л пилоту рассказать, какие химикаты он перевозил, что помогло отцу лучше подобрать для него лечение.
— Вы уверены, что нейротоксин подействует спустя столько лет?
Охотница знала, что многие на ее месте спросили бы о судьбе раненого пилота, но она не относилась ко многим. Ее волновала только работа, и иктотчи пока еще не знала, следует ли за нее приниматься.
— Раз бутылка запечатана, должен подействовать, — заверила ее Серра. — На корабле я смогу точно проверить его годность.
— Вы знаете, как его приготовить? Как им пользоваться? Как скоро он начинает действовать и сколько длится эффект?
— Я дочь своего отца, — с гордостью заявила принцесса. — Он научил меня всему, что знал о знахарстве и медицине.
«Интересно, как бы он отреагировал на то, что ты используешь его знания, чтобы отомстить за его смерть?» — подумала Охотница.
— Я могу показать, как использовать сенфлекс, чтобы удерживать пленника под контролем, — продолжила Серра. — Так вы беретесь за эту работу?
Иктотчи помедлила. Ее привлекали не столько деньги, сколько сложность задачи. Она знала, что придется иметь дело с врагом более могущественным, чем все предыдущие. Чем все закончится, увидеть было невозможно: слишком много противоборствующих сил. Но в то же время Охотница чувствовала, что настал момент, к которому она готовила себя всю жизнь.
— Мне нужно по крайней мере десять хорошо тренированных воинов, — медленно проговорила она.
— Я дам двадцать.
— Значит, договорились, — решила иктотчи. Из-за татуировок на нижней губе ее улыбка напоминала звериный оскал.
12
Обратное путешествие длилось даже дольше, чем перелет с Сьютрика на Пракит. Предполагалось, что все будет наоборот: Бейн заранее рассчитал гиперпространственные маршруты, которые должны были вывести его из Глубокого Ядра. Но пока он находился на вулканической планете и добывал голокрон у последователей Андедду, некоторые трассы, которые он использовал по пути туда, сместились и стали нестабильными.
Две из них уже исчезли, и Бейну пришлось рассчитать курс заново. Согласно статистике, вероятность подобных событий в такой короткий промежуток времени астрономически мала. Но статистика нередко дает сбой, когда в деле замешана Сила. Рассказов о том, как завладевшие могущественными артефактами ситхов становились жертвами несчастного случая, ходило слишком много, чтобы списывать их на простое совпадение.
Многие верили, что талисманы темной стороны прокляты; другие считали их живыми, полагая, что материалы, использованные при создании перстня, амулета или голокрона, каким-то образом могут стать разумными. Эти суеверные невежды наверняка сочли бы, что голокрон Дарта Андедду борется с Бейном. Они заявили бы: смещенные гипертрассы — доказательство того, что мстительный дух Андедду, заключенный в небольшой кристаллической пирамиде, пытается уничтожить вора, осквернившего его священный храм.
Бейн знал, что голокрон не может злиться: это всего лишь инструмент, хранилище знаний. В то же время он понимал, насколько мощным может быть действие Силы. Предметы, наполненные магией древних ситхов, окружает аура насилия. Сильные способны обуздать ураган и возвыситься еще больше; слабые будут сметены его энергией и уничтожены.
Голокрон Андедду, бесспорно, был могущественным талисманом. Бейн чувствовал волны темной стороны, исходящие от артефакта. Вполне возможно, за время путешествия эти волны изменили хрупкий пространственно-временной континуум Глубокого Ядра, что привело к дестабилизации гиперпространственных маршрутов. Дабы свести риск к минимуму, Бейн разбил путешествие почти на сотню коротких прыжков, проводя в реальном пространстве столько времени, сколько было возможно. Из-за этого время, затраченное на обратный путь, увеличивалось почти вдвое, но лучше так, чем риск влететь в точечную сингулярность, когда гиперпространственный коридор внезапно схлопнется.
К счастью, ситх владел способом скоротать время.
— Переселение разума — ключ к секрету вечной жизни, — произнесла голограмма.
Бейн сидел на полу своего корабля, скрестив ноги. Голокрон лежал прямо перед ним: объемное изображение Дарта Андедду в двадцать сантиметров высотой проецировалось прямо из вершины четырехгранной пирамиды.
— Физическое тело слабеет и разрушается, но это всего лишь скорлупа, оболочка, — продолжала голограмма. — Когда приходит время, можно перенести свой разум — свой дух — в новую оболочку… так же, как я сделал с этим голокроном.
Бейн понимал, что изображение, обращающееся к нему, отнюдь не дух древнего повелителя ситхов; это лишь искусственная личность, известная как хранитель. У каждого голокрона был свой хранитель. Виртуальный проводник, копирующий индивидуальные черты создателя, хранитель служил стражем информации, сокрытой внутри артефакта.
Внешность хранителя часто совпадала с внешностью создателя голокрона… или, по крайней мере, с образом, в котором он хотел предстать перед другими. Бейн помнил, как часто хранитель голокрона Белии Дарзу менял внешность, копируя способность создательницы менять облик.
Его собственный голокрон проецировал изображение Бейна, заключенного в орбалисковую броню. Хотя использование паразитов в действительности оказалось непрактичным, жуткий образ тела темного владыки, покрытого броней, производил впечатление более внушительное и пугающее. Он также намекал на то, что для познания истинной мощи темной стороны необходимо чем-то жертвовать, — ценный урок для тех, кто последует его учениям.
Но главное — орбалиски скрывали его внешность. Если голокрон попадет в руки джедаев, а Бейн будет еще жив, они не смогут опознать его по образу хранителя… что тем более актуально сейчас, когда он вот-вот раскроет секрет вечной жизни. Но сначала нужно одолеть маленькую, но представительную фигурку, стоящую перед ним.
Андедду предпочел, чтобы его видели как человека в тяжелой броне, освещенного красно-оранжевым пламенем. Голову его украшал высокий головной убор, как у верховного жреца, обрамленный тонкой золотой короной с драгоценными камнями, черты лица впалые и напряженные, почти как у мертвеца.
Последние четыре дня Бейн играл с хранителем в его игры, пытаясь постичь тайну вечной жизни. Он проник в глубины голокрона Андедду, меньше чем за неделю сделав то, на что у других ушли бы месяцы или даже годы. Он терпел нудные уроки, слушал утомительные философские проповеди голографического изображения. Бейн не узнал ничего нового о Силе, но зато хранитель многое поведал о личности Дарта Андедду и его убеждениях.
Как и многие древние ситхи, Андедду был жестоким, высокомерным, эгоистичным и близоруким. Он учил тому же, что и наставники Бейна в Академии ситхов на Коррибане; Бейн давно отверг эту идеологию как ущербную. Он пошел дальше своих учителей. Его понимание темной стороны видоизменилось. Создав Правило двух, Бейн начал новую эру ситхов. Он вышел за рамки ограниченного понимания таких темных владык, как Андедду, но тем не менее вынужден был выслушивать невежественные разглагольствования хранителя.
— Покажи мне ритуал переселения разума, — потребовал Бейн.
— Ритуал таит в себе опасность, — предупредил хранитель. — Во время ритуала твоя нынешняя оболочка будет уничтожена. Твое тело пожрет энергия темной стороны.
Бейн в гневе стиснул зубы. Он слышал это предупреждение уже раз десять.
— Выбирай новую оболочку тщательно. Если ты выбрал живое существо, знай, что его дух будет сопротивляться попыткам захватить тело. Если его воля сильна, ты потерпишь неудачу и твой разум будет ввергнут в пустоту, обреченный на вечные скитания и муки.
Упоминание пустоты всякий раз заставляло Бейна вспоминать о ментальной бомбе и о сотнях душ ситхов и джедаев, навеки заточенных в месте ее взрыва. Это служило напоминанием о том, чего он достиг и кем стал.
— Я не какой-то ученик, который боится невообразимой мощи темной стороны! — рявкнул Бейн на голограмму. — Я темный владыка ситхов.
— Твой титул ничего для меня не значит, — презрительно усмехнулся хранитель. — Я сам решаю, кто достоин узнать мои секреты. Ты еще не готов. И возможно, никогда не будешь.
За прошедшие несколько дней Бейн слишком много раз доходил до этого места. Он не собирался позволить хранителю снова оставить его ни с чем.
Бейн поднял голокрон с пола правой рукой, игнорируя знакомую дрожь в левой. Оставался еще один способ получить нужные ему знания, но этот путь был сопряжен с риском.
Создавая собственный голокрон, Бейн многое узнал о принципе действия этих талисманов. Каждый из них был уникален — хранилище всего, что его создатель узнал за свою долгую жизнь. Но всех их объединял ряд общих черт, и этот голокрон — не исключение.
Голокрон Андедду представлял собой четырехгранную пирамиду, вырезанную из гладкого темного кристалла. На каждой грани были выгравированы таинственные золотые и красные символы, которые фокусировали и направляли мощь темной стороны. Внутри находилась сложная матрица кристаллической решетки. Миниатюрные тонкие нити формировали систему хранения данных, способную вместить практически бесконечный объем информации и служить основой когнитивной сети, необходимой для создания внешности и личности хранителя.
Вся система контролировалась верхним камнем — черным кристаллом, установленным на верхушке пирамиды. Пронизанный невероятной мощью, верхний камень стабилизировал структуру матрицы, позволяя получать мгновенный доступ к различной информации через хранителя.
И все же хранителя можно было обойти… хотя пережить попытку мог только сильный. Если воля Бейна дрогнет или сила голокрона Андедду окажется мощнее ожидаемой, его разум будет уничтожен. Талисман поглотит его личность, а тело обратится всего лишь в бездушную оболочку. Ставки высоки, но это единственный способ получить необходимые сведения. Во всяком случае, вовремя — чтобы успеть применить ее против Занны.
— Если не дашь мне то, чего я хочу, — выкрикнул Бейн хранителю, — я возьму сам!