, был ставленником Хуанфу и его правой рукой, так что его опала была предопределена – он был понижен в должности до губернатора, а затем до префекта, но впоследствии сумел снова возвыситься, став советником при наследнике престола Ли Чжане, старшем сыне императора Му-цзуна.
Замены, проведенные в государственном аппарате императором Му-цзуном, сводились к тому, чтобы избавиться от сторонников Ли Юаня и лиц, неугодных вдовствующей императрице Го. Но на самом деле в первую очередь следовало думать не об этом, а о том, чтобы удержать в повиновении правителей округов, в глубине души мечтавших о возвращении былых времен, когда они были вольными птицами и могли делать всё, что им вздумается.
До поры до времени императору Му-цзуну везло. В конце 820 года скончался Ван Чэнцзун, цзедуши крупного округа Чэндэ. Два старших сына Ван Чэнцзуна содержались в Чанъани в качестве заложников, поэтому чиновники округа, желавшие восстановления былой самостоятельности, поддержали кандидатуру Ван Чэнъюаня, брата Ван Чэнцзуна. Независимость от императорской власти была выгодна местным чиновникам, поскольку проще подчиняться одному правителю, нежели двоим – и цзедуши, и императору. Кроме того, независимость исключала перестановки, проводимые из центра, что делало жизнь чиновников более спокойной.
Ван Чэнъюань был человеком мирным и умным. Выступать против своего окружения он не мог, поскольку тогда бы быстро нашелся другой кандидат, а самого Вана устранили бы, чтобы он не путался под ногами. Но в то же время Ван Чэнъюань не хотел конфликтовать с императорским правительством. Да, с одной стороны, у цзедуши Чэнду были под рукой крупные силы и окружная казна не пустовала, но с другой, в момент броска костей нельзя быть уверенным в том, как они лягут. Поэтому Ван Чэнъюань тайно попросил императора Му-цзуна назначить преемником Ван Чэнцзуна другого человека. Выбор пал на Тянь Хунчжэна, занимавшего должность цзедуши округа Вэйбо (упоминавшемуся выше Тянь Чэнси он приходился двоюродным племянником). Для того чтобы назначение выглядело бы естественным, была разыграна многоходовая комбинация с перемещением правителей округов. Несмотря на сопротивление своего окружения, Ван Чэнъюань смог передать полномочия Тянь Хунчжэну, прибывшему в Чэндэ с двумя тысячами верных ему солдат из Вэйбо. На этом везение закончилось и начались проблемы…
Тянь Хунчжэн был лояльным, но имел скверную репутацию, поскольку отличался алчностью и непотизмом. Некоторые из приближенных, в частности военачальник Ян Юаньцина, пытались отговорить императора от назначения Тянь Хунчжэна в Чэндэ, но император остался при своем мнении. Наблюдая за дальнейшим развитием событий, можно предположить, что сановники, несогласные с назначением Тянь Хунчжэна, намеренно сделали так, чтобы в Чэндэ вспыхнул мятеж (недаром же говорится, что от согласия иной раз бывает больше зла, чем от несогласия).
Когда Тянь Хунчжэн обратился к правительству с просьбой о выплате жалованья солдатам, которых он привел с собой из Вэйбо, то получил отказ на том основании, что обеспечивать безопасность цзедуши Чэндэ должны солдаты из этого округа и содержать пришлое войско нет необходимости. Содержание двух тысяч солдат обходилось дорого, и Тянь Хунчжэну не хотелось брать на себя такие расходы, поэтому он решил отправить их обратно в Вэйбо.
В Чэндэ Тянь Хунчжэн стал вести себя точно так же, как и в Чэндэ – загребал под себя деньги не только обеими руками, но и ногами помогал, что вызвало недовольство среди его подчиненных и в народе. Желая стабилизировать ситуацию в округе, император издал указ о выплате солдатам Чэндэ вознаграждения за их лояльность, но с выплатой произошла задержка по вине чиновников Джучи (министерства финансов). Можно предположить, что задержка выплаты носила намеренный характер, поскольку любые указы о денежных выплатах издавались лишь после подтверждения наличия в казне соответствующих средств.
Задержка подлила масла в огонь недовольства, чем воспользовался один из представителей семейства Ван по имени Ван Тинкоу, служивший под началом у Тянь Хунчжэна (прежде он был командиром гвардии Ван Чэнъюаня). Дождавшись ухода солдат из Вэйбо, Ван Тинкоу начал действовать. В ночь на 29 августа 821 года он во главе отряда солдат захватил резиденцию цзедуши. Тянь Хунчжэн был убит, заодно истребили его приближенных-вэйбосцев, причем вместе с семьями – настолько была велика ненависть к чужакам-угнетателям. Так успешное на первый взгляд кадровое решение обернулось мятежом, причем восстал наиболее могущественный из округов.
В «Старой истории Тан» сказано, что «никто не превзошел Ван Тинкоу в насилии, злобе, предательстве, безразличии к императорской власти и агрессивности. С теми, кто не поддержал его, Ван Тинкоу расправлялся решительно и безжалостно, так что изнутри справиться с ним было невозможно, поскольку в его окружении остались только преданные люди. Императорское правительство решило нанести по Вану удары с трех сторон – с востока, с запада и с юга, – но недаром же великий полководец Чжоу Юй[202] сказал, что «трудно добиться успеха, если руководить наступлением и отступлением из дворца». Из-за несогласованности действий императорские силы не смогли добиться успеха, и в конечном итоге император был вынужден назначить Вана цзедуши. Примечательно, что когда Му-цзун потребовал от Вана выдачи тела Тянь Хунчжэна, Ван ответил, что ему не удалось найти тело. Вряд ли это было неправдой – скорее всего, Ван Тинкоу хотел подчеркнуть свою независимость, хотел показать, что требование императора для него значит не больше вчерашнего дождя.
Победа Вана имела большое политическое значение – она стала примером для других местных правителей, примером, который показывал, что недолгому периоду подчинения пришел конец. Но, по большому счету, в целостности империи заинтересован только император, а Му-цзуну не было до этого дела. Вдовствующая императрица Го была искушена в придворных интригах, но в военном деле она не разбиралась, а сановникам личное благо было дороже государственного. С одной стороны, Ван Тинкоу – мятежник, желающий вывести округ Чэнду из-под власти императора, но с другой стороны, можно хорошо заработать, лоббируя при дворе его интересы…
После Чэнду настал черед Лулуна – цзедуши Лю Цзун, занявший эту должность ценой убийства отца и родного брата, решил стать буддийским монахом[203] и, надо отдать ему должное, постарался обставить свое удаление от мирской суеты наилучшим образом. Ради спокойствия в государства Лю Цзун предложил императору разделить Лулун на три части и поставить над ними Чжана Хунцзина, Сюэ Пина и Лу Шимэя.
Чжан Хунцзин происходил из знатной чиновной семьи, его отец и дед были чэнсянами, а сам он, сделав карьеру при дворе, был назначен императором Сянь-цзуном на должность цзедуши округа Сюаньву, столицей которого был Кайфэн[204].
Сюэ Пин был сыном цзедуши округа Чжаои (Хэнань), который не захотел наследовать своему отцу, предпочтя этому служение императору Дай-цзуну, при котором он возвысился до генеральской должности. При императоре Сянь-цзуне (в 819 году) Сюэ Пин стал цзедуши округа Пинлу, который представлял собой треть старого округа, разделенного императором на три части. Практика деления округов на части оправдывала себя, поскольку наместники этих частей уже не обладали таким могуществом, чтобы решиться в одиночку выступать против императорской власти (но заключать союзы между собой для совместного выступления они могли и время от времени делали это).
Что же касается Лу Шимэя, то у него было всего одно достоинство – родство с женой Лю Цзуна, а родство зачастую перевешивает все остальные соображения.
Сановники Цуй Чжи и Ду Юаньин убедили императора разделить Лулун следующим образом: две префектуры были переданы под управление Лу Шимэя, а все остальное получил Чжан Хунцзин. Задумка Лю Цзуна состояла в том, чтобы разделить округ на три примерно равные части, правители которых будут лишены возможности эффективно противостоять центральной власти в случае мятежа, но в результате бо́льшую часть Лулуна получил Чжан Хунцзин. Было ли такое решение мудрым? Однозначно нет. Так почему же его приняли? Видимо, сыграли свою роль связи Чжан Хунцзина при дворе, другого ответа на ум не приходит.
В Сюаньву Чжан Хунцзин заслужил славу снисходительного и нестяжательного правителя, но, возможно, ему просто негде было развернуться и показать себя во всей своей неприглядной красе, как он сделал это в Лулуне. Повышение в должности (правление гораздо большей по размерам территорией – это повышение, несмотря на то что название должности осталось прежним) сделало Чжана высокомерным, и это выставляло его в невыгодном свете, поскольку Лю Цзун, при всех своих недостатках, особым высокомерием не отличался. Кроме того, Чжан не постеснялся присвоить пятую часть денег, выплаченных императором лулунским солдатам в награду за лояльность, за то, что они не стали выступать против Чжана. Но, пожалуй, самое большое недовольство вызывал не сам Чжан, а двое его помощников по имени Вэй Юн и Чжан Цзунхоу, которым были неведомы такие понятия, как уважение к людям, деликатность и соблюдение приличий. Впрочем, и сам Чжан Хунцзин вел себя так же беспардонно. Например, он приказал разорить захоронения Ань Лушаня и Ши Сымина, которых местные жители почитали как богов-покровителей[205].
Искрой, от которой разгорелось пламя мятежа, стал приказ Вэй Юна дать палок одному из офицеров лулунского войска. Офицеры, отказавшиеся подвергать своего товарища унизительному наказанию, были арестованы по приказу Чжан Хунцзина. Солдаты взбунтовались, освободили своих командиров, убили Вэя и нескольких других приближенных Чжана, а самого Чжана посадили под арест. У Чжана была возможность исправить дело, поскольку мятежники вскоре пожалели о содеянном и попросили прощения, но не получили его, поскольку Чжан решил проявить твердость характера. Но твердость хорошо проявлять тогда, когда ты уверен в прочности своих позиций, а позиции Чжана были весьма шаткими. Мятеж возглавил офицер Чжу Керонг, предки которого правили в Лулуне с 772 по 785 год. Успешное противостояние Чжу императорским войскам привело к тому, что в конце 821 года он был назначен императором на должность цзедуши Лулуна. Разумеется, ни о какой подчиненности Чжу центральному правительству, кроме сугубо номинальной, не могло быть и речи. Ф