Мы с Марьяной танцевали, один круг за другим. Голые плечи моей княжны покрылись капельками пота, сверкающими в лучах диско-шара, как драгоценности.
И никто не смел претендовать на мою даму, а я и не отпускал её одну. И, похоже, её все устраивало.
Устраивало меня? Да, более чем. Даже если не брать в уравнение отъезд Наденьки в Нововаршавск и то, что я фактически стал свободен сейчас — пока всё продолжалось как вполне безобидный флирт.
— Как вы думаете, зачем были придуманы танцы? — спросила Марьяна во время одного из «медляков».
— О, у танца глубокий ритуальный смысл, — высказался я.
— Какой же?
— В родоплеменных сообществах так выясняли, кто из мужской части племени наиболее вынослив. Вака может много рассказать на этот счёт.
Княжна изобразила недоумение.
— И для чего же проверяли? Чтобы он был вынослив для чего?
— Разумеется, для плотской любви и продолжения рода.
— О-о, вы выглядете достаточно выносливым, Александр…
Я, собственно ещё долго мог кружить Марьяну в хороводе мазурки, обмениваясь двусмысленными намеками сквозь маски, оркестр играл неистово, выбиваясь из сил, все вокруг танцевали, и не было причин прерывать это упоительное кружение.
Но нас грубо прервали.
В зал продолжали постоянно заходить какие-то запоздавшие гости, и в этом не было чего-то необычного. Но я заметил слаженную группу из десятка крепких молодых людей в одинаковых красноносых масках алкоголиков (приколисты, блин), вошедших в зал, отодвинув прислугу у дверей. И я понял, что — всё. Вот и окончен приятный вечер.
Начались неприятности.
И уж никаких сомнений у меня не осталось, когда следом за ними, осторожно пригнувшись, чтобы не задеть арку двустворчатых дверей, в зал медленно вступил центральный персонаж этого аттракциона. Размах плеч не позволил ему войти в зал прямо, он проходил в двери боком.
Настоящее чудовище. Ростом, как два человека с кожей цвета темного брезента, в свисающем с плеч данайском балахоне с огромным широченным поясом с металлическими заклепками и браслетами на могучих руках, напоминавших не украшение, а, скорее титанические браслеты от сорванных цепей.
И довольно маленькая клетка из скованных огромными заклепками железных полос на голове, прямо над могучей шеей, толщиной с мое бедро. В полутьме за прутьями мерцало слабое свечение запертых там элементалей. А может, это у него глаза там так гостеприимно светятся, этого я не понял, да мне и пофиг, мне этот клеткоголовый и так уже не нравится, тролль хренов.
Он выглядел здесь настолько странно и чужеродно, что на него никто внимания не обратил! Видимо, приняли за вычурный маскарадный аттракцион.
Но, видимо, я достаточно громко присвистнул от удивления, озирая эти надвигающиеся неприятности, потому что княжна отстранившись, тревожно взглянула на меня. Стёпка оставил свою партнершу прямо посреди танца, чтобы отступить к нам, Вака Два Пера, напрягся, стряхнул с себя руки своих прелестниц и двинулся ближе к нам. Ангелина, нахмурившись, повернулась к нам оставив своего текущего кавалера одного, спросила только недовольно:
— Ну, чего еще?
Клеткоголовый медленно обводил слепым взглядом танцующую толпу, словно подсвечивал невидимым прожектором прямо из клетки и, конечно замер, остановившись прямо на нас.
Да блин.
Парнишки практически в одинаковых почти форменных камзолах, галифе и лаковых сапогах, в красноносых масках алкоголиков, заметили направление взгляда своего чудовища, и развернувшись широкой дугой, двинули в нашем направлении прямо через веселую толпу. И, конечно они это делали не для того, чтобы нам доброго утра пожелать.
Так как княжеской охраны и близко не наблюдалось, делаю вывод, что они с нею уже все порешали, и тут мы с ними будем перетирать наши стремительно надвигающиеся противоречия наедине.
На танцующую вокруг толпу я снисходительно не рассчитывал.
— План отхода? — спросила Ангелина, напряженно наблюдая за приближением этой четкой и слаженной группы.
— План отхода, — подтвердил я.
Ангелина, раздвинула свою роскошную бальную юбку платья с левой стороны, вызвав у княжны истеричный смешок, когда обнажилась загорелая кожа девичьего бедра, перехваченная ремнями кобуры. Выдернув из-под юбки, Ангелина быстро передала мне мой обрез-дробовик, Степану — длинноствольный морской револьвер, а Вака получил пару метательных топориков, с которыми наш бравый маори весьма заметно приободрился.
Скрыв оружие в опущенных руках, мы ждали когда они приблизятся к нам вплотную.
Уже рядом с нами вперед вырвался резкий и дерзкий молодец, по его наглой ухмылке под маской стало ясно, что этот у них главный.
— Ух ты, маска, а я вас знаю! — радостно сообщил этот деятель сыска оскалив пасть в джокерской усмешке во все тридцать два зуба, — Княжна Марьяна?
Верхние клыки у этого позера оказались из золота! Офигеть, какие блатные фиксы. Это в Гвардии Сухого Закона мода такая, что ли, или это у них вместо погон?
— А кто спрашивает? — поинтересовался уже я, отодвигая княжну себе за спину.
— А вас это не касается, сударь, — усмехнулся златозубец, провожая княжну тягучим взглядом.
— Да нет, как раз меня это и касается, — улыбнулся ему уже я.
На меня смотреть, сволочь златозубая, нехрен на моих княжон пялится.
— Я так не думаю, — надменно скривил тонкие губы этот новоявленный джокер.
— А я настаиваю, — ядовито отозвался я.
И так как златозубец не внял моему первому предупреждению, пришлось сунуть ему под нос стволы моего дробовика, по стволу на ноздрю. Мерзавец поморщился, с гулом дурашливо дунул в гладкоствольные глубины моего оружия и отодвинул пальцем от своего лица:
— Поосторожнее, сударь. Ещё попадете во что-нибудь.
— Да ты уж поверь, что попаду, — усмехнулся я. — Рука не дрогнет. Только золотые зубы и остануться.
— Вот только не надо тут огнестрелом козырять, сударь, не знаю как вас там, — злобно отозвался златозубый. — Стволы не только у вас найдутся.
Не будут они стрелять, понял я. Княжна им живая нужна. За груду трупов на княжеских танцах этому молодежному деятелем его же начальники выдернут его золотые клыки ржавыми щипцами и без наркоза. Отлично, значит, работаем дальше по плану отхода, вон вижу Штирц уже руками машет от занавеси, закрывающей черный ход. Дверь открыта, машина внизу ждет. Нужно только дойти. И когда гвардейские полезли за стволами, мои оруженосцы приставили к головам ближайших к ним свои и ситуация на мгновение замерла. Мексиканская танцевальная дуэль, детки.
Этот обмен огнестрельными любезностями наконец заметили окружавшие нас танцоры и с визгом рванули во все стороны, раскидав гвардейцев из группы захвата практически по всей зале.
— Отходим, — коротко скомандовал я, ловя волну, и мы, используя толпу бегущих танцоров как таран, мгновенно разорвали дистанцию.
— Мадемуазель, — галантно отсалютовал златозубый вслед прикрывающей наш арьергард Ангелине с двумя браунингами, на что наша Смертоносная Дева ему озорно подмигнула и была такова.
Дверь мы за собой закрыли на засов, пусть ломают если силенок хватит, а сами рванули по галерее в полутьме слабо освещенной луной из огромных окон из бальной залы прямо в Кунсткамеру. И там уже столкнулись с князем и парой его телохранителей, смывшихся из бальной залы другим путем, через оркестровый балкон.
Чуть не перестреляли друг друга в потьмах невнятной залы.
За исключением этой неприятности план эвакуации высоких особ, спланированный мной на такой случай, сработал как часы.
Это меня и настораживало, кстати…
— Марьянушка! — князь тут же кинулся обниматься с дочерью, словно год её уже не видел.
— Кто это такие? — спросил я увлеченного обнимашками князя.
— Гвардейцы. Сухозаконники, — отозвался князь выпуская дочурку из объятий. — С ревизией из Метрополии. Я их сегодня не ждал. Меня предупреждали. Но корабль опередил график. И вот так вот они, сволочи вот так со мной. С корабля на бал, двери мои ногой открывать! Поймать на горячем решили. Подонки! Меня! Югопольского князя! Так унизить, в собственном доме! Не прощу!
— Что делаем дальше? — постарался я прервать поток августейшего возмущения. — Надо что-то решать.
— Тихо! — громко прошипел князь, задрав вверх тревожный палец.
В дальней части Кунсткамеры что-то негромко заскрежетало, я тут же направил дробовик туда, и остальные вооруженные поступили так же
Однако каков слух у князюшки, как у филина. И что это там такое двигается в темноте? Не гвардейцы, тихо подкрадываться не их стиль, как мы все могли уже убедиться, они налетели бы с шумом, гиканьем и молодецкими воплями.
— Что это там такое? — прошептал князь отступая за спины телохранителей и утаскивая туда за собой дочку.
Вот сейчас и узнаем. Я ждал, положив палец на спусковой крючок. Я ждал.
Я не сразу опознал то, что не спеша образовалось из тьмы в лунном свете скупо падающем из высоченных стрельчатых окон окружавших круглый зал Кунсткамеры.
— Что это? — прошипел из-за спины князь и уже я резко поднял указательный палец в предупреждающем жесте.
Это был… Это оказался…
Из тьмы Кунсткамеры проступил клеткоголовый. Тусклый свет в клетке отбрасывал слабый отсвет на полированный пол.
Почти бесшумно для такой туши он скользил над полом в нашу сторону. Через минуту будет здесь. Он был здесь совершенно один, но я уверен, он сможет привлечь внимание сопровождающей его своры сухозаконников, если до этого дойдет…
Дуплетом из дробовика такого, пожалуй, не уложишь. И я нащупал в нагрудном кармане одну из трех ампул, боевых фиалов с магистерскими эликсирами, что прихватил с собой на это мероприятие. Всю Кунсткамеру может и не разнесу, но стекла из окон-то повыбью…
Но Клеткоголовый вдруг замер на месте, повернулся в сторону. Это еще что такое? Что его отвлекло?
Клеткоголовый сделал несколько шагов в темноте и остановился перед одним из экспонатов, задрал клетку, озирая мертвое чудовище которое я когда-то убил, Пса Преисподней, Акульего Волка, Номоконовского льва… Сколько уже прозвищ ему напридумывали.