И вот, наконец, Фламберг, уже такой родной, такой долгожданный и желанный, становился всё ближе. Все испытания по пути, и последнее — объезд по дуге владений Замойских — закончился вполне успешно.
Но ещё за километр, съехав с того самого злополучного моста, я почуял что-то неладное.
— Господин… господин! — окрикнули меня из окна. — Спасите нас от них!
— От кого это?
— От этих! — тыкнул нахмуренный селянин в сторону моего имения, а затем плотно закрыл оконные ставни.
Я вдавил педаль газа в пол.
Глава 55Фестиваль «Фламберг-1999»
За полкилометра я услышал музыку. Громкую, «электрическую», в прошлой жизни я бы назвал это каким-нибудь арт-панк-роком. На улице стало ни души. Двери и окна всех избушек в округе были наглухо закрыты. Лишь у дома Крестовоздвижинской стояли на привязи две кобылы и паслись двое племянников Макшейна с винтовками, узнавшие меня и хмуро кивнувшие. Решил, что к ним заеду и разберусь позже.
За двести метров — увидел на дороге пару десятков мотоциклов и пьяное шатающееся туловище в кожаной безрукавке, которое гналось с ведёрком за приблудившейся курицей хуторян.
Тупай запрыгнул на плечо и ощетинился, глядя на буйство, которое происходило у меня в поместье.
Я припарковался поодаль. Высунулся из окна, спросил у ещё одного пьяного туловища, отливающего в кустах:
— Что, мать твою, здесь происходит?
— Дык… ик… фестиваль! Мотоциклетный.
И действительно. Именно он и происходил — именно фестиваль, и именно мотоциклетный. Поляны по ту сторону от дороги, переходящие в рощу, были плотно оккупированы молодыми и не очень ребятами, восседающими на траве, о чём-то бурно дискутирующими и нередко — заметно под шафе.
Разумеется, под шафе были только сынки потомственных дворян с соответствующими генами. Остальные были навеселе исключительно от обстановки. Я надеюсь.
Были и парочки — не сильно успешно уединившиеся в цветниках и в десятке армейских палаток, стоявших рядком на берегу ручья. К своему недовольству я заметил Александру и Анну, двух старших из школы благородных девиц Надежды, сидящих у кальяна на расстрелянных пледах в обнимку с совсем юными «Волчатами», вооружёнными гитарами. А звонкие женские стоны, доносившиеся из сторожки, красноречиво говорили, что сторож Сергей с супругой покинули помещение, выбрав более безопасные места.
Итого — сотни полторы, не меньше. Мда… Не такого приёма я ожидал. Совсем не такого. И совсем было не до них. Вот не дай боже они распили вино из неприкосновенного запаса! И куда смотрят Рустам и тётушка? Хотя я не сомневался уже — это дело рук последней. Она же обещала воспитать «Молодых волчат», вот, вероятно, таким образом воспитывает.
— О, смотри-ка, хозяин вернулся! Здорово, Александр! — пробасил какой-то бородатый мужик лет тридцати пяти. — Эй, сюда! Тут хозяин!
И «волчата», и господа постарше уже начали потихоньку обступать машину со всех сторон.
Мы вышли из машины — во всеооружии. Я с дробовиком, Вака с моим мечом, Штирц с пистолетами, Стёпка — с пулемётом (правда, не заряженным, но выглядело всё равно серьёзно). К нему присоединились щенки, со звонким лаем бросившись на отдыхающих на ближайшей лужайке. Ангелина осталась в кузове, с Кристофером.
Лицо мужичка, который привлёк внимание, я уже смутно помнил — видел где-то на рынке у Вторникова. «Офицер» какой-то небольшого байк-клуба из Югопольска, насколько я мог судить. Что ж, начнём воспитательные работы с него. Я коротко махнул своим спутникам, и они скрутили здоровяка по рукам и ногам. Лезвие фламберга приблизилось к шее.
— Ну, допустим, здравствуй. Я смотрю, ты трезвее некоторых, поэтому у меня к тебе два вопроса: где организаторы, и как быстро вы можете закруглиться?
— Эм… Варвара в сторожке дебошира сторожит, а тётя Марго… У замка. Они там с местными никого не впускают. Мы тут порядок соблюдаем, ты чего!
— А ответ на второй вопрос?.. — начал было я, но толпа вокруг вдруг начала скандировать.
— Са-ша! Са-ша! Са-ша!
В общем, хотя бы эти агрессивными не были. Скорее, дружелюбные. И раз дебоширы были заперты… В общем, чувства у меня получились смешанные — с одной стороны, я вспомнил свою буйную рокерскую молодость, ровно в те же года, в конце 1990-х, но в другой жизни. Что-то такое родное во всём этом было даже. Но с другой — это же всё происходило на моей территории!
Я быстро раздал указания.
— Вака — на поляны. Разгони парочки, кальяны нафиг потуши, осуждаю табакокурение. Выдерни соседок и отведи в дом, и посади собак сторожить, пока эти юные неформалы их не обесчестили… Надеюсь, пока ещё не успели. Стёпка — найди мне Рустама. Нужно срочно спрятать сокровища. Доктор, Артефакт верну тебе чуть позже, ты не против?
— Никакого возражения, — замахал руками Штирц. — Сейчас он тебе куда нужнее.
— Спасибо. Ещё, Станислав — и Ангелина… сторожите Кристофера, мало ли что. А я пойду искать ненаглядную тётушку.
Проходя мимо сторожки, постучал в дверь:
— Заканчивайте поскорее!
Женские стоны прекратились, и в дверях показалась Варвара — та самая молодая новая атаманша «Волков», на ходу натягивающая трусики.
— А, это ты! Ох… лучше бы я тебя дождалась, чем с этим идиотом… — сказала она, вытерла пот со лба и устало махнула рукой в сторону Фламберга. — А тётушка там… у парадного входа…
— Ха! Меня, говоришь, дождалась? Не надейся, это ещё заслужить надо.
— Это ты чего, меня страшной обозвал⁈ — обиженно оскалилась она. — А я думала, ты Светлого с обрыва скинул, чтобы ко мне подкатить!
— Потом обсудим характер наших взаимоотношений. Закругляйтесь, Варвара. Собирай своих, чтобы через час никого здесь не было.
— Да мы и так планировали… ладно… — огорчённо, но неожиданно покорно сказала она и пошла к парням. — Эй! Вы там! Сворачиваемся.
В итоге прессовать пришлось лишь парочку особо-буйных. Видать, тётушка всё-таки их хорошо воспитала, и всё хоть и имело признаки балагана — но не превратилось в стоянку варваров-кочевников. А мне тем временем уже наперерез нёсся Рустам. Выглядел он, мягко скажем, экстравагантно. Автомат на перевязи, окровавленный фартук, а в руке — здоровенный поварской тесак, который ещё с корабля остался.
— Платоныч, родной, наконец-то вернулся! Я уже задолбался этим проглотам шашлыки жарить!
— Шашлыки? — вздёрнул я бровь.
— Ну да. Вчера угостил бесплатно, а потом мы с Макшейнами парочку поколотили, когда они пытались весь ужин с летней кухни утащить. Но сегодня утром они принесли мне полный холодильник мяса и пять тысяч наличностью, сказали — такого вкусного шашлыка никогда не ели, готовь.
Сумма, конечно, по сравнению со стоимостью наших подарков — невеликая, но по своим меркам байкеры не продешевили, всё по-честному.
— Пять тысяч наличностью, говоришь. В поместье не пускали?
— Никого. Алкоголь весь привозной, сивуха жуткая, у них там какие-то подвязки со Вторниковым.
— А шашлык остался? — сказал я, почувствовав, как урчит в животе после долгой дороги, но тут же послал свой голод куда подальше. — Ладно. Потом. Тётя где? У нас для неё сюрприз.
— Вон там. Что за сюрприз?
— Иди к машине — узнаешь.
Тётушка же восседала в раскладном кресле в экстравагантных солнцезащитных очках рядом с Макшейном-старшим, рядом стоял столик с чайничком, шахматы, и ещё пара племяшей русского шотландца примостились у входа во Фламберг. При винтовках, всё чинно-благородно.
Даже не очень-то хотелось разрешать их идиллию — чуял я, что тётушка так отдыхает в последний раз за пару-тройку ближайших месяцев…
— О, Саша, ты вернулся! — сказала она, несколько неохотно поднимаясь из кресла и потягивая спину.
— Вернулся, Маргарита Герхардовна, — вздохнул я. — Мы все вернулись. Все шестеро. Идём за мной.
— Шестеро? — рассеянно спросила она, а потом рявкнула ближайшей компании. — А ну кыш! Сворачиваемся! Хозяин приехал! Шестеро, говоришь, кто ещё двое?
— Один — Вака Два Пера, сын вождя премии окраинных маори Акава. Второй… Второго, тётушка, ты должна увидеть сама.
И вот в этот момент она взглянула мне в лицо и всё поняла. Наверное, пару секунд ещё не верила, но её расслабленное выражение лица мигом преобразилось не то в испуганное, не то в удивлённое.
— Где он⁈ — крикнула она и рванула в сторону дороги, опрокинув столик с шахматами.
Рустам со Штирцем как раз наконец-то разобрался с окружившими его парнями, открыли ворота и подогнали машину к нашему паркингу. Тётушка едва не на ходу бросилась в кузов к Кристоферу. Сперва из кузова слышались только всхлипы и причитания, но после первых изданных супругом звуков это уже стали слёзы радости.
— Скорее! Несите его наверх! В первую спальню! — сказала она.
Хоть, по идее, это я должен был решать, куда его нести — но не стал спорить. Как-никак, это бывший владелец Фламберга. Пущай — в первую, в лучшую спальню. К тому же, первая спальня ранее была его кабинетом, как я понял. У нас с Рустамом был расписан план по ремонту и меблированию помещений, туда как раз завезли новую мебель, и я подумывал, не переехать ли мне туда, но всё решилось сейчас.
Гораздо обидней было потерять не свежеотремонтированную спальню, а тётушку и доктора. И мы их, судя по всему — потеряли. На неопределённое время, пока Кристофер прикован к постели.
— Думаешь, они его поставят на ноги? — спросила Ангелина.
— Уверен. У нас же есть дела поважнее.
Мы же тайком перенесли холодильник-котёл и Артефакт в подвал. Затем окончательно разогнали и свернули байкерский фестиваль и сели в гостинной дожëвывать остатки байкерского пиршества в тесной компании — я, Ангелина, Рустам, и Стёпан. И заодно решать, что делать с этим богатством дальше.
Точнее, не решать. Я сам давно уже все в общих чертах решил, осталось моë решение донести до коллектива.
Сперва обсудили дела и проблемы. Их было немало. Строительство завода столкнулось с трудностями — уже приезжал некий ревизор, всё осматривал и сообщил, что строительство здесь запрещено. Ремонт усадьбы и строительство заборов вдоль владений продвинулось несколько лучше, но всё равно — буксовало, да и денег выжрало немало.