— Да что ты понимаешь, мусью, в наших бабах? — отмахнулся от меня Замойский. — Пожар, падеж и проказа в одной персоне!
Ну все, это был край.
— Ещё раз назовешь меня «мусью», щенок, а моих дам — «бабами», — процедил я протягивая руку и подталкивая его к себе за зацепленную между пальцев пуговицу. — И в следующий раз общаться мы будем уже через барьер. Оружие на твой выбор.
Пуговица с треском оторвалась оставшись у меня в руке, освобожденный Замойский резво отскочил от меня.
— Ну, если ты этого хочешь, — растерянно прошипел он. — Я тебе дуэль устрою.
Я усмехнулся ему прямо в бледное личико:
— Давай, не тяни, жду от тебя письменный вызов.
Бросил ему пуговицу под ноги и, развернувшись, зашагал к дому.
Вот же скотина, вывел меня-таки из себя!
Неудачно все повернулось. Но я долго держался. Хотя стрелять мне в спину не начали — и то ладно.
Замойский завалился в машину со своими приспешниками, и они поспешно укатили. Дуэльный картель, очевидно, составлять.
Около дома всадник в княжеских гербах, наблюдавший издали нашу ссору, приложил два пальца к шляпе:
— Я гонец его светлости князя Югопольского. Господин Де Онисов, полагаю?
— К вашим услугам.
— До его светлости дошли вести о вашем славном подвиге, и он желает принять вас при своем дворе со всей возможной поспешностью.
— Вот как? Аудиенция? — произнес я задумчиво. — А я ведь к ней совершенно не готов.
Гонец легкомысленно взмахнул рукой, мол пустое, мелочь, вас примут таким каков вы есть.
— И да! — спохватился княжий гонец — Захватите с собой чучело зверя, князь желает обозреть его лично.
Глава 26Княжий волкодав
Югопольск встречал нас как героев. Своих давно обожаемых долгожданных героев…
Утром взяли с собой пяток мужиков из отделения Рустама, натянули брезент на установленное в кузове чучело и поехали в Югопольск, людей посмотреть, себя показать. А тупай увязался с нами без спросу, как всегда предпочел быть выше мелких условностей.
На хозяйстве во Фламберге мы оставили Степана, любезно давшего свое согласие, и тетку Марго, которую никто не спросил, а она ничего не сказала. Рада, наверное, оказаться в родных стенах через столько лет.
Вести в маленьком княжестве разлетаются быстро, даже при отсутствующей ещё пока глобальной сети. Видимо, и редких проводных телефонов для этого хватило.
Нашу машину с чучелом узнавали на улицах! Нет, не то, чтобы толпы и почётный эскорт на мотоциклах.
Но на окраине пареньки вдоль дороги махали мне газетами с моим мутным, напоминающим работу фоторобота, портретом на фоне поверженного чудовища, вырезанным из нашего группового фото и увеличенным на пол листа. В кварталах ближе к центру — мне уже совали эти газеты с просьбой дать автограф, мне совали цветы! Цветы-то зачем? Я их есть не стану, и в вазу ставить тоже, вазы во Фламберге нет.
Да и вообще — не особо я люблю славу. Слава — это не самоцель, это иногда инструмент в достижении каких-то совсем других целей. Но не всегда. Сейчас мне слава, скорее, может помешать.
Или, всё же, нет?
В общем, сгрузил все букеты зардевшейся Ангелине.
Первым делом в Югопольске заехали на квартиру, скинули дорожное, переоделись в приемное: Ангелина в платье придворного кроя, а я в свой парадный красный замшевый пиджак в золотых галунах, я в нем на выпускном был. Надел поверх охотничьего костюма. Я брутальный охотник или где? Тупай забрался мне на плечо угнездившись на вышитом эполете, да так и ехал всю дорогу.
Мы уселись обратно в машину от которой Рустам отгонял зевак и двинули к княжеской резиденции над городом. Пришла пора взглянуть на это выдающееся сооружение поближе.
Через внешние ворота резиденции нас пропустила охрана, внутри нас встретил уже знакомый нам гонец, и передал с рук на руки княжескому церемониймейстеру. Пригнали дюжину ливрейных лакеев, и они со всем возможным почтением сгрузили Живодера из кузова на низкую тележку, на которой и увезли его в обсервационный зал личной княжеской Кунсткамеры, куда следом за главным дивом дня, провели и нас.
Я признаться малость напрягался относительно тупая на моем плече и был готов в любой момент отослать с ним Рустама, если у охраны или секретарей возникнут по его поводу вопросы, но животину натурально никто в упор не замечал, словно он был надлежащим аксессуаром моего костюма, неудержимым знаком статуса отважного охотника на чудовищ, вроде как леопардова шкура на плече.
В огромном беломраморном зале княжеской Кунсткамеры с видом из огромных окон прямо на Парфенон, рядом с накрытым брезентом чучелом мы скучали недолго. Князь заставил ждать себя не более получаса. Считай, практически мгновенно к нам выскочил, я даже не успел толком рассмотреть чучела иных эндемичных тварей, расставленных по залу.
Князь, похоже, тот ещё ценитель представителей вымирающей мегафауны континента, и к хищникам особенно неровно дышит, хотя сам ни разу на них не охотник. Так, максимум по уткам пострелять, я наводил справки…
Князь теперь куда больше походил на свой парадный портрет, что я заметил в приемной дворца, чем тогда, издалека, в порту. Чисто выбритый надменный лик. Черный протокольный наряд расшит золотом, пальцы в перстнях, золотой монокль на цепочке, туфли на высоких каблуках, хочет казаться выше? Волосы точно красит.
— Покажите! — закричал князь еще издали, семеня к нам частой пробежкой. — Покажите мне его!
Рустам по моему сигналу сбросил брезент с чучела, и князь схватился за сердце, да так внезапно, что я всерьез поверил, что он вот сейчас тут и помрет от захлестнувших его чувств.
— Так вот ты какой, — прошептал князь, отступая назад, чтобы лучше обозреть сраженное чудовище. — Югопольский лев.
Мы с Ангелиной, присевшей у входа в зал, переглянулись. Ладно, дернул я плечом с закачавшимся тупаем, пусть будет лев. Пусть будет Югопольский. Мне всё равно, а князю приятно. Не зря значит, роста чучелу добавляли.
— Потрясающе, — проговорил князь задрав голову, озирая выпотрошенное и высушенное чудовище. — Невероятно и впечатляющее. Вы, де Онисов, меня весьма и весьма порадовали.
— К вашим услугам, Ваше Сиятельство, — я коротко поклонился.
— А вы хват, — довольный князь погрозил мне пальцем. — Не успели с корабля сойти, обжиться, а уже сразу в схватку, в погоню! Соседи на вас жалуются.
Ну начинается…
— Моя цель состояла в спасении ваших подданных, Ваше Сиятельство, — поклонился я. — Возможно, на пути к этой цели я был недостаточно обходителен.
— Да забудьте вы этих нытиков, де Онисов, — махнул рукой князь. — Обошлись вы с ними, как они того заслуживают, вон какого красавца добыли! А от этих магнатериев слова доброго не дождешься. Одни доносы… Марьяна! Марьяна, деточка моя, иди к нам! — внезапно повысил голос князь. — Посмотри, дорогая, что наши славные охотники ко двору привезли!
Из-за портьер откинутых услужливым лакеем в зал вошла высокая девушка в приличном княжне одеянии и драгоценностях, очевидно дочь, учитывая внешнее сходство.
— Вот, взгляни, милая, — широким взмахом князь направил девичий взгляд к доставленному нами трофею и вставив до малой секунды рассчитаную драматическую паузу, проищнес с приличествующим предмету воодушевлением:
— Живодер…
Я с живейшим интересом наблюдал сие действо одного актера. Да ему в конферансье надо. В церемониймейстеры. Такой талант прозябает…
Трофей произвел на юную наследницу надлежащей мощи впечатление.
— Да он свежий совсем! — воскликнула княжна.
— Трех дней еше не минуло, как он наводил ужас на селян, — очень довольный собой, похвастался князь. — Прежде чем этот юноша не успокоил его на веки.
— Это элементальный зверь, — поклонился я княжне. — В его черепе до сих пор обитает элементаль, который годами будет хранить его от тления, если его правильно питать.
— Так вы еще и алхимик? — прищурился князь.
— Имею некоторое полезное представление, — поклонился я. — Ранг абитуриента.
— Как интересно! — улыбнулась княжна, — Ой, а что это у вас на плече! Оно живое! Ой, какой милый! А не укусит? Как его зовут? Да что вы!
Все тут же обратили свое внимание на неотразимого в своей милоте тупая, словно секунду назад его тут ещё не было. Удивительная способность привлекать по требованию к себе внимание красивых женщин у этого зверька. Наверняка привораживает, стервец. А до того глаз отводит. Полезное умение для мелкого животного.…
Князь ненадолго отошёл к столу. Княжна ласкала тупая под пухлой щечкой, тот перся, сладко жмурился и потянувшись, как изнеженый кот, едва-едва не грохнулся с моего плеча на мраморный пол. А когда зверька прямо на тебе этак ласкают, какое-то эхо этой ласки перепадает, или даже прямо предназначается именно тебе.
От княжны замечательно пахло. Обворожительно просто. И глаза цвета хмельного меда.
Мр-р-р…
— Очень, очень милый зверек. Подстать своему хозяину. А скажите, Александр, — тихо и вкрадчиво произнесла княжна Марьяна. — Вы танцуете?
Нет, хотелось, саркастично ответить мне, только бошки битой проламывать умею. Я-то исходный танцы не люблю, особенно парные. Но вдруг, с удивлением для себя понял и вспомнил — в моей Альма Матер учили не только организованному мордобою, но и организованному времяпрепровождению в форме придворного бала. Да, Саша умеет танцевать. Ещё как умеет.
— Говорят, я способен довести партнершу до полнейшего изнеможения, — без тени самодовольства сообщил я княжне.
— О! Ничего столь чрезмерного, — княжна взмахнула рукой в шелковой расшитой жемчугами перчатке — Всего-то три отделения по четыре танца!
О как. Тогда, что она считает чрезмерным? Экстатические пляски с ночи до утра? Не каждому по силам запланированный ею танцевальный марафон. Это часа на три непрерывного и изматывающего действа.
А она безжалостная…
— В новый год. Приходите сами и приводите свою милую спутницу, — улыбнулась княжна, впервые как-то показав, что вообще заметила покрасневшую о