Она фыркнула, но тут же стала серьезной, словно уловила мой тон.
– Кажется, ты не в восторге от этого.
– Меня пугают ожидания, которые на меня возлагают. Если бы мне позволили, я бы занялся чем-то другим. Чем-то, что позволит общаться с людьми, а не руководить ими. – Было так просто произнести это вслух. С Норой было так просто. – Эта ноша… тяжела.
– Разве это не противоречит… не знаю, идеям нашего общества? У меня такое чувство, что большинство родителей хотят, чтобы их дети выбрали свой собственный путь.
– Это так, – задумался я. – Но у нас все по-другому. Возможно, из-за стремительного развития компании, в том числе и на международном уровне, давление было просто невероятным. Думаю, мы не можем избежать внешнего влияния.
– Но… ты кажешься таким приземленным и нормальным. Многие люди, обладая таким же балансом на счете, как у тебя, вели бы себя иначе. Я имею в виду, что ты застелил постель. – Нора казалась такой удивленной, что я хрипло рассмеялся. Ее плечи тряслись от едва подавляемого смеха. – Прости, вероятно, ты даже сам ходишь в туалет и одеваешься.
– Неправильно думать, что раз я могу заплатить кому-то, чтобы он все сделал за меня, то должен так и поступить.
– Ты снова прав.
– Дед всегда учил нас, насколько важен контроль. Если не держать все под строгим контролем, то можно упустить что-то важное. И тогда ты потеряешь из виду не только картину в целом, но и станешь уязвимым.
– Какой он? Твой дедушка? Ты никогда не говоришь farfar или называешь его… по-другому.
Я почувствовал, как мои мышцы напряглись, и Нора, заметив это, нежно и успокаивающе погладила меня по плечу, словно рисуя невидимые круги.
– Он сильный и ценит порядок. В целом, не похож на типичного норвежца. Мар все время говорит, что мы исключение из правил. У нас действуют общественные нормы капитализма и высшего дворянства, а не дружественные норвежские правила. При этом должен сказать, что никто в нашей семье не хвастается деньгами. Конечно, в гараже стоят быстрые спортивные машины, но они скорее для гонок, и в основном это электромобили.
– Все это кажется таким далеким от реальной жизни, – ответила Нора, и мне почудилась в ее голосе нотка грусти. – Кто такой Мар? – спросила она, отвлекая меня от своих размышлений.
Уголки моих губ дернулись, и я порадовался, представляя, каким будет выражение лица Норы, когда я однажды познакомлю ее с ним.
– Мариус, мой лучший друг.
– Понятно.
Какое-то время мы бодрствовали и говорили о мелочах, переплетая пальцы и души. Не знаю, когда в последний раз чувствовал подобное удовлетворение в компании другого человека. Мы открылись друг другу, рассказали о наших предпочтениях и симпатиях. Она призналась, что боится пойти не по тому пути. Что не знает, чего хочет.
Мы были так похожи.
Я незаметно вдыхал неповторимый землистый аромат Норы, а мое сердце стучало в унисон с ее. Мы были идеальным симбиозом. По-своему.
Она вызывала во мне желание быть храбрее, быть самим собой.
От одной только мысли, что меня ждет, когда я вернусь, к горлу поднималась желудочная кислота, и я невольно прижал Нору ближе к себе, а ее дыхание становилось все ровнее. Постепенно она погружалась в сон.
Я уставился в темноту, словно мог найти там ответы на свои вопросы. Что хранит мое будущее? На что я должен решиться?
Важно было не то, как я ломал над этим голову, а то, какой вывод я сделаю и что предприму. Я должен действовать. Других вариантов нет.
До этого момента я считал себя счастливым. Но за последние две недели здесь, будучи свободным сам и в своих мыслях, я понял, как много врал самому себе. И как стал хорош в этом.
Я находился в заточении, словно в золотой клетке, окруженный прутьями, которые не позволяли мне выбраться на свободу.
И прежде, чем принимать какое-либо решение, я должен от этого освободиться.
Мрачная улыбка расцвела на моих губах. Какая ирония судьбы, что мои родители заставили меня отправиться в этот поход, чтобы я снова стал разумным. Чтобы я обдумал свой необузданный образ жизни и взял его под контроль. Чтобы подготовился к ведущей роли в предприятии и после возвращения смог принять ее.
Но они не думали, что я всю жизнь к этому готовился. Допускать ошибки важно. Только так я мог учиться. Важно не подрезать птице крылья, иначе она никогда не полетит.
Однако также необходимо давать птенцам возможность и свободу пробовать летать. Не отказывать им в этом из страха, что однажды они упадут.
В какой-то момент, когда снаружи на безоблачном небе все еще сверкали звезды, я заснул. С Норой в объятиях и с вопросами в сердце.
22Нора
Черные когти вонзились в мой разум. Боль и утрата, словно бритва, резали меня изнутри с такой силой, что я не смогла сдержать крик. Я кричала и мечтала вырваться из липкой темноты, но она была повсюду. Она проникала в мои ноздри и рот, заполняла меня, охватывала, душила.
Нет воздуха. Мне не хватает воздуха.
– Т-ш-ш-ш, Нора… Это всего лишь сон. Все будет хорошо. Просто сон.
Эти тихие слова, словно спасительный канал, помогли мне выбраться из глубины. Я резко открыла глаза и осмотрелась, не сразу осознав, где нахожусь. Мне потребовалось некоторое время, чтобы вновь почувствовать связь с реальностью. Я ощутила каждую косточку в своем теле и все вспомнила.
Каждую деталь. Спасение. Наш поцелуй. Наше общение.
Сандер нежно водил по моей руке кончиками пальцев по кругу, и это вернуло мне сознание.
Моя грудь поднималась и опускалась, и с каждым успокаивающим словом я избавлялась от демонов, которые удерживали меня в своих цепких когтях.
– Всего лишь сон, – снова пробормотал Сандер позади меня.
Позади меня. Должно быть, во сне мы перевернулись, потому что теперь моя спина была плотно прижата к его груди, а его рука обхватывала мою талию. Я чувствовала его дыхание у своего уха.
Темный туман постепенно отступал, развеевался и исчезал. Оставались лишь осторожные прикосновения Сандера, и мое сердце сжалось, потому что это было в его стиле. Чувственный, внимательный, но одновременно сильный и деликатный.
От его шепота у моего уха кожа покрылась мурашками. Внезапно мне стало жарко. Я стала слишком отчетливо ощущать свое тело. И заметила, что этого недостаточно.
Во мне проснулось что-то еще. Дикое и несдержанное. Казалось, Сандер молниеносно заметил изменения и решил немного отстраниться, но я крепко схватила его за запястье. Его дыхание замерло.
– Не надо, – шептала я.
– Нора, – прошептал он так тихо и хрипло, словно ему было трудно произнести мое имя.
Не знаю, откуда это взялось. Понятия не имею, что на меня нашло. Но мне хотелось его почувствовать. По крайней мере, на мгновение. Хоть немного.
Потому я повернула голову, закрыв глаза и притянула его за шею к себе.
Это был просто поцелуй. Не больше. Только поцелуй. По крайней мере, для Сандера.
Точно.
Сто процентов.
И все-таки я чувствовала глубоко в себе отклик, словно он навсегда закрепился в моем сердце. Это было правдой. Простой и неприкрытой.
Невероятно мягкие губы, идеальное давление, не слишком много языка. Нежное и все-таки такое ощутимое прикосновение его пальцев, тысячи электрических импульсов на коже, одновременно и побег, и падение.
Я стремилась к большему. Я желала его. Всего, что связано с нами.
Словно в темноте я обрела храбрость, укутанная в этот кокон из желания и тоски. Мои пальцы скользнули по краю его пижамы, и я вздрогнула, когда Сандер резко вздохнул, потому что я коснулась выпуклости на его штанах.
– У нас ничего нет, – услышала я свой голос, который звучал словно чужой, соблазнительный и дразнящий. – Но мы могли бы… заняться другими вещами.
Мой поцелуй стал настойчивее, пульсация между моими ногами усиливалась, и пусть на мне не было белья, я почувствовала, как быстро стала мокрой. Я сжала бедра, а Сандер крепче схватил меня, напряжение в его мышцах было ощутимым. То, как он сдерживался. Из-за меня.
Рядом с Сандером я чувствовала себя сильной и желанной. Мне нравилось ощущать, как он реагирует на мои прикосновения. Я жаждала большего и, не в силах сдержаться, погладила его чуть настойчивее. Провела рукой вдоль выпуклости на его штанах и услышала хриплый стон. Этот звук тут же откликнулся внизу живота.
– Сандер…
– М-м-м? – его голос звучал туманно, удивленно.
– Пожалуйста, посмотри на меня, – тихо попросила я.
Сандер дернул бедрами. Удивленно. Рефлекторно.
– Helvete, – пробормотал он хрипло, и его дыхание стало тяжелым, когда я, просунув руку в его штаны, крепко сжала член. На ощупь он был мягким и бархатным, твердым и готовым, и я понятия не имела, как это выдержать. Мне казалось, что я вот-вот взорвусь. Разлечусь на тысячи осколков, и только Сандер сможет собрать меня снова. Это было интимно и напряженно.
Его губы коснулись моего горла и поднялись до мочки уха. В этот момент его пальцы проникли глубже, скользя между моих бедер. Поцелуй заглушил мой стон, и я крепче сжала его руку. В ровном темпе я двигала бедрами, наслаждаясь давлением его пальцев, позволила прикосновению и движению овладеть мной.
– Чуть быстрее, – попросила я Сандера и второй рукой показала ему, что имею в виду. Как мне это нравилось. Мы ускорили ритм. В воздухе витал запах секса и пота, я все чувствовала и хотела большего.
– Черт, Нора, – в его голосе слышалось желание, и оно отражалось в темноте маленькой комнаты. Круговые движения, продолжительность, я взлетала все выше и выше. И во мне нарастало постоянное давление.
Мы оба были удивлены бесконечной интенсивностью, волной, которая нас охватила. Я чувствовала позади себя его твердые мышцы, тепло его тела и отпустила себя.
– Я сейчас кончу, – вырвалось у меня.
– Я тоже, – ответил Сандер и наши губы снова встретились, в голодном и алчном поцелуе, бездумном и полном страсти.