— Значит, она у матери живет, а ты сам по себе… Да-а… То-то, я вижу, исхудал ты, парень. Одни глаза торчат. На чьих же хлебах находишься теперь?
— Он не любит чужой хлеб. — быстро сказала Динка и, покраснев, подвинула Леньке свой ломтик колбасы.
— Я сам на себя зарабатываю! — гордо сказал Ленька, но худой, изможденный вид его красноречивей слов говорил об этих заработках.
Грузчики переглянулись.
— Во как! — с усмешкой сказал один и потрепал Леньку по плечу. — Амбиции своей, значит, не теряешь?
Ленька смущенно улыбнулся, и ему вдруг захотелось похвалиться перед этими людьми своей независимостью.
— Я в город езжу. Кому что поднесу на базаре — когда пять, а когда и десять копеек дадут. А то еще знакомый студент там у меня есть, вместе чай пьем! — с гордостью сказал он.
— Ну, со студентом только чаи гонять. С ихнего брата помощи мало. Плохо твое дело, Ленька! — серьезно сказал Вася.
— Студенты теперь всё больше по тюрьмам сидят. С ними лучше не связываться, — покачал головой староста.
— Кто за народ стоит, тот и в тюрьме сидит, — ответил задетый за живое Ленька. Грузчики переглянулись.
— Бона как! — усмехнулся Вася. — Складно сказал. И правильно. Студенты народ товарищеский. Это у нас в артели все вразброд. Кто куда смотрит… Не натерла еще лямка спину, видать…
— Хоть и натерла, дак податься некуда. Когда б на заводе али на фабрике работать, а то кучка нас… — хмуро сказал другой грузчик.
— Своя рубаха ближе к телу… — вздохнул староста. Что ж… Сидеть да выжидать легче… На студентов, что ли, будем надеяться? — с горькой усмешкой спросил Вася.
Ленька вспомнил Степана и, вспыхнув, отложил в сторону свой хлеб.
— Есть люди, себя не жалеют… Не знаете вы их! — с обидой сказал он.
— Знаем! — сказал Вася и, весело улыбнувшись, похлопал его по плечу. — Они вперед, мы за ними… Свой своего не продаст и не выдаст. Только ни об этом сейчас речь… Вот, вижу я, ты со своим заработком пропадешь на этом свете! Как пигалица пропадешь!
— Не пропаду! — упрямо сказал Ленька и вдруг робко спросил: — А что, про хозяина моего не слышно еще? Грузчики с любопытством посмотрели на мальчика.
— А ты разве ничего не слыхал? — быстро спросил Вася.
— Нет! — побледнел Ленька.
Динка бросила воблу и, быстро оглянувшись, схватила Васю за руку.
— Едет он? — испуганно спросила она.
— Куда едет? — захохотал Вася. — Он уже заехал, дальше некуда! Да ты что побелел весь? — обратился он к Леньке. — Али не слыхал ничего?
— Ясное дело, не слыхал. А ты погоди сказывать, Вася… Может, отец он ему? — встревожились грузчики.
— Не отец он мне, а отчим. А хоть бы и отец был, так не пойду я к нему больше! — взволновался Ленька.
Вася удивленно смотрел на него. Грузчики вдруг о чем-то заспорили.
— Слышь, а бумаги у тебя есть, что он тебе отчим? Баржа-то ведь без призору осталась, а она денег стоит… — сказал староста, трогая Леньку за плечо.
— Да погодите вы делить! Не знает он, видно, ничего… Убили твоего хозяина, парень! Свои же выследили и убили… А ты что ж, не знал, что он беглый был? — спросил вдруг Вася.
— Беглый… С откудова? Не знал… — бледнея, пролепетал Ленька.
— Ну, брат, скажи спасибо, что вырвался ты от него, а то не глядели б мы на тебя сейчас, — покачал головой Вася.
Глава тридцать шестаяВЕСТИ О ХОЗЯИНЕ БАРЖИ
— Как же это ты не знал? Жил с ним — и не знал? — удивленно повторил Вася.
— Да откуда же! Разве он мне сказывался? — пожал плечами все еще бледный и испуганный Ленька.
Динка широко раскрытыми глазами смотрела то на него, то на Васю.
— Ну вот, — сказал Вася. — Так это уже те, которые его убили, в полиции показывали. Вроде как бы бежали они с каторги втроих. А тоже за убийство туда попали. Ну, сбегли… по дороге, видать, пограбили немало… Сибирь-то велика, и тоже тайгой пробирались больше. Страдали, значит, вместе и вместе злодействовали…
— Нет, ты, Вася, скажи, как он имя и фамилию свою сменил, — перебил староста.
— Ну да! Имя в фамилия — это, конечно, не его, только он и перед своими дружками сплутовал. Видно, чтой-то задумал, тогда уж, — скручивая цигарку, сказал Вася. — Одним словом, не знаю, как уж они шли, много ли, мало ли народу уложили, только попался им один бобыль в лесу. В попутчики, что ли, они ему навязались. И видят — денежки есть у человека. Расспросили. Семьи нет, искать некому. Ну, убили его, вытащили узелок с деньгами. Денег порядочно… А хозяин твой потихоньку и паспорт убитого припрятал. Вот как раз он-то и был Гордей Ревякин, бобыль, с дальнего хутора какого-то… Ну ладно…
Вася снова свернул цигарку. Грузчики с интересом слушали уже знакомую им историю. Динка, вцепившись в Ленькину руку, сидела ни жива ни мертва от страха. Ей чудился густой незнакомый лес и три страшных человека с такими же бородами, как у Ленькиного хозяина.
— Ну, пошли дальше… Спрятали деньги в дупле, а сами зашли под вечер, попросились в одном селе заночевать. Ну, пустили их. Заночевали они. А утром встают — одного нету.
— Это хозяина моего? — едва слышно спросил Ленька.
— Ну да… Нету и нету. Они назад, в лес. АН и узелка с деньгами нету! Бросились догонять… Ну, где догонишь! Пришли в одно село, а Гордей этот… или как его… лошадь у одного хуторского купил да и скрылся. Так они его в тот раз и не нашли… Да, кстати, и самим опасаться надо, не больно-то расспрашивать будешь, но на примете всегда имели, чтоб отомстить, значит…
— А что ж полиция-то не искала их, что ли? — спросил один из грузчиков.
— Искала. Да где найдешь? Русь велика, мало ли бродяг по дорогам шатается. Да и паспорта они себе небось тоже спроворили другие. Ну, и ходили по городам: где работенку какую возьмут, где пограбят… А тут — видать, в Саратове — и выследили своего изменщика. Как раз он баржу разгружал… бочки-то эти. А они, может, подработать хотели, да узнали его и сокрылись до времени.
— А он-то их не узнал, что ли?
— Так они на глаза и не показались. Видят — он перед ними. Отошли, посоветовались. Спросили, конечно, кто такой, чья баржа — чтоб ошибки, значит, не было… — с увлечением рассказывал Вася.
— А ему и не в голове, что за ним следят, — перебил его староста. — Когда б такая думка была, живо скрылся бы.
— Ясно. Он бочки сгрузил — да в город, к купцу за расчетом, значит. А они на барже спрятались… Вот был бы ты, к примеру, так и тебя не пощадили бы, обратился Вася к Леньке.
У Леньки пробежал по спине мороз, а Динка еще крепче вцепилась в его руку.
— Да-а… Ну, так и порешили они его. Пришел он поздно, один, навеселе, конечно. Уж дело к ночи. Лег спать в своей хибарке, а они тут как тут… Здравствуй и прощай! Сперва-то денег требовали, а как деньги отдал, так скрутили его по ногам да рукам и давай свой суд творить. Рот тряпкой забили… Ну, и прикончили, конечно. И надо бы им уходить, а жадность одолела. Давай искать, не припрятаны ли еще где деньги. А на это время сторож на причал заявился. И другой с ним зашел. Глядят, на барже какие-то люди тыркаются… И что-то попритчилось им неладное, потому как видели, что хозяин один был, один и назад ехать собирался. Чуть свет отплыть должен был. Ну, закричали они. Собрался народ, грузчики как раз на берегу ночевали… Злодеи — бежать, а эти за ними. Ну, и крышка… — закончил свой рассказ Вася и, улыбнувшись, погладил по голове притихшую Динку. — Вишь, какие дела на свете творятся! Не вцепись ты тогда в бороду хозяина, пропал бы твой дружок Ленька!
— Да мало этого… Не закричи ты нас на помочь, одолел бы он вас обоих! — весело сказал молодой грузчик и засмеялся. — Вот те и «робя»!
— В товариществе сила! Она понимает!. - подмигнул Вася и, поглядев на Леньку, вздохнул: — А тебе, может, и правда за баржу деньги хлопотать? Все же раз отчим, а других родных нет, так, может, и выдадут, а? — спросил он.
— И то правда. Деньги немалые… — подтвердили грузчики. Ленька передернулся, вспыхнул:
— Что я, на крови людской забогатеть хочу! Не нужны мне его деньги! Свои заработаю!
Грузчики с уважением посмотрели на него.
— Гордый какой… Ну, это хорошо, это, значит, ты с совестью, парень! — сказал староста и тут же предложил: — Давай, робя, шапку по кругу!
— Нет-нет! — вскочил Ленька. — Не возьму я!
— И от нас не возьмешь? — прищурив глаза, с интересом спросил Вася.
— Не возьму! — решительно мотнул головой Ленька. Вася схватил его руку и крепко тряхнул ее.
— Вот, робя! Это по-моему! Так и живи, Ленька! Никому в ноги не кланяйся! А работу я тебе найду! Я капитана «Надежды» попрошу. Хороший человек! Уж если бы он тебя на свой пароход взял, то считай, что будешь у Христа за пазухой! — торжественно закончил Вася.
— Да, это бы да… Славный человек, большой справедливости человек… Вот приедет, всей артелью просить будем!. - загудели вокруг грузчики.
— А когда он приедет? — с замиранием сердца спросил Ленька.
— Да недели через две вернется. Только сегодня отбыл… Ну, да ты не бойсь! Ежели что, приходи к нам! Хошь не хошь, а поддержка всякому человеку нужна, вот ты и приходи!
— С подружки своей пример бери! Она еще и знакомства с нами не имела, а уже кричала: «Робя! Робя!» — весело пошутил Вася.
Грузчики засмеялись, но у Динки сжалось сердце. Она уже видела, как пароход «Надежда» увозит ее Леньку куда-то далеко-далеко, в неизвестный рейс.
Глава тридцать седьмаяНОЧЬ И ДЕНЬ ЛЕНЬКИ
Плохо спал в эту ночь Ленька. В памяти его вставали дни и годы, прожитые с хозяином. Теперь, после рассказа Васи, вся эта жизнь казалась ему еще страшней, чем раньше, многое становилось понятным… Гордей, очевидно, знал или подозревал, что обманутые им сообщники тщательно разыскивают его и что пощады ему от них не будет. Вот почему он, посылая Леньку на базар или в булочную, строго наказывал мальчику никому не говорить, где и с кем он проживает, и сам выходил в город только поздно вечером и часто менял свое местожительство.