— Кажется, сегодня здесь собрались все избитые, — усмехнулся я.
— Будьте благоразумны, Дип, — сказал Бени. — Что вы хотите?
— Ничего, друг. Я имею все. Вопрос в том, что вы хотите?
При этом я взглянул на трех джентльменов-бизнесменов из центра города. Их лица слегка порозовели.
— Но, Дип… — Голос Бени дребезжал, но вспухшие губы смягчали стрекочущий акцент его голоса.
— Что заставило вас думать, Бени, что вы можете принять на себя все дело?
— А кто бы еще…
— Вы не очень долго ждали.
— Организация не должна была распасться только потому, что вас здесь не было, Дип. Вы…
— Не думаю, чтобы вы говорили и советовались с Бэттеном. Не так ли?
— А что нам Бэттен? Мы можем…
— Нет, Бени-бой, — вновь прервал я его. — Не можете вы теперь самостоятельно разгуливать с коричневыми ящичками и пытаться делать политику, никого не спросясь. Не можете и не будете, Бени-бой.
На короткое время в комнате воцарилась тишина.
Один из трех джентльменов, надменно выпятив подбородок, сосал сигару, выпуская изо рта клубы голубого дыма, а остальные, не глядя на меня, подчеркивали свое полное пренебрежение ко мне и к нашей беседе с Бени. Лишь у курившего сигару подергивающаяся верхняя губа выдавала легкую досаду и нетерпение.
Ленни Собел, развалившийся в кресле, что-то обдумывал, взвешивал, соображал и, наконец, придя к какому-то заключению, сказал, обращаясь ко мне:
— Вы контролируете что-либо? Или у вас есть что продать?
Я постарался изобразить на своем лице как можно более отвратительную улыбку и ответил:
— Я смогу иметь.
— Однако вы не имеете. — Собел довольно улыбнулся, затем подчеркнул: — Вы даже ясно не представляете себе, что, когда и как вы будете иметь. А пока что вы вообще ничего не имеете.
Так как я молчал, он продолжал:
— Вы блефуете, Дип. И я никогда не встречался с блефом такого масштаба. Думаю, вы получите то, что заслуживаете.
При этом он сделал едва заметное движение головой в сторону Гарольда и Эла и бросил через плечо:
— Взять его.
Уже несколько секунд я ожидал нечто подобное и поэтому еще до того, как Собел закончил произносить свое короткое приказание, нанес Гарольду удар ногой в область коленной чашечки и особым приемом захватил бицепсы Эла. Через секунду Эл сумел, кажется, взглянуть на свою сломанную руку, протяжно взвыл и лишился чувств. Почти одновременно шатавшийся и одуревший от боли Гарольд получил дополнительный удар в челюсть и свалился окончательно.
Многолетняя и упорная тренировка и на этот раз сослужила мне службу.
Когда вслед за этим Ленни Собел увидел мою не очень для него приятную улыбку и дуло, направленное ему в рот, он как-то сразу осунулся, и лицо его посерело. Слова, которые он пытался выговорить, не могли вылететь из его пасти. Казалось, его язык парализовало. Бени, не мигая, широко раскрытыми глазами наблюдал неожиданный для него поворот событий. А бизнесмены, не стоявшие, по-видимому, до этого случая так близко к смерти, еще не успели осознать и осмыслить значение происходившего на их глазах, и только их разинутые рты и вытянутые шеи выдавали закрадывающиеся в их головы беспокойство и страх.
— Встаньте, Ленни, — приказал я.
Он вновь попытался что-то пролепетать, задыхаясь, рванулся с места в сторону, не сводя глаз с дула моего револьвера, споткнулся о тела своих телохранителей и упал на колени.
Воспользовавшись этим, я нанес ему ногой довольно приличный удар в крестец. Собел не замедлил растянуться на полу, оглашая комнату лошадиным воплем.
— Как в прежние дни, — засмеялся я.
В этот же момент один из бизнесменов разразился истерическим хихиканьем, нервно подергиваясь всеми своими конечностями.
— Вы, Бени? — обратился я к Матику.
Он решительно потряс головой.
— Нет, я пас. Вы бешеный.
— Может быть. А как ваш Дикси? Что-то он молчит.
— Вы немножко повредили ему челюсть, Дип. Ему еще трудно открывать рот. Но он со мной… Я хотел сказать, с вами, Дип.
— Полагаю, вам все ясно?
— Конечно, ясно, — сказал Бени.
— И впредь никаких собраний, встреч, на которые вы не пригласили бы меня.
— Конечно, Дип… Но в этом случае вы… вы ошибаетесь…
— Дальше.
— Это… это друзья.
— Друзья? — сказал я. — Три лощеных столпа из офиса Меркина называют такого подонка, как вы, своим другом? Не будьте таким законченным глупцом, Бени. Кстати, я эту троицу знаю и знаю, почему копы интересуются их делами. Нужно будет предупредить Меркина, чтобы он их подтянул как следует, иначе эти слюнтяи и сами попадут в лапы колов, и потянут за собой еще кого-нибудь, вроде вас, Бени, или вроде этой свиньи Ленни. И несмотря на вашу недалекость, Бени, я надеюсь, что вы скоро окончательно поймете, что никогда в будущем не следует вмешиваться в мои дела.
— Но, Дип…
— Замолчите. Вы никогда не были большим в прошлом и не пытайтесь стать им ныне, поскольку вы не имеете ни малейшего представления, что это значит.
Никто больше ничего не сказал. Тем временем трое избитых зашевелились, Ленни и Гарольд смогли усесться на полу, а Эл начал приходить в себя.
Я кивнул Оджи, невозмутимо подпиравшему дверь, и мы прошли в бар.
Там я подобрал сорок центов сдачи, все еще лежавшие па стойке, и сказал Бими:
— Мои извинения, толстяк. Но они сами этого пожелали.
Он промолчал.
— Нет нужды напоминать вам, — добавил я, — что все это имеет внутреннее, чисто семейное значение. Не так ли?
Закончив клиническое изучение моего лица, Бими покачал головой и сказал:
— Не беспокойтесь. Я знаю, что делать.
Мы покинули бар и вышли на улицу. Кэт нетерпеливо переминался с ноги на ногу, прижимался лицом к оконному стеклу, пытаясь что-либо разобрать сквозь задернутые занавески, и беспокойно оглядывал весь дом сверху вниз и снизу вверх.
Не дожидаясь его вопросов, я сказал:
— Все о'кей, дружище. Они получили небольшую взбучку и успокоились.
— Ничего себе небольшую, — вставил Оджи.
— Кого же вы там избили?
— Ленни и двух его телохранителей.
— Что-то уж очень быстро вы с ними разделались, Дип.
— Не совсем, Кэт. Я даже несколько запоздал с этим их обучением.
— О'кей. Нам бы поскорее и подальше от этого места убраться. И лучше, и спокойнее.
— Да, делать нам здесь больше нечего, кажется, — поддержал его Оджи, вопросительно взглянув на меня.
Я засмеялся и кивнул им в знак согласия. Кэт остановил такси, и мы забрались в него. По пути я попросил Оджи рассказать о состоянии всех предприятий Беннета и, по возможности, составить списки всех бывших и настоящих служащих этих предприятий.
Он вышел у Четвертой авеню, а мы с Кэтом направились по Амстердамской магистрали на Сто первую улицу, где у Кэта была своя комната.
Здесь я отпустил такси, проводил Кэта до его комнаты и сказал:
— Оставайтесь здесь, Кэт, и отдыхайте. Комнату заприте. Я навещу вас.
— Куда вы собираетесь?
— Мне нужно увидеть одну куколку, Кэт.
— Вы бы лучше позволили мне следовать за вами, Дип. Вы забываете тех парней из Филли.
— Лео Джеймса и Мори Ривса, остановившихся в «Вестгемптоне» под именами Чарли и Джордж Вагнеры?
— Да. И у них есть здесь контакты и связи.
— Однако, Кэт, я тоже их имею, — сказал я, махнув ему на прощание рукой.
Поздний вечер переходил в раннюю ночь, когда я вышел из ресторана Маури на Колумбус-авеню. Я направился к Сто третьей улице, завернул за угол и ускорил шаги.
Еще издали я заметил Саливена, стоявшего на кромке тротуара и внимательно поглядывавшего на меня. Его хмурый взгляд напомнил мне случай, когда много лет назад его огромные кулаки колотили по моей спине.
Он преградил мне путь и протянул руку к моему галстуку. Со стороны это движение могло показаться почти дружеским, если бы не жесткая складка у рта полицейского и его неулыбавшиеся глаза.
— Беспокойства становится все больше, парень.
— Разве?
— Только одна дорога ведет к ее концу.
— Знаю, мистер Саливен. К концу можно пройти только одной дорогой.
— Остроумничаете? — Его глаза стали стеклянными и холодными. — Я уже долгое время работаю здесь, Дип. Много остроумных, больших и твердых парней видел. Но сегодня они здесь, а завтра валяются в водосточной канаве. Парочку таких я сам туда отправил.
— Сказанное вами, мистер Саливен, следует понимать как вежливый намек?
— А это уж сами разбирайтесь.
— Попробую, мистер Саливен.
Кивнув ему головой, я пошел дальше, еще долго ощущая на своей спине его пронизывающий насквозь, недружелюбный взгляд.
Я попытался стряхнуть с себя это ощущение и вновь ускорил шаги, торопясь к Броганскому рынку и представляя себе новую встречу с Тэлли Ли и с Эллен.
Я толкнул полуприкрытую дверь и вошел в уже знакомый мне, на этот раз абсолютно темный подъезд, где начиналась ветхая лестница, ведущая наверх.
Какое-то неясное ощущение опасности охватило меня, когда я ощупью пробирался к лестнице и шарил в своих карманах в поисках спичек. Затем я чиркнул спичкой и начал поднимать ее над своей головой.
Но я смотрел не в том направлении…
Кто-то, притаившийся у двери в кромешной темноте и оказавшийся позади меня, нанес мне внезапный удар по затылку, и я упал вниз лицом, потеряв сознание.
Глава 8
Бессознательность, однако, не была полной. Все чувства и ощущения исчезли, и все же смутное сознание того, что случилось, в какой-то мере оставалось. Вероятно, меня несколько спасла достаточно толстая шляпа, которая смягчила удар. Я все еще слышал звуки, доносившиеся с улицы, шум машин и приглушенные голоса людей. Я почувствовал, что мой рот открыт и мой язык ощущает отвратительную кислоту грязного пола. Где-то рядом хлопали дверью, и эти звуки болезненно отдавались в моей голове.
Постепенно, вместе с приливом боли, сознание возвращалось ко мне. Боль концентрировалась в верхней части шеи, в начале черепной коробки.