Большие глаза - свидетельство лености. Голубые глаза - холод сердца, так как этот цвет происходит от холодных материалов вроде льда или неба. Маленькие черные глаза несут в себе злость. Красные - смелость. Широко раскрытые глаза и выпученные присущи людям сварливым, ибо у собак такие же глаза и такой же норов. Желтые и скородвижушиеся глаза указывают на то, что человек пуглив. Пятнышки в глазах - нечистое сердце. Ежели вокруг зрачка черный ободок, значит человек плохо думает о других. Коли в глазах соединен желтый и черный цвет, то такой человек способен на убиение себе подобных. Красные пятнышки в глазах величайшее лукавство. Глаза должны быть чистыми и блестящими, ибо это глаза смелых воинов. У петухов такие же глаза, а петух птица мужественная и честная.
Тонкий нос означает, что обладатель оного склонен к пустой драчливости и злости, так как у собак нос такой же в точности. При наличии носа широкого и мясистого в человеке искать должно наивность и ласковость, ибо такой же нрав у теленка, а как известно, телята широконосы. Длинный и толстый нос означает отсутствие великодушия, поелику точно такой нрав и у свиньи. Ежели нос от бровей дугою идет, то сие означает в человеке норов ворона. Злой, но умный.
Толстые губы показывают в человеке храбрость и глупость. Ежели толста верхняя губа и набегает при сем на нижнюю, то такой человек храбр и великодушен, ибо такие же губы и у льва. Тонкие губы означают злость и скрытую за злостью трусость.
Мясистое лицо показывает в человеке отсутствие мудрости - то же и у быка. Объясняется это и лекарями: мозговые вены вследствие обилия тела в лице препятствуют обмену крови, и, таким образом, человек лишается смысла. Худое лицо свидетельствует о том, что человек склонен к размышлениям. Размышления, как известно, приводят к сумасшествию, а сумасшествие истощает тело вообще, а лицо в особенности. Но все же худой человек всегда лучше толстого".
Теперь, дорогой Друг, ты вооружен теориею, практически небезынтересною. Знакомясь с новым человеком, изучай его лицо по этой записке. Шутки шутками, а должен тебе признаться, что я совершенно влюблен в эту страну и в людей ее. В их душах совмещается доблесть воинов, отзывчивость братьев и суровость горных жителей. У меня уже сейчас накопилось материалов достаточно для того, чтобы издать несколько небезынтересных книг. А в общем-то один бог знает, сколь интересны они будут. И, самое главное, будут ли вообще изданы. Один европеец, встретившийся мне здесь, доктор Гут его имя, зло иронизировал над российскими нравами, приводя в пример историю с книгой Радищева. Откуда только они знают все это?
Милый мой Песляк! Жажду обнять тебя и поговорить о многом. И - поверь мне, это уже выстрадано - нет ничего лучше дома на белом свете. Пусть даже дом с тараканами. Тараканов можно вывести, а нигде, ни в каком другом доме нельзя себя чувствовать счастливее, сильнее и увереннее, кроме как в своем отчем доме... Сделай из этого выводы.
Остаюсь твоим Другом и Братом
Иван Виткевич". 3
Невысокий, крепкий в плечах, похожий на отца скорее общим обликом, чем лицом или голосом, наследник Акбар-хан любил беседовать с эмиром. Образованность Акбара была случайной и складывалась из занятий с муллами, чтения корана и разговоров с иностранцами. Он был очень понятлив. Ум его проявлялся не в широких, разносторонних познаниях, но в умении цепко схватить все новое, что встречалось ему где бы то ни было.
Дост Мухаммед любовался сыном, когда тот, быстро расхаживая по кабинету, рубил воздух ладонью и отрывисто бросал сердитые фразы:
- Я знаю, что кизыл-баши, да и вообще большинство людей персидской партии при дворе неискренни. Почему ты терпишь неискренность их, отец? Ты, сильный и храбрый. Почему?
Дост Мухаммед засмеялся:
- Горячность не делает чести мужчине, сын мой. Если я начну смещать кизыл-башей, занимающих высокие посты, об этом узнает народ. Какая же будет вера мне и моим помощникам? Излишняя жестокость никогда не приносит пользы. Зачем мне сейчас смещать кизыл-башей, когда я знаю каждый их шаг? Они ничего не могут сделать помимо меня. Они не согласны со мной? Пусть. Я не могу велеть им соглашаться во всем.
- Но ведь они не любят тебя, - горячился Акбар-хан. - Они говорят, что ты излишне крут и суров!
- Вот и хорошо. Слышать это из их уст для меня блаженство. Помнишь, как писал Казем-хан? "Я сгораю в огне, но вы вьетесь вокруг меня мотыльками, не в силах оторваться от мен"".
Дост Мухаммед подошел к сыну и обнял его за плечи. Никогда афганцы не выражают своих чувств открыто, кроме одного чувства - гнева. Отец всегда старается скрыть любовь к сыну грубоватой, мужской шуткой. Но сейчас они были одни: отец и сын, эмир и его наследник,
- Послушай, сын мой, - сказал Дост Мухаммед задумчиво, - мы живем с тобою в трудные дни. Я не знаю, что будет через месяц или два. Поэтому выслушай то, что я скажу тебе. Ты будешь хорошим эмиром, если главною твоей заповедью будет заповедь справедливости. Если ты справедлив до конца - убей. Но если ты справедлив - оправдай даже тогда, когда оправдание будет неугодно тебе. Если ты справедлив - одари; но если ты справедлив - брось в темницу. Чем должна измеряться твоя справедливость? Не отношением к женам или к детям. Не отношением твоим ко мне, отцу твоему и повелителю. Справедливость - это целостность государства нашего, сила его и самостоятельность. Это справедливость! Если у тебя будет везир, который говорит тебе открыто и честно о том, что неприятно тебе, терпи его и люби. Люби, если даже не можешь любить. Такой везир не продаст себя неверным. Если начальник, ведающий финансами и налогами у тебя будет скряга, береги его, он друг твой и раб, потому что не помышляет о благости личной и о том, как относишься к нему ты, сильный в мире правоверных. Если одна из жен будет ласкаться к тебе сверх меры, изгони ее. Она неверна и продажна. Женщина не знает любви. Если к тебе придет неверный из другой страны и станет говорить, что ты самый сильный и мудрый государь, не верь ему, он лгун и в душе прячет черную мысль. Больше всего цени у людей честность в глазах и резкость на словах. Помни стихи Казема:
Если хочешь дать людям покой,
Сам спокойно не спи никогда!
Вошел адъютант. Поклонился, скользнув быстрым взглядом по лицу наследника.
- Что тебе? - недовольно спросил Акбар-хан.
- Ваше высочество, к его величеству прибыл господин Бернс с делом чрезвычайной важности.
- Пусть войдет через несколько минут, - сказал эмир.
Когда адъютант вышел, Дост Мухаммед подошел к столу.
- Я говорил тебе все это потому, что скоро отправлю письмо, - он указал пальцем на большой лист бумаги, - прочти его.
Акбар-хан взял бумагу и начал читать.
"Это мое последнее письмо к вам, лорд Ауклэнд!
Разделяя афганцев, вы пытаетесь уничтожить могущество нашего народа. Вы бросаете семена будущих раздоров. Ваше дело как большого и сильного государства препятствовать злу где бы то ни было; вы же, наоборот, препятствуете добру там, где это только возможно.
Ради того, чтобы спасти Афганистан и нашу честь, мы готовы отдать жизни свои. Не по злому умыслу против Англии пишу я это, а потому, что правда любит, когда с ней правдиво разговаривают,
Аллах тому свидетель - я не буду раскаиваться в своих поступках. Аллах тому свидетель - вы в своих поступках раскаетесь: вы и дети ваши, которые не прощают отцам ошибок, ведущих к позору.
Я в последний раз взываю к вашим сердцам - дайте нам быть независимыми, и порукой тому моя голова и сердце, - мы будем нейтральны, мы будем дружить и с вами и с теми странами, которые захотят с нами дружить.
Дост Мухаммед, эмир".
Дост Мухаммед внимательно следил за выражением лица сына, когда тот читал. Отложив письмо Акбар-хан опустился перед отцом на колени и поцеловал его руку. 4
Опустив глаза, Джелали смотрел, как вода из кружки падала на землю. Жара была так сильна, что даже капли воды поднимали пыль. Джелали сполоснул лицо из родника, встал с колен и пошел дальше. До кабульской дороги оставалось верст пять.
Чайхану около развилки выстроили совсем недавно. Наверху пили чай, а внизу жарили кебаб и гушт. У входа было повешено старое, с синими пятнами зеркало. Джелали посмотрел на свое отражение и строго заметил мальчику-слуге, что зеркало лжет. За последний год Джелали поседел, и ему неприятно было видеть это.
Владелец чайханы вышел навстречу гостю. Узнав Джелали, он приложил руки к груди.
- Салям алейкум, непобедимый.
Джелали было приятно, когда его узнавали, и поэтому он улыбнулся чайханщику особенно приветливо.
- Салям алейкум.
- Как здоровье?
- Спасибо, как твое здоровье?
- Спасибо, как здоровье твоих сыновей?
- Спасибо. Интерес такого человека, как ты, приносит удачу.
- Идешь в Кабул?
- Да.
- И снова победишь всех в пахлевани [борьба (перс.)]?
- Думать так, не испробовав силы рук противника, - похвальба. Да и потом твое зеркало... - Джелали кивнул головой в угол. - Я увидел много белых волос в моей голове, а это признак ума, но не силы...
Чайханщик по достоинству оценил столь мужественное остроумие. Хлопнул легонько ладонью о стол. Подбежавшему мальчику-слуге сказал:
- Принеси нам чаю. С сахаром в кусочках, не слишком мелко колотых.
Большая головка сахару - угощение для самых знаменитых путников. Джелали знал это. Поэтому благодарность его была столь искренна, что чайханщик даже закрыл глаза от восторга.
...Каждый раз, когда Джелали подходил к мазари-шерифским воротам, у него начинали потеть ладони от волнения. Он приходил в Кабул вот уже пятнадцать лет подряд, но каждый раз его ослепляли огни иллюминаций, зажженные в честь праздника, и оглушали голоса многих тысяч людей, пришедших со всех концов страны.
Джелали допоздна гулял по городу, заходил в лавки, присматривая подарки сыновьям и внукам. А когда с Гиндукуша спустились белые облака и хлопковыми горами навалились на город, Джелали спустился к реке, расстелил на теплых, прогретых дневным солнцем камнях свою бурку, лег, укрылся полой и уснул.