Король поручил знакомым финансовым воротилам, в частности Эрнсту Касселю, вести дела Элис, что способствовало росту ее благосостояния. Берти недаром называл банкира «умнейшим человеком в Англии». Он в свое время не только привел в порядок финансы принца, но и многократно увеличил их. Кассель обладал широкими международными связями и превратился в истинного Мидаса: все, к чему финансист прикасался, превращалось в деньги. Банкир делал капиталовложения по всему миру: в добычу золота и алмазов в Южной Африке, в «Вестингхаус электрик кампани» в США, в «Лондонскую железнодорожную компанию» в Англии, размещал займы в Китае, Японии, России, Уругвае и Египте. Берти не снабжал фаворитку наличными деньгами, но мог, например, подарить акции компании по производству резины, на которых Элис очень хорошо заработала. Он же пристроил ее мужа на высокооплачиваемую работу в компанию сэра Томаса Липтона, владельца обширных чайных плантаций на Цейлоне. Муж успешно продолжал мудрую политику не замечать роман жены с королем и сам внес в свой актив несколько интрижек. По воспоминаниям дочерей, в семье царила атмосфера любви и веселья. Своему брату Арчибальду Эдмондстоуну фаворитка приискала местечко в свите короля.
Элис же теперь заняла положение узаконенной фаворитки Эдуарда VII и с соблюдением всех формальностей сопровождала его в поездках за границу на отдых. Во Франции к ней относились как к официальному лицу, в Кале ни она, ни ее дочери и их гувернантки не подвергались таможенному досмотру, а начальник вокзала лично сопровождал их к спальному вагону. Здоровье короля все чаще подводило его, и с 1906 года он сменил жаркий Лазурный берег на более щадящий климат Бискайского залива – Биарриц. Это смахивало скорее на отдых семьи, причем Элис с детьми останавливалась на вилле банкира Касселя. Берти любил возиться с девочками, которые называли его «мистер Кинджи»57. Так продолжалось до марта 1910 года, когда Эдуард простудился в Биаррице. После этого его здоровье продолжало неуклонно ухудшаться, а 6 мая король скончался. Королева Александра уступила просьбе Элис и разрешила ей проститься с умирающим мужем.
СУДЬБА ФАВОРИТКИ
После кончины короля Элис потеряла все свои привилегии. Новому королю Георгу V претила прелюбодейная связь отца, а его супруга Мэри пожелала восстановить пристойные нравы эпохи королевы Виктории. Элис немедленно была лишена права появляться при дворе. Чета Кеппелей надолго уехала за границу, лишь время от времени возвращаясь в Лондон. Хотя Элис и мечтать теперь не могла о посещении Букингемского дворца, она по-прежнему устраивала блестящие приемы в своем роскошно обставленном особняке. Отставная фаворитка была не прочь поделиться богатым личным жизненным опытом с супругами политиков уже нового поколения.
Весной 1914 года она порекомендовала Клементине Черчилль, молоденькой жене Уинстона, завести себе богатого и влиятельного любовника, который обеспечил бы карьеру ее мужу. К вящему удивлению юной леди, Элис предложила снабдить ее списком особ, пригодных для роли такого покровителя, и помочь выбрать самого подходящего. Она вновь сошлась со своим старым любовником Эрнестом Бекетом, но, когда началась Первая мировая война, отправилась в госпиталь британских экспедиционных сил во Франции, где добросовестно выполняла обязанности сестры милосердия. Это совершенно не помешало ей в 1916 году отправиться в Париж вместе с дочерью Соней, чтобы приобрести в известном доме моды Жанны Ланвен туалеты по случаю шестнадцатилетия девушки и ее первого выхода в свет. Патриотизм Элис был достойно вознагражден двумя медалями.
Обе дочери после окончания Первой мировой войны вступили в брак: Вайолет – с офицером Денисом Трифьюсисом, а Соня-Розмари вошла в богатейшую семью Кьюбитт. Она представляла собой династию строителей, которые возвели в Лондоне целый ряд примечательных строений и за свою деятельность получили баронский титул. Элис не ударила в грязь лицом и обеспечила обеих дочерей хорошим приданым, Соне же преподнесла в качестве свадебного подарка бриллиантовую диадему и старинную брошь в виде венка из колосьев.
В 1925 году Элис с мужем поселились во Флоренции, где купила у графини Зубовой старинную «Виллу дель Омбреллино». Она роскошно обставила ее и принимала там как высокопоставленных особ типа Черчилля и членов королевских семей, так и видных деятелей искусства. Супруги покинули этот город только на время Второй мировой войны. Элис скончалась во Флоренции в ноябре 1947 года, так и не увидев родившуюся в июле свою правнучку Камиллу, ныне герцогиню Корнуэльскую, жену наследника престола, принца Уэльского Чарльза. Покойная оставила своим дочерям помимо виллы и роскошных драгоценностей еще и недурное состояние. Через пару месяцев за ней последовал в мир иной ее супруг, завещавший похоронить его в одной могиле с женой. Оба были погребены во Флоренции.
МОРЯК НА ТРОНЕ
На престол взошел Георг V, второй сын Берти. Если читатель помнит, первенцем Берти был Альберт-Эдуард, вялый и слабый ребенок. Когда ему исполнилось 16 лет, а Георгу – 15, отец отправил их служить на флоте, против чего выступила бабушка Виктория, полагавшая, что «чрезвычайно жесткий образ жизни, с которым мальчики столкнутся на борту корабля совершенно не рассчитан на воспитание утонченного и учтивого принца», но ее мнение никто не собирался принимать во внимание. Дело в том, что Георг не то чтобы не отличался усердием в покорении наук, но, называя вещи своими именами, был туповат. Для того чтобы стать кадетом на военном судне, надлежало сдать экзамен. Поскольку было ясно, что юнец этот экзамен не одолеет, поступили по-иному: командование флота пошло на то, чтобы снизить планку требований по испытаниям.
Надо сказать, что братья были чрезвычайно дружны, причем младший вел себя покровительственно по отношению к старшему. Служба на флоте была рассчитана на три года, принцев снабдили наставником, не обладавшим особо глубокими познаниями. Берти не хотел, чтобы его сыновей терзали науками так, как некогда его самого. На флоте Альберт-Эдуард проявил себя настолько малоспособным, что отец отозвал его со службы и отправил в Тринити-колледж Кембриджского университета, хотя юноша мог читать лишь с превеликим трудом. Неуклюжий в манерах и косноязычный в речах, принц страдал дислексией, был глуховат и пребывал в вечно полусонном состоянии. Через два года, не видя никакого прогресса, Берти забрал его и отправил служить в армию.
Там оказалось, что Альберт-Эдуард неспособен выполнять простейшие команду, уж не говоря о том, чтобы командовать людьми. По достижении принцем возраста двадцати шести лет бабка-королева пожаловала ему титулы герцогов Кларенса и Эвондейла. Ему были по сердцу лишь два занятия: секс и игра в поло. Похоже, сексом он занимался не только с дамами, ибо как-то раз попался в облаве на гомосексуальный бордель на Кливленд-стрит. Здоровье его становилось все хуже и хуже, он заразился всеми известными венерическими болезнями, а французские коньяки и турецкие сигареты довершили разрушительное действие этих недомоганий, безвозвратно губящих весь организм.
– Немецкий элемент должен быть взлелеян и сохранен в нашем возлюбленном доме, – твердила королева Виктория и направляла умы и сердечные склонности своих потомков на браки с немецкими принцами и принцессами. Подталкиваемый бабкой и матерью, Альберт-Эдуард сделал предложение своей двоюродной сестре Алисе, принцессе Гессен-Дармштадтской58. Но та отказала ему и предпочла сочетаться браком с русским цесаревичем Николаем. Отвергнутый принц будто бы проявил интерес к принцессе Элен Орлеанской, дочери претендента на французский престол, графа Орлеанского, но родные запретили ему даже и помышлять о женитьбе на католичке. В конце концов за дело взялась королева Виктория, которая нашла, по ее мнению, подходящую кандидатуру.
В декабре 1891 года в «Таймс» появилось сообщение о помолвке Альберта-Эдуарда с принцессой Викторией-Мэри Текской – в семье ее всегда называли Мэй. Она была привлекательной грациозной блондинкой с голубыми глазами и идеальным цветом лица. Ее мать, дочь Адольфуса, герцога Кембриджского, приходилась двоюродной сестрой королеве Виктории, была недалекой, малопривлекательной дебелой девицей, и вряд ли бы обрела спутника жизни, не будь она принцессой королевских кровей. Когда ей стукнуло уже тридцать, ее выдали замуж за обедневшего родственника короля Вюртембергского, к тому же еще и из морганатической ветви. Родители Мэй были столь ограничены в средствах, что строжайшая экономия вынудила их жить на континенте, где девушка освоила три иностранных языка и умеренно заинтересовалась историей, искусством и антиквариатом. Ее истинные чувства в отношении Альберта-Эдуарда неизвестны, но она не могла не принять его предложение, ибо с молоком матери впитала в себя чувство высокого долга отпрыска королевской семьи.
Не успела она основательно привыкнуть к наличию обручального кольца с крупным бриллиантом на своей левой руке (по бедности родителей у нее практически не было личных драгоценностей, а фамильные изумруды матери пришлось путем не совсем законных угроз буквально вырывать из цепких ручек любовницы-француженки безответственного брата-гуляки), как на Рождество принц Уэльский тяжело заболел. 14 февраля 1892 года он скончался при полном отказе почек и легких, время от времени теряя разум, явно от последствий сифилиса. После его кончины ходили толки, что семья не была особо опечалена этим трагическим событием, ибо в последнее время появились веские сомнения в том, что Альберт-Эдуард вообще пригоден для своего высокого предназначения.
ЖЕНИХ-ЗАМЕСТИТЕЛЬ
Но любившая поставить на своем королева Виктория, которой очень нравилась невеста покойного внука, не хотела терять такое благонравное и добродетельное создание. Началась обработка родни принцессы, принц Георг, которому Мэри нравилась, усиленно ухаживал за ней, и в июле 1893 года молодые люди торжественно вступили в брак. Насколько далек был солдафон Георг от элементарного понимания чувств невесты, говорит тот факт, что он пожелал провести первые дни медового месяца в Йорк-хаусе. Именно там скончался его старший брат, и в неприкосновенности оставались все вещи, окружавшие его. Новобрачному не терпелось как можно скорее заняться подаренной ему на свадьбу коллекцией из полутора тысяч марок. К концу жизни он обладал чуть ли не лучшим собранием мира, состоявшим из четверти миллиона экземпляров, расклассифицированных им по 385 альбомам.