. Но да, она попросила еще кофе. И немного молока. Коровьего, а не новомодного альтернативного. Ее слова, не мои.
Мои брови взлетели вверх.
– Труде?
– Одна из двух дам, принимающих участие в походе. – Александер кивнул в сторону зала для завтрака. Точно. Труде и Сильвия. – Они пересели за мой стол, потому что каждой из женщин я напоминаю их внука. – Как ни странно, Сандер, казалось, немного нервничал, но при этом сохранял удивительное спокойствие. Словно этот легкий утренний разговор за кофе с двумя пожилыми дамами был чем-то самым нормальным в его мире.
– Ла-а-адно. – Я пометила еще один пункт в списке: не попадаться по возможности на его пути.
– Ха, – он пальцем указал на мое озадаченное выражение лица. – Не думал, что так скоро это увижу.
– Что ты имеешь в виду?
– Увижу, как ты теряешь дар речи. Мог бы поклясться, что пройдет больше времени, прежде чем ты растратишь все слова, – ответил он, и один уголок его губ приподнялся, отчего в области живота распространилось теплое покалывание.
Faen heller![17]
Мне нужно просто принести кофе и потом быстро исчезнуть. Но было еще кое-что. В его глазах мелькнула искра настороженности, словно Александер хотел проверить меня и убедиться в правдивости моих вчерашних заявлений.
На протяжении последующих дней мне нужно по возможности обходить его стороной. Непременно. При любых обстоятельствах.
Иначе я безнадежно потеряна. Этого не должно произойти. Нельзя подвергать опасности меня и мое проклятое сердце.
9Сандер
– Что я вообще здесь делаю? – уже в десятый раз за полчаса задался я вопросом, шагая за Андреа и Конрадом Клаусен, которые не уставали восторгаться ландшафтами и летней зеленью. После обеда мы направлялись к Ворингфоссену – одному из самых знаменитых водопадов в этой местности, и я был благодарен волшебной обуви, которая за счет толстых носков практически идеально сидела на моих ногах. И тем не менее все равно скользила на пару миллиметров, о чем я точно пожалею в последующие дни.
Тем временем Клаусены продолжали ссориться, оскорбляя друг друга. Они не кричали, но говорили достаточно громко, чтобы я слышал каждое их слово, хотя шел в двух метрах позади.
Поэтому я поник еще больше.
Я прислушивался к дыханию, следил за шагами и вскоре почувствовал, как поднялась температура тела. Мышцы работали. Кровь неслась по венам, и легкие наполнялись свежим воздухом, который смывал прочь все мои мысли.
Я старался избегать разговоров с другими, хотелось побыть в тишине. Мне была нужна она. Время от времени я замечал, что Вилма украдкой за мной наблюдает. Однако, как только я обращал на нее внимание, она тут же отворачивалась. Но посматривала Вилма на меня совсем не так, как на долговязого парня со светлыми, слишком длинными волосами и желанием убивать, написанным на лице, который вместе с матерью прибыл сегодня утром незадолго до отправления в путь. Казалось, Вилма была очарована им и не могла отвести от парня взгляд. Но все же девочка ничего обо мне не запостила. Возможно, она просто рассказала о происходящем подруге? Когда все в группе представлялись друг другу, а Грегори – лысый тип, похожий на медвежонка Тедди, – грузил наш багаж, я чувствовал напряжение всем телом. Но никаких тайных взглядов не было.
Телефон остался в рюкзаке. Мне не хотелось знать, что обо мне говорит мир. Даже пусть я скучал по друзьям. Мару и Хеннингу, а также Элли, ведь, насколько я знал младшую сестричку, она точно уже прислала мне несколько сообщений.
Странно было ощущать такую вот тишину. Будто я засунул голову под воду. Все мое восприятие изменилось, а мы были только полдня в пути и прошли две трети первого маршрута.
Словно сам по себе, мой взгляд переместился на Нору, которая вместе с Оле вела треккинг-тур. Она казалась совершенно спокойной, а светлые волосы были убраны на макушке в две косы и отведены назад. Ее шаги были наполнены энергией и энтузиазмом, динамикой. От нее постоянно исходила сила, которой я не мог не замечать.
А еще когда Нора разговаривала с остальными, то прямо излучала свет, свечение. Было очевидно, что она любит свою работу. Такое мне было незнакомо. Чуждо. Понимание походило на горечь на языке, и я отвернулся, направив взгляд на камень под ногами.
В этом и был смысл. Мне приходилось заставлять себя сиять, обманывать других своим обаянием. Я ослеплял их, чтобы они не видели тьму, царящую во мне.
Более того, я заставлял себя выполнять свои обязанности. Школа, бакалавриат, магистратура. При одной мысли, сколько ответственности на меня навалится после окончания обучения, все внутренности сдавливало. Неудивительно, что мы с Маром стали лучшими друзьями. Нам обоим заранее определили роли. Так много давления, так много ожиданий.
Звонкий, словно колокольчик, смех Норы донесся до меня именно в тот момент, когда он был нужен мне больше всего. Хотя она об этом не знала. А я и не мог этому помешать.
Мне так не хватало легкости в жизни!
И сейчас больше, чем когда-либо.
Дико жестикулируя, Нора общалась с мамой Вилмы, пока та плелась в метре позади семьи с мрачным выражением лица, словно это был худший день в ее жизни. Мне удалось увидеть ее ледяной профиль только потому, что широкая тропа, покрытая щебнем, заворачивала за горой. Повсюду росли цветущие кустарники, мох и лишайники, а слегка солоноватый воздух помогал мне прочистить голову. Отдалиться от всей этой неразберихи. От всего, что со мной случилось. Всего, что мне предстояло.
Я был в ярости, проклинал все и всех, в том числе родителей, которые не верили мне и отправили в этот тур. Это было похоже на изгнание в дикую природу, чтобы я исчез с экранов.
Нора снова рассмеялась, и я, не осознавая, что делаю, перевел взгляд на ее подпрыгивающие косички, а затем вниз, на рюкзак и спортивные походные брюки цвета хаки.
О боже. Сначала кровь ударила в голову, а потом и в некоторые регионы пониже. Мне нужно было срочно избавиться от напряжения – прежде, чем преодолевать горные склоны. Особенно с этой идеальной попой в моем поле зрения, которая теперь соблазнительно раскачивалась из стороны в сторону.
Еще до того, как разразился скандал, у меня давно не было серьезных отношений. Во многом это было связано с тем, что я учился в магистратуре и следил за лабрадудлем Хеннинга Ари. Однако были и другие причины. Меня уже давно никто не возбуждал и не интересовал. Не потому, что предложений не было, а потому, что большинство знакомых девушек казались мне слишком похожими друг на друга.
После нашего краткого столкновения утром Нора избегала меня. Даже не смотрела в мою сторону. Как только я подходил, она резко меняла темп и шла чуть быстрее или слишком медленно. Как будто не желала ни минуты больше находиться в моей компании.
Я нахмурился, прокручивая в голове наш разговор, и тут же понял, что ее свечение гасло, как только Нора считала, что никто за ней не наблюдает. Словно кто-то выключал мотор. Внезапно ее нежное лицо становилось удрученным и задумчивым.
Я узнавал это выражение лица, потому что сам нередко видел его в зеркале. И был единственным, кто его замечал.
– Это кажется настоящим приключением, – услышал я в этот момент слова Труде, обращенные к Сильвии. Обе пожилые дамы шли в трех шагах позади меня. А в следующий момент Андреа Клаусен сделала язвительное замечание в адрес своего мужа. Однако тот молчал. Плохой знак.
– Мне жаль их. Кажется, они больше не знают, как правильно общаться.
– И как же им общаться?
– Больше слушать, что говорит другой, – предложила Сильвия. – Что думаешь, Сандер?
Сандер. Сильвия произносила это имя так, будто оно было самым обычным, без каких-либо ассоциаций с семейной историей.
Я улыбнулся и чуть замедлил шаг.
– А?
– Не важно, как давно вы состоите в отношениях, честность имеет большое значение для здорового брака, – продолжила Сильвия. Ее кудрявые белоснежные волосы были убраны назад и удерживались солнечными очками. В отличие от Труде, подруга еще даже не вспотела. – Во время короткой передышки они постоянно спорили. Андреа упрекала супруга в том, что он не сделал то и не сделал это. И в конце концов, он не смог сдержать своего недовольства.
– По крайней мере, они ссорятся, – пожал я плечами. – Если бы им больше было нечего друг другу сказать, то было бы печальнее. А так страсть еще есть. Ведь мы переживаем только из-за того, что нам важно… Простите. На словах вышло грубее. Но я уже сталкивался с подобным, когда мои родители стали более молчаливыми. Они стали меньше разговаривать за столом, пока их разговоры совсем не стихли.
Труде удивленно глянула на меня, вокруг ее глаз танцевали морщинки.