«Я ехала за растениями, а Лев за динозаврами, он их везде искал. Когда собирался на Чукотку, всем говорил, что будет искать динозавров. Ему отвечали: ну какие динозавры на Чукотке?..» – говорит Головнева.
Лето выдалось холодным, ручьи были завалены снегом. Хотя на склонах холмов зеленела трава, внизу в оврагах лежали сугробы.
Породы оказались необычными: сцементированный, очень плотный вулканический пепел – тефра. Некоторые слои были переполнены отпечатками листьев, в других слоях листьев не было, залегали только крупные обломки древесины. Слои возвышались крутыми обрывами вдоль ручьев и подчас достигали высоты шестиэтажного дома.
«Я смотрю на стеночку, говорю: "Лев, какая-то здесь странная древесина, какая-то не такая…" – вспоминает Головнева. – А он отвечает: "Какая древесина? Это же кость!"»
Кость была черная, с глянцевой блестящей поверхностью, размером с полено.
Следующие дни Несов провел, разбирая темный слой тефры. Костей оказалось много, но все они были разрозненные, часто поломанные. Извлекать их было нелегко. Слой с костями выходил на большой высоте, тефра едва поддавалась молотку и была гораздо тверже костей.
Несову удалось извлечь несколько десятков костей и зубов динозавров. Их обладатели обитали на Чукотке незадолго до великого вымирания в конце мелового периода.
Регион тогда отличался сильной вулканической активностью. Захороненные на Каканауте динозавры жили совсем рядом с вулканом. Зерна пепла в слое были крупные, значит, вулкан находился не дальше чем в десяти километрах: тяжелые частицы далеко не летают.
Спустя пятнадцать лет Головнева вернулась на местонахождение с Паскалем Годефруа. Они нашли еще один слой с костями, а в нем небольшую прослойку с зубами и обломками яиц – первыми яйцами полярных динозавров. Скорлупа принадлежала как минимум двум типам яиц.
Находка стала еще одним доказательством, что динозавры постоянно жили в приполярных и полярных областях. Химический анализ скорлупы показал, что во время кладки самки динозавров пили талую воду. Вероятно, она поступала с возвышенностей, на которых лежали снежные шапки.
В следующие годы Головнева еще два раза приезжала на динозавровые слои Каканаута, были найдены две «ноги» – большие бедренные кости динозавров. Других захоронений костей не нашлось, только два слоя с небольшими выходами на поверхность.
Ничего более целого, чем отдельные кости и зубы, найти не получилось, но и они дали важную информацию.
Зубы принадлежали целому зоопарку динозавров: гадрозаврам, цератопсам, тираннозаврам, дромеозаврам, гипсилофодонтам, троодонтам и анкилозаврам, которые жили 66–68 миллионов лет назад.
Впервые удалось открыть очень богатую полярную фауну динозавров. Она оказалась не менее разнообразной, чем в южных регионах. Годефруа говорил журналистам, что для всех это был большой сюрприз[95]. Причем сопутствующая фауна отсутствовала: ни черепах, ни крокодилов. Вероятно, здесь в самом деле было холодно и некомфортно для привычных нам рептилий. На Чукотке нашли только динозавров.
По остаткам растений удалось точно определить температурный режим.
В конце мелового периода в окрестностях Каканаута средняя годовая температура составляла 12 градусов по Цельсию (плюс-минус два градуса), примерно как в современной Анапе или Краснодаре. Летом температура в среднем колебалась около 20,6 градуса, зимой – около 4,8, но иногда могли случаться слабые заморозки[96]. Снег был редкостью, и динозавры едва ли сталкивались с ним каждый год.
Неподалеку располагалось море. Климат можно назвать умеренным морским[97]. Больше всего он напоминал климат японского острова Хонсю с мягкими зимами и большим количеством осадков.
Динозаврам серьезно мешали две особенности региона: холод и полярная ночь. Как они с ними справлялись, неясно. Вероятно, у них была какая-то другая, еще не вполне понятная нам физиология.
Может быть, динозавры успевали нагулять жир за лето? Или в сумерках питались хвойными и корой? Неясно. Вегетационный период у растений Каканаута длился примерно семь месяцев, полярная ночь – около трех месяцев.
Точно так же непонятно, как приспособились к полярной ночи сами растения. Подобно динозаврам, они отличались большим разнообразием. На сегодняшний день в окрестностях Каканаута добыты остатки почти полусотни видов.
В конце мелового периода здесь росли хвойные и широколиственные леса с платанами, секвойями и древнейшими березовыми. Состав флоры отличался мозаичностью: типичные меловые растения были перемешаны с палеоценовыми.
Ископаемая флора Чукотки имеет мировое значение. Она позволяет в деталях проследить изменения, которые случились с растениями накануне, во время и сразу после массового вымирания. Такая последовательность есть только здесь и в Северной Америке.
Растения, конечно, преподнесли сюрприз. По ним не видно следов серьезного катаклизма. Даже границу мелового и палеогенового периодов по растениям провести сложно. Недавно ее пришлось сильно сдвинуть из-за найденной ископаемой раковины моллюска: слой считался палеоценовым, а оказался меловым.
Изменения у растений происходили, но были постепенными и не катастрофическими. Это высвечивает вымирание динозавров в новом свете. Их могли погубить не комета или масштабные извержения вулканов, даже не пресс со стороны подросших млекопитающих, а растения. Подобная гипотеза палеоботаников выглядит убедительной.
Большинство динозавров, подобно другим крупным животным, обитали в открытых ландшафтах. На Чукотке в конце мелового периода, по словам Головневой, было что-то вроде африканской саванны. Леса не подходили для жизни десяти– и двадцатиметровых динозавров. Они бы там попросту не развернулись.
На эти саванны шло наступление цветковых, среди которых с середины мелового периода появились древесные формы. Процесс был небыстрым и затянулся на 60 миллионов лет. Вначале цветковые деревья заселили долины рек, вытеснив хвощи и папоротники. Вдоль водоемов встали «заборы» из цветковых. Затем они начали наступление на саванны, междуречья тоже стали зарастать лесом. К концу мелового периода на месте недавних папоротниковых саванн раскинулись дремучие чащи. Крупным динозаврам просто стало негде жить.
Получается, цветковые растения стали одним из факторов – и быть может, решающим – в вымирании динозавров. С известной долей юмора можно сказать, что динозавров победили березки.
По остаткам растений, кроме того, заметно усиление влажности на границе мелового периода. А вот похолодания, которое предполагают после падения космического тела, по растениям не видно. Вероятно, не было затяжной зимы, якобы начавшейся из-за выброшенной в атмосферу пыли от удара кометы.
Увеличение влажности сыграло в пользу цветковых: их число выросло в разы, появились ореховые и буковые, бурно распространились березовые. Они заполнили недавнее царство папоротников и цикадофитов.
В новых ландшафтах уже не было динозавров, они ушли со сменой декораций. Начался новый мир, и в нем появились свои, новые герои.
ЭпилогЗачем нужны динозавры
Десятки миллионов лет назад Земля была планетой живых динозавров, теперь она стала планетой игрушечных динозавров. Сейчас динозавров даже больше, чем в мезозое. Каждый магазин с игрушками забит диплодоками, трицератопсами и стегозаврами.
Динозавры стали суперпопулярными благодаря детям. Динозавры заняли одно из главных мест в детской массовой культуре. Миллионы мальчиков и девочек по всему свету зубрят названия динозавров и листают перед сном «энциклопедии» про вымерших животных.
Динозавры стоят в одном ряду с пиратами, принцессами, гномами и драконами. Для детей все они – сказочные, мифические персонажи, которых нет в реальности. В воображении ребенка они легко соседствуют: пластмассовый рыцарь побеждает тираннозавра, бронтозавры идут в атаку на звездолеты.
В детской динозавромании нет ничего научного. Динозавры «для детей» не учат научной картине мира. Точно так же игрушечные принцессы или рыцари не похожи на подлинных рыцарей и принцесс и не учат истории Средневековья.
Благодаря детскому буму каждый что-то знает про динозавров, но на поверку эти знания оказываются поверхностными и неверными.
Для обычного человека динозавр – огромная, в основном зубастая ящерица, жившая давным-давно и погибшая от удара кометы. На этом все и заканчивается.
Горы «энциклопедий про динозавров» внушают мысль, что о них уже все известно. Конечно, это большая ошибка. На самом деле про динозавров мы знаем крайне мало, не говоря уже о других животных динозавровой фауны.
«Все известно» лишь на детском уровне: этот динозавр с большими зубами называется «аллозавром» и был «кровожадным хищником», этот динозавр с гребнем называется «гадрозавром» и был травоядным. Копни чуть глубже, упрешься в пустоту.
Но палеонтология сейчас переживает ренессанс. С каждым годом знания о динозаврах и других вымерших животных не только увеличиваются, но и углубляются. Дело не в том, что описывают еще сотню-другую новых видов, а в том, что мы, наконец, начинаем понимать, как они жили, учимся правдоподобно реконструировать древние экосистемы.
Нередко палеонтологам приходится отвечать на вопрос: «А зачем все это нужно?» Ведь их открытия не имеют практического применения. Какая польза в том, чтобы узнать, какого цвета были перья кулиндадромея или что жевали якутские стегозавры? А ведь на решение этих вопросов тратятся деньги, время, силы.
Понятно, что сами палеонтологи занимаются наукой из собственного любопытства, которое сохранили со времен детства. Но какая в этом польза для человечества? Что могут дать современной цивилизации древние рыбы, динозавры, маммалиаформы?
Как ни странно, многое, хотя все ценное в палеонтологии лежит вне сферы практической пользы. Из костей и зубов не сделать новых смартфонов и не собрать летательный аппарат. Зато палеонтология дает человеку правильные ориентиры, формирует у него адекватную картину мира. В этой картине люди представлены лишь крохотным эпизодом в долгой истории Земли.