– Вдобавок ко всем прочим прелестям данный флот на пятьдесят процентов принадлежит семейству Тоскане. – Жена Грегора, императрица Лаиса, была наследницей клана Тоскане и комаррианкой по рождению: политический брак, имеющий огромное значение для сохранения мира в хрупком союзе планет, составляющих Барраярскую империю. – Решение задачки, как ублажить моих новых родственников, сохраняя при этом видимость имперской беспристрастности в глазах всех их комаррских торговых конкурентов, я оставляю твоей изобретательности. – Едва заметная улыбка Грегора сказала все. – Ну, литанию ты знаешь: я прошу и требую, чтобы ты как мой Голос прибыл как можно быстрее на станцию Граф, пока ситуация не стала еще хуже. Вырви всех моих подданных из лап местных властей и отправь флот дальше по назначению. Не начав при этом войны – будь любезен – и не исчерпав мой имперский бюджет. И, что самое главное, непременно выясни, кто из них лжет. Если это наблюдатель СБ, то пусть с ним разбирается его начальство. Если командующий флотом – каковым является адмирал Юджин Форпатрил, кстати говоря, – то тогда… Это уже очень даже моя проблема.
Точнее, очень даже проблема представителя Грегора, его императорского Голоса, Имперского Аудитора. Конкретно Майлза. Майлз живенько представил себе, как он пытается, не имея никакой поддержки, вдали от дома, арестовать высокопоставленного офицера, находящегося в окружении своей давней и, вполне вероятно, преданной команды. Да еще к тому же Форпатрила, отпрыска крупного барраярского аристократического клана, политически связанного с Советом Графов. Да собственная тетка и двоюродный брат Майлза – Форпатрилы! О, премного благодарен, Грегор!
Император продолжил:
– Насчет того, что куда ближе касается интересов Барраяра: что-то встревожило цетагандийцев у Ро Кита. В данном случае вдаваться в подробности нет нужды, но я был бы признателен, если бы ты разрешил этот кризис с арестом флота так быстро и успешно, как ты это умеешь. Если ситуация с Ро Кита обострится, ты мне понадобишься дома. Пауза в переговорах между Барраяром и Сектором V слишком большая, чтобы я мог дышать тебе в затылок, но было бы очень мило получать от тебя промежуточные доклады, если не возражаешь. – Тон Грегора не изменился, чтобы передать иронию. Не было необходимости. Майлз фыркнул. – Удачи, – закончил Грегор, его изображение исчезло и появилась императорская печать. Майлз потянулся и выключил аппарат. С докладами он сможет ознакомиться и по дороге.
Он? Или мы?
Майлз посмотрел на бледный профиль Катрионы. Она обратила на него свои серьезные голубые глаза.
– Ты хочешь поехать со мной или отправишься домой? – спросил Майлз.
– А я могу поехать с тобой? – усомнилась она.
– Конечно, можешь! Вопрос лишь в том, хочешь ты или нет!
Катриона вскинула брови.
– Наверняка не единственный вопрос. Как ты считаешь, от меня может быть какая-то польза или я буду только отвлекать тебя от дел?
– Ну, польза может быть официальная и неофициальная. И не делай ставку на то, что первая важнее второй. Ты ведь знаешь, как люди беседуют с тобой, желая донести косвенно информацию до меня?
– О да! – Катриона брезгливо скривила губы.
– Ну да, я понимаю, что это противно, но знаешь, ты отлично умеешь отфильтровывать сведения. Не говоря уже об умении выуживать информацию из той лжи, что говорят. И… э-э… не лжи. Там вполне могут оказаться люди, которые по той или иной причине пожелают поговорить с тобой, а не со мной.
Катриона подтвердила справедливость его слов едва заметным движением руки.
– И… Для меня будет огромным облегчением иметь рядом человека, с которым я смогу свободно разговаривать.
Улыбка Катрионы стала чуть-чуть ехидной.
– Разговаривать или выпускать пар?
– Я… хм… подозреваю, что да и это тоже: пара там будет немало. Как по-твоему, сможешь выдержать? Это может оказаться довольно трудно. Не говоря уж о том, что скучно.
– Знаешь, Майлз, ты все время твердишь, что у тебя скучная работа, но только вот глаза у тебя просто засияли.
Майлз кашлянул и пожал плечами.
Веселое настроение Катрионы испарилось, она нахмурилась.
– И сколько, по-твоему, потребуется времени, чтобы разобраться со всем этим?
Он представил себе расчеты, которые она уже несомненно мысленно произвела. До предположительного срока рождения детей осталось еще шесть недель плюс-минус пара дней. Изначальный план их путешествия предусматривал возвращение в особняк Форкосиганов за месяц до появления детей на свет. Сектор V находится в диаметрально противоположном направлении от их нынешнего местонахождения относительно Барраяра, если, конечно, вообще можно сказать, что в этой паутине п-в-туннелей, через которые путешествуют корабли, чтобы добраться от места до места, есть направления. Отсюда до станции Граф несколько дней лета, плюс еще лишние две недели, чтобы добраться оттуда до Барраяра – даже на самом сверхскоростном курьерском прыжковом корабле.
– Если я смогу все там утрясти меньше чем за пару недель, то мы успеем домой вовремя.
Катриона рассмеялась.
– Как бы я ни пыталась быть вся из себя современная и межзвездная путешественница, все это звучит для меня странно. Очень многие отцы не соизволяют появиться домой к моменту появления на свет своих детей. Но признание «мамы на моем рождении не было, ее вообще не было в городе» кажется… каким-то неправильным.
– Если я не буду укладываться в срок, то, наверное, смогу отправить тебя домой с соответствующим эскортом. Но я тоже хочу присутствовать при рождении. – Майлз поколебался. Изречение «для меня это впервые, черт побери, и конечно, я с ума схожу» было настолько очевидной констатацией, что он каким-то образом ухитрился поймать себя за язык. Первый брак Катрионы оставил ей множество невидимых шрамов в душе, и подобная фразочка могла задеть некоторые из них. Перефразируй же, о дипломат!– А оттого, что для тебя это не впервой, легче не становится?
На ее лице появилось выражение задумчивости.
– Никки родился естественным путем. Конечно, все было сложнее. Репликаторы избавляют от многих опасностей. Нашим детям смогут исправить все генетические сбои, они не пострадают от неправильных родов. Я знаю, что выращивание в маточном репликаторе лучше по всем параметрам. Это не означает, что дети чем-то обделены… Но все же…
Майлз взял ее руку и нежно поцеловал.
– Меня ты ничем не обделяешь, поверь.
Собственная мать Майлза была фанатичной сторонницей репликаторов, и не без причины. Теперь, в возрасте тридцати лет, он смирился с теми внутриутробными физическими повреждениями, которые нанесла его телу солтоксиновая атака. В свое время лишь срочная пересадка в маточный репликатор спасла ему жизнь. Но тератогенное отравляющее вещество искалечило его и сделало кости хрупкими. Тяжелейшие медицинские процедуры в детстве практически полностью вернули Майлзу нормальное состояние, хотя, увы, не нормальный рост. Большую часть костей ему постепенно заменили искусственными. А все остальные повреждения он уже нанес себе сам. То, что он до сих пор жив, казалось ему чудом куда меньшим, чем другое: ему удалось завоевать сердце Катрионы. Их детям такого рода травмы, как у него, не грозят.
– А если ты полагаешь, что в данном случае тебе это слишком легко дается, то погоди, пока эта парочка вылезет из репликаторов, – добавил он.
– Очень верно сказано! – рассмеялась она.
– Н-да, – вздохнул Майлз. – Я затеял эту поездку, чтобы показать тебе красоту галактики, представить самое элегантное и утонченное общество. Но, похоже, вместо этого везу тебя в самую отвратную дыру Сектора V, к банде склочных и горластых торгашей, разъяренных бюрократов и параноидальных вояк. Жизнь полна неожиданностей. Поедем со мной, любовь моя? Ради сохранения моей психики?
Катриона весело сощурилась.
– Ну как я могу устоять против такого приглашения? Конечно, поеду. – И тут же стала серьезной. – Это будет нарушением норм безопасности, если я пошлю Никки сообщение, что мы задерживаемся?
– Вовсе нет. Только лучше пошли его с «Кестрела». Дойдет быстрее.
Катриона кивнула:
– Я еще никогда так надолго с ним не разлучалась. Интересно, он чувствует себя одиноким?
Никки оставили:
с четырьмя дядьями, двоюродным дедушкой и их женами, ордой кузенов, небольшой армией друзей и бабушкой Форсуассон – это со стороны Катрионы;
огромным штатом прислуги особняка Форкосиганов с их немалыми семьями;
дядей Айвеном и дядей Марком и всем кланом Куделка – со стороны Майлза.
И еще надвигалось прибытие обожающих Никки деда с бабкой, сиречь графа и графини Форкосиган, которые собирались прибыть на Барраяр вслед за Катрионой с Майлзом, чтобы присутствовать при рождении внуков, но которые теперь скорее всего приедут раньше них. Может, Катрионе и придется лететь на Барраяр самой, если он не сумеет в срок утрясти этот бардак, но уж одна она там точно не будет.
– Не понимаю, с чего бы, – сказал Майлз. – Сильно подозреваю, что ты скучаешь по нему больше, чем он по тебе. Иначе он наверняка родил бы что-нибудь подлиннее того односложного послания, что мы получили на Земле. Одиннадцатилетние мальчишки, как правило, заняты исключительно собой. Уж я-то точно таким был.
– Да? – подняла она брови. – А сколько сообщений ты послал своей матери за последние два месяца?
– Это – свадебное путешествие. Никто не ждет от тебя… И в любом случае она всегда может прочесть доклады моей охраны.
Брови Катрионы оставались в поднятом состоянии, поэтому Майлз предусмотрительно добавил:
– Я тоже с «Кестрела» пошлю ей сообщение.
И был удостоен поощрительной материнской улыбки. Кстати, раз уж на то пошло, то не помешает отправить сообщение и отцу. Не то чтобы они с матерью не показывали друг другу его послания. Показывают, конечно, и жалуются один другому на их редкость.
Неразбериха длилась где-то час и все завершилось их переходом на барраярский имперский курьер. Курьеры большую часть своих скоростных качеств приобретали за счет ограниченной грузоподъемности. Майлз был вынужден оставить на лайнере все, кроме самого необходимого. Довольно впечатляющие остатки багажа вместе с потрясающим количеством сувениров продолжат путешествие на Барраяр вместе с большей частью их маленькой свиты: личной горничной Катрионы, мисс Пим, и – к величайшему сожалению Майлза – обоими подменяющими Роика оруженосцами. Когда они с Катрионой втиснулись в отведенную им на двоих каюту, задним числом до него дошло, что ему стоило бы упомянуть, насколько тесны