Иногда в специализированной исторической литературе можно встретить рассуждения о «недальновидности» Хунтайцзи, который не стал окончательно решать корейский вопрос в 1627 году, ввиду чего в 1636 году ему пришлось совершить новый поход на Корейский полуостров. Но давайте будем реалистами… Хунтайцзи действовал так, как ему позволяли возможности, которые в 1636 году были много больше, чем в 1627. Итогом маньчжуро-корейской войны 1636–1637 годов стало установление полного и безоговорочного сюзеренитета над Кореей, который обеспечивался заложниками – двумя сыновьями корейского правителя и сыновьями его высших сановников. Отныне Корея находилась под властью династии Цин до ноября 1905 года, когда она перешла под протекторат Японской империи. Но это уже другая история, не имеющая никакого отношения к императору Хунтайцзи.
Главным военно-политическим итогом правления хана-императора Хунтайцзи стало расширение маньчжурских владений до Великой Китайской стены, которая, с одной стороны, обеспечивала империи Мин защиту с севера, а, с другой – стала олицетворением военной слабости империи. Один из поэтов XVII века написал такие стихи:
В эпоху Цинь люди строили Великую стену
для того, чтобы защититься от варваров,
Великая стена поднималась вверх,
а империя скатывалась вниз.
Люди по сей день смеются над ней…
Стоило только объявить, что стена
будет достраиваться на востоке,
Как следом объявляли, что полчища
варваров напали на западе…
А сын и преемник Хунтайцзи император Шуньчжи посвятит Великой стене следующие строки:
Вы [китайцы] растянули её
на десять тысяч ли до самого моря,
Но все ваши труды оказались напрасными,
Вы напрасно изнуряли себя…
И когда это империя принадлежала вам?
Ирония Шуньчжи понятна, ведь маньчжуры смогли беспрепятственно пройти в ворота, которые открыл перед ними китайский военачальник У Саньгуй. Что толку напрягаться со строительством Великой стены, если нет возможности обеспечить верность тех, кто охраняет ворота?
Сильной стороной характера Хунтайцзи было умение учиться на ошибках и обращать поражения в победы. Вторгнувшись в пределы империи Мин в 1628 году, он был вынужден отступить после того, как потерпел поражение от минского военачальника Юань Чунхуаня, войско которого было оснащено пушками (Юань Чунхуаня можно считать основоположником китайской артиллерии, поскольку он не только способствовал насыщению минской армии пушками, но и старался их усовершенствовать). Из своего поражения Хунтайцзи извлек два важных вывода: нужно срочно обзаводиться артиллерией и заодно избавиться от Юань Чунхуаня, хорошо оборонявшего северо-восточные рубежи империи Мин. Обе задачи были выполнены – в течение последующих пяти лет маньчжурская армия получила большое количество пушек (не такое, как у минской армии, но достаточное для противостояния), а Юань Чунхуань в 1630 году был казнен жестоким способом линчи по обвинению в государственной измене, и есть мнение, что к этому приложил руку Хунтайцзи.
Дело было так: зимой 1629 года двухсоттысячное маньчжурское войско под командованием Хунтайцзи прорвалось через Великую стену и подошло к Пекину, но Юань Чунхуань, успевший прибыть в столицу несколькими днями раньше, отстоял ее, однако же не смог полностью разгромить маньчжуров – оставив близ Пекина почти половину своего войска, Хунтайцзи увел другую половину обратно. Это было поставлено Юаню в вину и стало причиной его казни. С учетом того, что второго столь талантливого полководца у минского императора Чунчжэня не было, да и вообще с полководцами у него дело обстояло плохо, можно считать маньчжурский поход на Пекин успешным – пусть город не удалось взять, но зато был сокрушен самый опасный из противников.
Почему у императора Чунчжэня плохо обстояло дело с полководцами? Да потому, что он во всем привык полагаться на придворных евнухов, которые были искушены в интригах, но не в военном деле. А когда Чунчжэнь решил заменить евнухов на реформаторов из партии Дунлинь[51], то только ухудшил свое положение, поскольку слова у них сильно расходились с делами («поет, словно феникс, работает словно черепаха»[52], говорят о таких в народе).
Император Хунтайцзи скоропостижно скончался 21 сентября 1643 года на пятьдесят первом году жизни. На момент смерти он имел десять сыновей в возрасте от года до тридцати трех лет, но ни одного из них не удосужился назначить наследником… Традиция раннего назначения наследника престола у правителей из дома Айсингьоро пока что не успела сформироваться. Можно предположить, что в случае тяжелой болезни рассудительный Хунтайцзи непременно выбрал бы своего преемника для того, чтобы избежать престолонаследия, но смерть императора была неожиданной… Разумеется, обсуждалась и продолжает обсуждаться версия о его отравлении, но за отсутствием достаточной информации ретроспективно решить эту загадку невозможно, а предположения – дело ненадежное.
Правой рукой императора Хунтайцзи был его младший брат Доргонь, четырнадцатый сын хана Нурхаци. Разница в возрасте между братьями составляла двадцать лет, поэтому Доргонь относился к Хунтайцзи, как к отцу и, вообще, вел себя очень правильно – всячески демонстрировал верность, ревностно исполнял поручения, но не лез в соправители. «С тем, кто находится в тени, не случится солнечного удара», – говорят в народе. Хунтайцзи покровительствовал благоразумному Доргоню до тех пор, пока тот не начал «зарываться» – военные успехи вскружили ему голову. А может, и не вскружили, просто у Хунтайцзи начала вызывать опасения популярность Доргоня, которого придворные льстецы стали сравнивать то с Гуань Юем, то с Чжугэ Ляном[53]. Повторилась история с Амином – в 1641 году Хунтайцзи поручил Доргоню захватить хорошо укрепленную китайскую крепость Цзиньчжоу, которую пришлось долго осаждать. По причине затянувшейся осады Доргонь был обвинен в нерешительности и наказан – Хунтайцзи отобрал у брата высший княжеский титул хошо бэйлэ и дал вместо него более низкий титул цзюньвана, оштрафовал на десять тысяч лянов серебра и перестал давать поручения, иначе говоря – отстранил от дел. Но при этом Доргонь жил на свободе и сохранил часть былого влияния. Можно предположить, что Хунтайцзи не был намерен избавиться от брата, а просто хотел указать ему на его место.
После того, как Доргонь оказался в опале, роль «правой руки» при императоре стал играть сорокадвухлетний Цзиргалан, шестой сын Шурхаци, приходившегося Нурхаци младшим братом. Именно Цзиргалан в апреле 1642 года победно завершил осаду Цзиньчжоу, последнего минского оплота в Ляодуне. Те, кто склонен думать, что император Хунтайцзи был отравлен, винят в этом Доргоня. Действительно, если задаться вопросом «кому это было выгодно?» и посмотреть на дальнейшее развитие событий, то причастность Доргоня к устранению Хунтайцзи выглядит весьма обоснованной. Цзиргалан здесь, скорее всего, ни при чем, поскольку на престол он не претендовал. А мог ли претендовать? Теоретически – мог, потому что официального порядка наследования престола на тот момент не существовало, но с практической точки зрения шансов у него было гораздо меньше, чем у дяди Доргоня, ведь тот был сыном Нурхаци, а Цзиргалан – сыном младшего брата Нурхаци.
Как уже было сказано, преемника Хунтайцзи не назначил, но после его смерти было объявлено, что буквально перед тем, как отправиться к Желтым источникам[54], император пожелал передать престол своему пятилетнему сыну Фулиню, рожденному монголкой Бумбутай из знатного рода Борджигин, к которому принадлежал Чингисхан. Предполагается, что выбор Фулиня был обусловлен отношением Хунтайцзи к Бумбутай – та была любимой наложницей императора. Но можно посмотреть на выбор преемника и с другой точки зрения – исходя из интересов государства, предпочтительнее было бы сделать преемником старшего сына Хаогэ, которому на момент смерти отца шел тридцать пятый год. Такой военной славы, как у Доргоня, Хаогэ не снискал, но он не раз участвовал в военных кампаниях, и у нас нет сведений о каких-либо претензиях отца к нему, а Хунтайцзи был не из тех, кто склонен закрывать глаза на промахи близких родственников.
Забегая немного вперед, скажем, что судьба Хаогэ была печальной. В 1648 году Доргонь, бывший в то время реальным правителем государства, обвинил Хаогэ в измене – якобы тот собирался отобрать престол у младшего брата – и бросил в темницу, где Хаогэ вскоре и умер (нельзя исключить насильственного характера смерти). Но уже в 1650 году, незадолго до смерти Доргоня, Хаогэ был реабилитирован.
Хунтайцзи избрал Фулиня в преемники в присутствии Доргоня и Цзиргалана, которых назначил регентами при малолетнем сыне. Что бы сказал по этому поводу судья Ди?[55] Впрочем, вполне возможно, что историю с предсмертным назначением Фулиня придумали на Совещательном совете князей и сановников, когда решался вопрос о следующем правителе (этот совет учредил в 1626 году Хунтайцзи для решения важнейших государственных вопросов). На освободившийся престол претендовали Хаогэ и Доргонь. У первого было больше прав по рождению, поскольку он был старшим сыном держателя Небесного мандата, а второй пользовался гораздо бо́льшим влиянием среди представителей дома Айсингьоро и высших сановников государства. Протокола заседания совета в нашем распоряжении нет, да и вряд ли тогда велись протоколы, но можно предположить, что мнения разделились поровну и потому был избран компромиссный вариант с Фулинем. Ну а для того, чтобы уберечься от возможных волнений, решение было подано как воля покойного императора. Есть сведения, будто Доргонь сам отказался от престола в пользу племянника, но, с учетом того, как крепко он держал власть в своих руках, можно предположить, что отказ был неискренним – Доргоню сделали предложение, от которого лучше было отказаться, поскольку в существующей ситуации спокойно взойти на престол он не мог.