– Встречу перенесли. А это означает, что мы уже опоздали.
Мое облегчение длилось ровно до того момента, как мой взгляд встретился с взглядом Сандера.
– Можете отменить заказ на американо? – спросил он, поворачиваясь к Аде. Она кивнула, как робот, с широко раскрытыми глазами и застывшим выражением лица. – Ладно. Я… мне нужно на эту встречу, но я вернусь, – сказал Сандер с решимостью в голосе, от которой внутри я вздрогнула. Что бы он ни прочитал на моем лице, казалось, словно щелкнул выключатель.
Как только дверь за ним закрылась, я выдохнула воздух, который задерживала, только чтобы еще глубже втянуть его в легкие. Все мое тело все еще зудело и чесалось, словно я окунулась в крапиву.
– Вау, – прошептала Ада. – В жизни он еще прекраснее, чем на фотографиях. Однако я его не сразу узнала, только когда вы посмотрели друг на друга. Все в порядке?
– Думаю, я совершила ужасную ошибку, – пробормотала я, наконец поставила мешочек с кофейными бобами и приложила ладони к горящим щекам. Они светились таким же ярким пламенем, как мое сердце.
– М-м-м… – понимающий взгляд Ады был подобен протянутой руке, возможности наконец громко рассказать правду.
– Я оттолкнула его, потому что боялась, что он может причинить мне еще больше боли, чем Торбен. И еще потому, что Сандер… он… черт. Я вела себя глупо и искала предлог, чтобы он отпустил меня. – В моем сердце царила покорность судьбе. – Но знаешь, он за меня не боролся. Если бы я значила для него столько же, сколько он для меня, он бы, безусловно, не обратил внимания на мою ложь.
– Откуда ему знать, что ты соврала? – спросила Ада, облокачиваясь бедрами об стойку. Снаружи прозвонил, проезжая мимо, трамвай, люди проходили за окнами кофейни, но я все еще была в ловушке пузыря собственных чувств.
– Эй, я думала, ты на моей стороне.
– Так и есть, если ты не толкаешь себя к несчастью.
Мне стало ясно, что она намекает на ситуацию с Лиамом. Я часто вмешивалась и беспокоилась о состоянии ее души.
– Я была слишком… назойливой, да? – тихо спросила я, осознав. Все это время я проецировала собственные страхи на свою подругу.
– Не только это, но и еще кое-что. Ты была не совсем неправа. Я была влюблена в Лиама без памяти, и это заставляло меня снова и снова искать его внимания. Однако он всегда был честен со мной и не давал ненужных надежд, пока сам это не почувствовал.
Вот оно – счастье. Эти влюбленные улыбки на лицах. Меня пронзила зависть.
У меня это тоже могло бы быть. Но я все отбросила в сторону.
Вздохнув, я повернулась к кофейным бобам.
– Пока он не вернулся, мне нужно понять, чего я хочу, – заметила я, и надежда вспыхнула во мне, как нежный цветок.
Однако Сандер не вернулся.
Он просто не пришел.
И во мне снова что-то угасло.
С каждым звонком двери я резко поднимала голову, чтобы встретиться с ним взглядом. Но это был не он. Ни через час, ни через два, ни через три, и я устала.
Чем больше времени проходило, тем сильнее я убеждалась, что придумала себе его слова. Озабоченное выражение лица Ады говорило многое. Меня переполняла надежда, а теперь казалось, что Сандер своими шикарными ботинками растоптал груду осколков моего сердца.
Нужно было догадаться.
Мое решение оказалось верным.
29Сандер
Когда я вошел в кофейню, над головой раздался дверной звонок. Аромат обжаренных бобов кофе витал между уютными креслами, приятное тепло поглощало пронизывающий холод в кончиках пальцев. Для сентября в Осло было поразительно холодно.
Я посмотрел на свои начищенные ботинки, которые придавали моему образу безупречный вид для деловых будней. Я чувствовал себя нарядным. Словно меня шикарно одели, посадили в колесико хомяка с хорошей зарплатой и пожелали удачи. Но я таким не был. И, вероятно, никогда не буду. Однако после окончания университета я четыре месяца проработал в «КОСГЕН».
Сначала мне предстояло пройти через отдел корпоративного развития, затем занять должность с большим количеством подчиненных. После этого я бы перешел к разработке продуктов, а затем, меня ждет поездка за границу, где буду заниматься торговлей. Возможно, в Германию, которая помимо Швейцарии и Knåd, шоколадной компании Ларссонов, была нашим основным конкурентом.
– Что закажете? – спросила с приветливой улыбкой рыжеволосая бариста, в ушах которой было несколько пирсингов. Она создавала очень приятное впечатление, и что-то в ней пробудило во мне воспоминания о Норе. Сердце тут же начало болезненно колотиться.
Мне пришлось затолкать образы подальше, пусть даже я предпочел бы весь день ничего не делать, а лишь только думать о Норе. Я скучал по ней. По нашим разговорам, по ее близости. По всему.
– Здравствуйте! Я бы хотел заказать большой американо, пожалуйста. С собой.
– Да, сейчас моя коллега как раз принесет свежие бобы, – все еще улыбаясь, произнесла бариста.
– Без проблем, – сказал я и бросил быстрый взгляд на наручные часы. Я уже опаздывал, но теперь ничего не поделать.
– Что-то еще? Сегодня мы предлагаем выпечку с корицей.
Обычно я отказывался с улыбкой, но сегодня мне не хотелось даже пытаться поднять уголки губ.
– Спасибо, не нужно.
Прошло несколько секунд, и никто из нас не произносил ни слова.
– Нора! – крикнула она себе за спину, и я аж дернулся.
Я втайне сожалел о том, что имя Нора, вероятно, является самым популярным в Осло, если не во всей Норвегии. Всякий раз, когда я его слышал, в моей груди словно раздавался щелчок ножниц, который пронзал мое сердце. Эх, может ли быть больнее?
Нора, Нора, Нора.
Пусть даже мы провели друг с другом лишь две недели, я скучал по ней. По тому, что у нас могло бы быть. По стремлениям, которые она создала во мне, сама того не зная. Но рядом с Норой просыпался мой дух борьбы, и теперь я погрузился с головой в работу, которая казалась чужой, словно слишком тесная одежда.
В этот момент за стойкой появилась девушка, и мне показалось, что Мар ударил меня в подбородок одним из своих знаменитых ударов.
Это была не какая-то Нора, а моя.
Я застыл в состоянии глубокого шока, а мое сердце словно провалилось куда-то глубоко в кожаные туфли. Мой пульс так подскочил, так колотился, что на мгновение у меня перехватило дыхание.
Она стала более стройной, не такой жилистой, но была по-прежнему прекрасна. В своем неизменном стиле. Только темно-голубые глаза лишились блеска, стали печальными. Уголки губ опущены, словно девушка уже несколько недель не видела солнечного света, а волосы за лето стали немного светлее, как у блондинки, и были убраны в милую косичку.
Страдала ли она так же, как я?
Нет, невозможно.
Этот вопрос заставил меня задуматься, потому что раньше я считал, что она была счастлива от меня избавиться. Но вот теперь уже не был так уверен. Один ее вид разбередил едва зажившую рану в моей груди.
– Сандер, – произнесла она, и в ее голосе было столько беспокойства, что пришлось сражаться с сильным порывом просто обойти стойку и обнять ее. Заверить, что все будет хорошо.
Кажется, ее все это тревожило так же, как и меня, и эта мысль наполнила мои вены новой жизнью. Словно кто-то открыл нараспашку окно в давно запертой комнате.
Мне пришлось приложить все усилия, чтобы сосредоточиться на прерывистой беседе, потому что я искал признаки того, что ошибаюсь. С каждым словом и жестом Нора открывала мне все больше правды, как будто слой за слоем копала котлован.
И тут обнажилось ее разбитое сердце.
– Александер, – нас прервали, но я продолжал смотреть в расстроенное лицо Норы и не понимал, как мог быть настолько слепым. Я ни разу не задумался о причинах ее поступка.
За всей ее силой скрывалась нежная ранимая личность, которая не научилась полагаться на отношения, доверять им. А я лишь сыграл ей на руку, потому что уехал.
Но тогда я слишком отвлекся, был слишком тяжело ранен. А теперь я понимал ее.
Норе нужна была уверенность. Возможность положиться на человека. Ей был нужен тот, кто не оставит, как сделали это ее родители, внезапно и без предупреждения.
У всего был смысл, и теперь все кусочки пазла складывались воедино.
Возможно, травма от потери любимых людей так глубоко засела в ее костях, что Нора оттолкнула меня из-за страха. Любыми средствами. Со всей силой. С помощью отговорки, которую я бросил ей словно крошки.
– Я вернусь, – сказал я, и каждое слово было правдой. Мне хотелось бы сейчас обсудить с ней ситуацию, все объяснить. Однако я пока сам не до конца разобрался в происходящем.
На встрече я присутствовал только физически. Я с трудом различал слова в монотонном голосе других руководителей, которые приветствовали нас и вкратце рассказали о текущей ситуации.
Мои мысли все время возвращались к тому времени, которое я провел с Норой, ее поведению, взгляду. Ни на секунду у меня не возникло ощущения, что она не верит в мою версию истории со скандалом. Наоборот, Нора была полностью на моей стороне.
Я часто бросал взгляды на часы и тихо ругался, потому что минуты не хотели проходить, словно пойманные в ловушку.
– Ты напряжен, – прошептала Янне Нильсен, стараясь, чтобы наши собеседники не услышали ее слов.
Я рассеянно кивнул, быстро стуча карандашом по лежащей передо мной бумаге. Черт. Я не слушаю, а это опасно. Ведь речь идет о покупке фирмы, которая могла бы стать интересным дополнением к нашему портфолио. А я отвлекался.
Это непрофессионально и недостойно «КОСГЕН». Раньше я мог бы сосредоточиться на важном, но сейчас все было по-другому.
Нора была здесь.
В Осло.
Рядом со мной.
Я беспокойно перебирал ногами, на затылке выступил пот, потому что все ускользало от меня, словно песок сквозь пальцы.
Когда я наконец-то во второй раз за день зашел в кофейню, раздался звонок колокольчика на двери. Прошло целых пять часов. Слишком много.
В этот раз моя миссия была другой. Я пришел с совсем другими чувствами.