— А мы куда едем? — спросил вдруг Вака Два Пера, обеспокоился, наконец, новобранец пунктом прибытия.
— Туда, — бросил я, махнув рукой вдоль дороги.
— В дом богини Дан, — усмехнулся Степка, и где-то я эту надменную ухмылку «Вам знать больше не по рылу» уже видел…
У меня же и слямзил что ли? Хм.
— Дан? — встревожился Вака. — Это там, где из людей деревья выращивают?
Клянусь, этот дерзкий пацан всерьез в этот момент прикидывал как дать деру из нашей повозки. Ничего себе, как ему точка нашего назначения не понравилась!
— Спокойно, рядовой, — угрюмо одернул я его. — Из нас хрен деревьев наращиваешь, непоседливые мы. Я из них сам что хочешь выращу, если внезапно напугают. Мы гости, все под контролем.
Сел за руль рядом с Ангелиной и задумался.
Деревья выращивают, значит. Из людей. Ничего себе нюанс, если, конечно, это не наивная интерпретация Вака, непонятной ему технологии. Или тщательно распускаемых слухов, чтобы как раз держать на дистанции таких вот наивных, но кровожадных искателей приключений.
— Деревья из людей, — усмехнулся я. — Серьезно?
— Ну да, — покосилась на меня Ангелина. — Именно этим они там и занимаются, на пирамидах этих. А ты сам раньше не слышал, что ли?
Вот блин тебе и слухи.
— В смысле, типа, человеческие жертвоприношения? — прищурился я.
— Ну, в смысле да, — отозвалась Ангелина без тени улыбки. — Они там, вроде как, добровольцы, но по факту — это натурально жертвоприношения.
— И когда ты собиралась меня эти тонким обстоятельством порадовать? — мрачно осведомился я.
— Блин, а я-то и думаю, чего это ты такой бесстрашный, — пробормотала Ангелина. — Ну, офигеть теперь. Это же все знают! Самый известный факт о пирамидах Новой Аттики, о нем даже во всяких мультиках детских и фильмах рассказывают.
Возможно, Саша и смотрел в детстве мультики на эту тему, но именно эта часть памяти основательно выветрилась после моего «пришествия».
— Ну, видимо, я — не все, — отозвался я.
— Ну, да, тебе это ни к чему, — покивала Ангелина.
— Чего, — усмехнулся я. — Хочешь сказать, я тупой и сильный?
— Ну, почему тупой, — рассудительно возразила Ангелина. — Просто сильный.
И по плечу похлопала.
— Та-ак, — протянул я. — Классика…
Не может такой большой приз не сопровождаться жирным куском какого-то западла? Всё как всегда. Нда.
— И что теперь? — спросила Ангелина. — Назад повернем?
— Ага, — мрачно отозвался я, заводя мотор, — Щаз.
— Да блин, — расстроено прошептала Ангелина.
Видать действительно надеялась меня отговорить.
Хрен там. Меня не напугаешь.
Мы ещё посмотрим, какие-такие человеческие ресурсы используют эти ведьмы, пока тут мой виноград выращивают! Может, и дойдет дело до напалма.
— Все билеты проданы, рейс в один конец, — бросил я перекидывая рычаг передачи и нажимая на газ. — Плевать! Уплочено!
Глава 46Маски богини
Путь до ареала обитания богини Дан оказалась несколько длиннее, чем я думал.
Сначала настоящие дикие неизведанные земли всё как-то не начинались. Все что-то сбивало настрой. То водокачка с ветряком на вышке вдалеке, то стадо коров, то полу-заброшенная деревенька с огромным амбаром. Дикий запад какой-то. Ещё дикий, но уже на цепи.
Но, в конце-концов, ко второй половине дня дремучий многоярусный лес, прятавшийся за линией холмов, вырвался прямо к дороге, пролегающей теперь между двух сплошных стен деревьев. Стало сумеречно, кроны деревьев соединялись высоко вверху и не пропускали свет. Наезженная дорога превратилась в две колеи, поросшие травой. На колесах тут проезжали не часто. Порой в этом лесу встречались стоячие камни со белыми отпечатками человеческих ладоней. Кто их оставил?
Возбуждение предвкушения от столкновения с неведомым начало нарастать. Я вел машину сам, не доверяя никому.
Постепенно, пока солнце клонилось к закату, освещение становилось все более угрюмым, свет пробивающийся сквозь высокие кроны стал багровым, словно внутри черных листьев текла кровь.
Нарастала усталость.
Сначала я заметил на ветках над дорогой, плетенные из тонких верёвочек подвески, напоминающие индейских ловцов снов, болтавшиеся там на ветру словно паутина.
Потом на краю дороги начали попадаться вырезанные в толще некоторых деревьев, безглазые маски, условные лица. Их появление вызывало мгновенную оторопь, словно лес глядел на нас через них. На Ангелину они произвели, похоже, гнетущее впечатление. Да и я в первый раз такое заметив вообразил, что заметил вражеского наблюдателя. Потом-то разглядел, что это резьба по живому дереву, и уже не так дергался. Но впечатление эти украшения создавали неприятное.
Не очень-то это все выглядело гостеприимно. На нервы мне действовали эти внезапные парковые украшения, чего уж там.
А наш пушистый Нанотолий дрых всю дорогу у Ангелины на коленях, ему всё это было пофигу.
Уже глубоким вечером, включив фары и прожектор на кабине, мы наконец достигли места своего назначения.
Это оказалась пологая стена из огромного сырого серого булыжника, вся увешанная лианами. Дорога ныряла меж стен в высокую темную арку, в глубине которой я различил скрепленную лианами решетку, а на решетке типичное для этих мест украшение — ростовая статуя обнаженной девушки, тело её, покрытое корой, пронизывали изгибы ветвей.
Я был уверен, что это статуя, пока вылезал из кабины и шел к воротам. Был уверен пока она не открыла глаза и не произнесла:
— Кто вы такие и зачем явились в чертог богини?
Да чтоб тебя! Еле удержался от того, чтобы выхватить дробовик из кобуры и всадить в говорящую башку отличный заряд крупной дроби.
Еле удержался.
— А ты ещё что такое? — процедил я как мог надменно, глядя в ее черные глаза без белков на деревянном лице.
— Я привратник, — был мне свистяще хриплый ответ. — Кто вы такие и зачем явились в чертог богини?
Фу, блин! Похоже, это какой-то антропоморфный автоматон. Но выглядит, конечно так, гостеприимно, что аж кровь в жилах стынет. Декоратор у богини Дан такой же шизанутый, что и ее парковый смотритель.
— Передай, что прибыл Александр Де Онисов со свитой, — несколько надменно заявил я, ничуть не сбавляя накала пафоса.
Хрен ты на меня произведешь впечатление. И не такое видали.
Черные глаза головы вдруг вспыхнули зеленым и погасли, словно внутри появился и исчез маленький элементаль.
— Вас ожидают, — произнесла голова. И внезапно уехала вверх вместе с решеткой, потерявшись среди ветвей, оставив проезд в арку свободным.
Я посмотрел вверх, туда куда она уехала. Магия Земли, однозначно. Но… в какой-то дико извращеннской форме. Я такого ещё не встречал. Интересно-интересно. Всего два полных дня от дома, километров четыреста максимум, а тут такая дичь…
Я вернулся в кабину, сел за руль.
— Что там? — спросила Ангелина.
— Домофон, — коротко отозвался я, нажимая на газ. — Поболтал с консьержем.
Мы въехали в темный коридор во владения живой богини.
Мне бы трепетать, да что-то не трепещется. Злило меня это всё нагнетание уже, и сильно.
Проще надо быть.
Проехав в темном простенке метров сто, мы выехали на открытое пространство освещенное двумя кострами, где нас уже встречали.
— А на манеже всё те же, — пробормотал я, останавливая машину и открывая дверь.
Народ в кабине, оказывается, мирно вповалку дрых и пропустил все интересное. Ух ты, как умаялись, болезные. Постучав по крыше кабины, крикнул соням в кузове:
— Эй, на палубе! Подъем! Приплыли!
Вака Два Пера и Степка вскочили одновременно, с оружием наготове, за ними следом, продирая сонные глаза, выбрался из-под пулеметного полога и док Штирц.
— Это что за остановка? — пробормотал доктор, осоловело озираясь.
— Конечная, — отозвался я усмехнувшись. — Автобус дальше не идет. Дальше ножками.
Пажи-оруженосцы мои, двое из ларца, очень разные с лица, спрыгнули с машины на утоптанную землю, с оружием наготове, оба, как один. Вот тогда заметил, что у молодцев моих ружья одной модели, только у Степки длинноствольное, а у Ваки карабин, такое же ружье, только стволы укорочены, для удобства при стрельбе из седла. Братья по оружию прям.
Нанатолий с рук выбравшейся из кабины Ангелины перепрыгнул на свой боевой пост у меня на левом плече, и я, поправив кобуру с обрезом дробовика на бедре, пошел во главе моих людей к встречающей нас теплой компании.
А встречали меня все те же нимфы из моего сна. Огонь, Вода, Земля и Воздух. Все четыре красавицы, как на подбор. В отдалении ещё какие-то люди толкаются, палатки стоят, костры горят, а над этим всем возвышаются вершины многоярусных пирамид с деревьями на вершинах.
Жрицы кланяются мне в пояс, приветствуют, подносят хлеб-соль. Натурально, рыжая жрица Огня подала мне каравай хлеба на расшитом растительным узором рушнике, в середину каравая воткнута солонка с солью.
До чего же хорошо жить в мире, где отечество является мировым гегемоном! Места такие дикие, а условности имперского гостеприимства и здесь знают.
Ну чего, не чинясь, оторвал кусок хлеба с прожареного бочка, макнул в соль, откушал. А нексило так встречают потомка божественной фамилии. Хлебосольно, всё прям как встарь. Чувствую, что встречей вполне удовлетворен. Всё по чину, без урона моей дворянской чести.
— Людно у вас тут, — замечаю я, глядя на собравшуюся в отдалении толпу. — Кто это такие вообще? Что им тут нужно?
— Паломники, — отзывается соблазнительная татуированная жрица Воздуха, моргая слепыми как у лесных масок глазами, у нас с нею еще не сложилось, хоть она уже и бывала в моей спальне. — Люди со всех концов Аттики, собрались в дом богини Дан. Все хотят видеть прославленного героя, прильнуть к твоим стопам, следы целовать.
— А вот этого не нужно, — буркнул я. — Ещё языки чьи оттопчу, неудобно получится. Пусть там стоят, где стоят.
Ну, вместо облизывания ног собравшаяся толпа, нашла другой способ прогнуться, разом повалившись на колени и все, как один, поклонились мне в ноги. Экий ажиотаж. В этой толпе я увидел людей из разных порубежных данайских племен, а может и из полисов в глубине континента, и каких-то вовсе мне неведомых аборигенов. До меня донесся единый гулкий вой множества голосов: