От «шарыпозавра» пришлось отказаться: по-латыни имя смотрелось нагромождением согласных. Динозавр получил имя килеск аристотокус (Kileskus aristotocus), что переводится как «благородная ящерица». Он один из древнейших тираннозавроидов. Этим объясняется видовое название: «благородный».
Что может быть благороднее, чем принадлежность к славной династии, которая через 100 миллионов лет после килеска дала миру самого знаменитого динозавра – тирекса.
В Березовском карьере сплошные загадки. Их гораздо больше, чем отгадок. Даже реконструкцию палеоландшафта можно выполнить лишь самыми широкими мазками. Понятно, что был большой заболоченный лес, в котором накапливались растительные остатки. Кажется, климат был сезонным, и во время дождей под воду уходили обширные территории. В лесу росли папоротники, хвойные и гингковые. Реки текли со стороны горных хребтов, которые сохранились в виде Кузнецкого Алатау: его синие отроги до сих пор видны из Шарыпова. Но в юрском периоде горы были выше и смотрелись как современные хребты Северного Кавказа.
Собственно, на этом реконструкция заканчивается. Дело в том, что в Березовском карьере пока раскопали площадку размером меньше футбольного поля. Но полученные данные приходится распространять чуть ли не на всю Западную Сибирь. По схожему поводу климатолог А. Чернокульский однажды сказал: «Мы по ручке кувшина пытаемся восстановить, как жил большой город»[45]. Другого способа нет. Разрешающая способность палеонтологии не слишком высока, о чем не стоит забывать.
Главный нерешенный вопрос: как вообще сформировалось местонахождение? Проблема нередкая. Сравнительно легко реконструируется образование местонахождений, имеющих аналоги в современном мире. Например, речные дельты, озерные отложения. Березовское возникло иначе. Но как?
«Много раз задавался вопросом, как оно образовалось, спрашивал коллег. У каждого свое представление, единого мнения нет. В любом случае я не могу себе представить, как появилось местонахождение, которое тянется на несколько километров, с такой огромной концентрацией костей. Наверное, в нем отражаются какие-то геологические процессы, а не структура биологического сообщества. Трудно представить себе место, где живут миллионы черепах, у них между лапками проплывают рыбы, и больше никого нет, разве что редкие млекопитающие с грустью глядят на воду», – говорит Павел Скучас.
Остатки здесь, видимо, прошли через какой-то непонятный геологический фильтр. Почти все они принадлежат черепахам, остальные животные представлены сотыми долями процента. Вряд ли это отражает структуру природного сообщества. Судя по таксономическому разнообразию находок, экосистема была богатейшей.
Березовские леса и болота населяли ящерицы, маммалиаформы и цинодонты, здесь летали птерозавры, бродили динозавры, плавали не только черепахи, но и крокодилиформы, хористодеры, амфибии и рыбы, в том числе акулы. Они мало напоминали современных животных, были своеобразными вариациями привычных нам животных. Крокодилиформы были не вполне крокодилами, маммалиаформы не совсем млекопитающими, а рыбы так же далеки от современных, как курица от бронтозавра.
Сейчас из Березовского карьера описаны остатки более тридцати видов и родов животных, просто поразительное число. Надо полагать, в скором времени опишут не меньше. Самыми разнообразными оказались маммалиаформы, благодаря им Березовское местонахождение стало подлинной сенсацией в палеонтологии.
Уже полвека ценность мезозойских местонахождений измеряют не динозаврами, а маммалиаформами. В ста килограммах породы Березовского карьера в среднем находят один зуб маммалиаформа, и это очень много. Чтобы найти зуб, например, в верхнеюрских отложениях Киргизии, придется промыть шесть тонн породы.
Сегодня Березовский карьер – одно из богатейших местонахождений мезозойских маммалиаформ. Для середины юрского периода – богатейшее. Однажды здесь установили забавный мировой рекорд: за сутки добыли сразу девять зубов юрских маммалиаформ. А всего нашли около тысячи их зубов, фрагментов челюстей, отдельных косточек. В коллекции представлены все крупные группы, известные для середины юры.
Второе крупное местонахождение среднеюрских маммалиаформ – британский Форест Марбл, который раскапывают уже более полувека. Еще есть Пески (одна косточка) и пяток бедных местонахождений в Китае, Шотландии, Аргентине и на Мадагаскаре, причем для некоторых возраст установлен не точно, он может оказаться ранней или поздней юрой. Все это не сравнить со множеством остатков из Березовского, которое имеет мировое значение для понимания эволюции маммалиаформ, то есть и нас с вами.
Все маммалиаформы середины юрского периода принадлежали к вымершим группам. Как они выглядели – загадка. В геологической летописи остались в основном их зубы – самые твердые элементы скелета. Зубы покрыты прочной эмалью и сохраняются в любых неблагоприятных условиях: в движущемся потоке песка в реке, в зоне прибоя, где долгое время бьются о камни. Зубы сложно уничтожить, поэтому они преобладают над всеми другими остатками. От динозавров, крокодилиформ и птерозавров тоже сохраняются, как правило, только зубы, но есть нюанс: их зубы встречаются чаще, потому что сменялись на протяжении всей жизни, а у маммалиаформ смена проходила один раз, молочных на коренные. И кроме того, их зубы крошечные. Поэтому в коллекциях они обычно занимают скромное место.
Единственная смена зубов вызвана двумя причинами. Во-первых, у маммалиаформ останавливался рост тела. Другие позвоночные растут всю жизнь и вынуждены постоянно менять зубы на более крупные. Во-вторых, у маммалиаформ очень сложная окклюзия, то есть совмещение жевательной поверхности нижних и верхних зубов. Их зубные ряды подходят друг к другу, как застежка молнии. Это позволяет эффективно дробить пищу, извлекая больше калорий. Зубы рептилий, амфибий и рыб более однообразны, обычно это просто заостренные колышки или лопатки для захвата пищи или умерщвления добычи.
Кроме маммалиаформ, мало кто умел жевать. Амфибии, рыбы, большинство рептилий просто хватают и проглатывают пищу. Из динозавров научились жевать немногие, преимущественно поздние формы: некоторые стегозавры, игуанодоны, гадрозавры, цератопсы. Их не сравнить с тысячами жующих млекопитающих.
Жевание стало одной из главных физиологических особенностей маммалиаформ, их суперспособностью. Однако за эффективность пришлось платить – смена зубов нарушала тонко настроенную структуру. Если в зубном ряду появлялись прорехи, эффективность жевания редко падала.
Благодаря сложной архитектуре зубы позволяют отличать одних маммалиаформ от других. По зубу можно описать новый род или даже семейство, хотя ошибки неизбежны. В юрских отложениях Шотландии не так давно нашли челюсть мелкого маммалиаформа с зубами трех форм. Прежде эти три формы были описаны как три разных вида в составе двух родов[46].
За редким исключением от ранних маммалиаформ не сохранилось ничего, кроме зубов. Зубы позволяют в общих чертах реконструировать эволюцию группы, но дают слишком мало информации об экологии и физиологии животных.
Над ситуацией шутят и сами палеонтологи. Знаменитый Альфред Ромер говорил, что древние млекопитающие состояли исключительно из зубов, а их эволюция – это появление дочерних моляров из родительских[47]. Шутка затем превратилась в афоризм: «Ископаемые млекопитающие – это эволюционирующие зубы».
Нехватка черепов и скелетов привела к тому, что на протяжении двухсот лет мезозойские маммалиаформы считались скучными однотипными зверьками, похожими на крыс. Только в последние двадцать лет, после открытия полных скелетов и отпечатков, в основном в Китае, стало очевидным потрясающее разнообразие группы. Уже среди ранних маммалиаформ были водоплавающие, планирующие и роющие животные. По зубам трудно предположить такое богатство экологических стратегий.
Не будет лишним напомнить историю маммалиаформ. Они возникли в позднем триасе от зверозубых цинодонтов (о них ниже), были мелкими и очень мелкими животными. Видимо, малые размеры надо считать ключевой особенностью ранней эволюции группы.
Древнейшим маммалиаформом считается аделобазилевс (Adelobasileus) из Техаса. Но есть сложности: животное описано по задней половине черепа, от него не сохранилось ни зубов, ни челюстей. Не исключено, что это цинодонт.
Затем в летописи маммалиаформ наступает провал на 10 миллионов лет, после которого на самой границе триасового и юрского периода появляется сразу несколько родов, все они мелкие охотники на беспозвоночных.
Достоверные находки из триаса можно пересчитать по пальцам одной руки: несколько зубов, обломки пары черепов, один неполный скелет.
В начале юрского периода маммалиаформы стали быстро эволюционировать. Сформировалось несколько крупных групп, чье время существования в основном ограничилось юрским периодом. Эти группы отличаются друг от друга, понятно, по зубам. Скелетов и черепов маммалиаформ начала и середины юры не нашли ни одного: только зубы, челюсти и разрозненные мелкие кости, которые нельзя соотнести с зубами.
В первой половине юры маммалиаформы продолжали оставаться исключительно насекомоядными, были чем-то вроде ящериц.
В середине юры произошла вторая и, вероятно, главная адаптивная радиация маммалиаформ, когда возникло несколько важных групп и, вероятно, расширились их экологические возможности. В это же время вымерли древнейшие, самые первые группы маммалиаформ, но из-за пробела в геологической летописи непонятно, как и почему. «В истории маммалиаформ очень много белых пятен. Самый неизученный этап – вторая половина ранней и первая половина средней юры. А именно там происходили основные события», – говорит Аверьянов.
Во время юрского пробела сформировались две группы, в дальнейшем сыгравшие самые заметные роли. Появились первые, стволовые териевые (ближайшие родственники современных млекопитающих) и многобугорчатые. Их ключевой инновацией стали многофункциональные зубы, приспособленные и к нарезанию, и к жеванию пищи. Увеличился размер мозга, окончательно сформировалось среднее ухо, появилась примитивная растительноядность – питание калорийными побегами и семенами.