[542]. В них выражался решительный протест против подготавливающихся японо-маньчжурской стороной планов захвата КВЖД и непрекращающихся провокаций на советской границе и советских территориальных водах. «Мы, конечно, не ищем ссоры с Японией, наоборот, всячески заинтересованы в том, чтобы сохранить мирные отношения и договориться по спорным вопросам. Однако, видимо, японская военная партия ориентируется все более и более определенно на перспективу превентивной войны против Советского Союза», – писал Сокольников полдпреду в Токио Юреневу в октябре 1933 г.[543]. Эти же идеи он высказал в письме генконсулу СССР в Харбине М.М. Славуцкому в ноябре того же года. Оценивая переговоры в Токио по продаже КВЖД Сокольников подчеркивал, что «японская политика начинает исходить из некоторой новой оценки соотношения сил. Конечно, не исключена возможность, что именно эти соображения подтолкнут японскую политику с сторону окончательного принятия плана превентивной войны против СССР»[544]. Весной 1934 г. Сокольников участвовал в обсуждении вопроса об изменении курса облигаций Акционерного Камчатского общества, выпускавшихся в СССР и распространявшихся среди японских фирм[545]. В тесной взаимосвязи развития отношений СССР с Японией находились вопросы советско-китайского сотрудничества. Сокольникову часто приходилось встречаться в наркомате иностранных дел с послом Китайской республики в СССР Янь Хойцином. В центре внимания дипломатов находился вопрос о подписании пакта о ненападении между двумя странами. В июле в письме полпреду СССР в Китае Д.В. Богомолову Сокольников подчеркивал: «Я лично склоняюсь к тому мнению, что в настоящее время уже невозможно пойти на заявление китайскому мининдел о нашем принципиальном согласии на ведение переговоров о пакте «нонагрессии»[546]. Аналогичные суждения он высказал позже в августе 1934 г. В письме Богомолову писал: «Учитывая продолжающееся еще кризисное состояние наших отношений с Японией, мы не должны делать никаких шагов…в отношении Китая, которые могли бы обострить наши отношения с Японией. Мы по-прежнему не заинтересованы в заключении с Китаем пакта о ненападении»[547]. Много внимания Сокольников уделял проблеме развития культурных связей между Советским Союзом и Китаем[548].
Дипломатическая деятельность Сокольникова завершилась в мае 1934 г. с ликвидации коллегии НКИД и сокращением числа заместителей наркома. В кругах зарубежных сторонников оппозиции в ВКП(б) имела хождение версия, будто устранение Сокольникова, выдвигавшего самостоятельную концепцию дальневосточной политики СССР, являлось давней целью Литвинова. Согласно тому же источнику, после отстранения от работы в НКИД Сокольников некоторое время выступал в роли консультанта Политбюро по международным делам[549].
В мае 1935 г. Сокольников был назначен заместителем наркома лесной промышленности. Через год, в июле 1936 г., он был арестован. В ноябре на протоколе его допроса Сталин написал: «Сокольников, конечно, давал информацию Тальботу (английский журналист – А.С.) об СССР, о ЦК, О ГПУ, обо всем. Сокольников – следовательно – был информатором (шпионом разведчиком) английской разведки»[550]. Впоследствии Григорий Яковлевич был приговорен к 10 годам лишения свободы. 29 мае 1939 г. он был убит в Тобольской тюрьме.
Г.Я. Сокольников являлся талантливым государственным деятелем и дипломатом. Он внес большой вклад в развитие политического и экономического взаимодействия России со странами Запада и Востока после 1917 г. Сокольников был одним из идеологов и практиков политики мирного сосуществования государств с различными хозяйственными системами.
Глава 9«Вооружение и стратегическое сырье, жизненно необходимые для продолжения победоносной борьбы с нашими общими врагами»: переговоры главы советской военной миссии в США А.К. Репина в Вашингтоне в феврале 1942 г
И.Ю. Хрулёва
Проблематика советско-американского сотрудничества в годы Второй мировой войны и особенно тематика ленд-лиза до сих пор остаются одними из самых дискуссионных как в историографии, так и восприятии обычными людьми, которые зачастую ассоциируют американскую помощь во время войны исключительно с поставками тушенки[551]. Между тем помощь оказывалась на миллиарды долларов, в СССР поставлялись не только разнообразные продукты питания, но и вооружение, автомобили, стратегические материалы (сталь, алюминий, нефтепродукты и т. д.), лекарства. Хотя масштаб американской помощи Советскому Союзу в избранный хронологический период – с июля 1941 г. по февраль 1942 г. – был ограничен, да и американские поставки в СССР в самом начале Великой Отечественной войны осуществлялись в основном не в рамках программы ленд-лиза, а путем предоставления кредитов Советскому Союзу на прямые закупки вооружения, тем не менее, именно в первые месяцы Великой Отечественной войны были заложены основы союзнических отношений между СССР и США и определены основные параметры американской экономической помощи, выработана логистики доставки грузов в Советский Союз, финансовая составляющая программы и произведена оценка возможностей американской оборонной промышленности.
Ленд-лиз стал историческим примером беспрецедентного дипломатического, военного и экономического сотрудничества стран антигитлеровской коалиции, способствовавшего победе над нацистской Германией. Основной особенностью ленд-лиза является сам факт его существования. Действие закона о ленд-лизе было распространено на СССР, невзирая на существенные политические и идеологические противоречия, разделяющие Советский Союз и США. Стремление победить общего врага стало основой поразительного сотрудничества советских и американских дипломатов и военных, несмотря на огромное количество предрассудков и годами складывавшееся недоверие между двумя странами.
Хотелось бы отметить происходящую в последние годы настоящую «архивную революцию», когда все больше и больше документов из различных архивов (как американских, так и отечественных) становятся доступны исследователям. Ключевые материалы, раскрывающие взаимоотношения двух стран в ходе осуществления программы ленд-лиза, хранятся в Российском архиве социально-политической истории (РГАСПИ), Архиве внешней политики Российской Федерации (АВП РФ), Российском государственном военном архиве (РГВА) и Российском государственном архиве экономики (недавно рассекреченная уникальная коллекция документов Правительственной закупочной комиссии СССР в США). Архивные материалы легли в основу ряда фундаментальных публикаций последних лет, посвящённых различным аспектам ленд-лиза[552].
В чем важность изучения деятельности советской военной миссии, визитов ее руководителей в США? Эти поездки широко освещались американской прессой. Материалы же периодической печати дают исследователям важную информацию о развернувшейся борьбе как в средствах массовой информации, так и в политических и военных кругах США по вопросу о необходимости оказания помощи СССР и о формировании нового образа советского государства – союзника по совместной борьбе, а не идеологического оппонента. Если в ряде публикаций лета 1941 г. вновь и вновь поднимается вопрос о «надежности» СССР в качестве союзника США, то к февралю-марту 1942 г. критический тон статей в адрес Советского Союза практически стихает, уступая место восхищению героизмом советского народа: «Русские… демонстрируют военную силу и боевое искусство высочайшего уровня. Они безусловно заслужили те денежные средства и то военное оборудование, которые мы можем им предоставить. Мы должны высоко ценить их, как наших союзников в войне, и восторгаться ими»[553].
Политическому руководству Соединенных Штатов предстояло преодолеть изоляционистские настроения, традиционно господствующие как среди рядовых жителей США[554], так и среди определенной части американской политической элиты. Огромную роль в формулировании американской внешнеполитической линии в отношении воюющего Советского Союза оказала личная позиция американского президента, объявившего на пресс-конференции 24 июня 1941 г., что «Соединенные Штаты Америки окажут всевозможную помощь России»[555].
Одним из главных опасений американцев было то, что Советский Союз не выстоит под ударами немецких войск. Первый руководитель Администрации ленд-лиза Эдвард Стетти-ниус отмечал, что «в день 22 июля 1941 года как в военных кругах, так и вне их многие не верили, что сопротивление Советского Союза может быть продолжительным. Я вспоминаю много дискуссий, участники которых говорили, что война в России закончится к 1 августа. Те, кто придерживался этой точки зрения, считали, что все оружие, которое мы пошлем, вероятно, попадет в руки Гитлера. Единство советского народа и сила Советской армии недооценивались в те дни не только в Берлине, но также и в Вашингтоне и Лондоне»[556]. Действительно, Военное и военно-морское ведомство США расценивали шансы Советского Союза на выживание как ничтожно малые, а продолжительность сопротивления СССР гитлеровской Германии – в полтора – три месяца[557]. Многие представители правящей элиты США откровенно опасались, что в случае быстрого поражения СССР в войне вся оказанная стране помощь окажется в распоряжении германской армии. Эгоистическая позиция американских военных также препятствовала налаживанию взаимодействия в первые месяцы войны, о чем неоднократно писали в своих отчетах представители Правительственной закупочной комиссии СССР в США, отмечая что «со стороны Армии и Флота огромный нажим в отношении выполнения их программы, никто в Комитете военного производства не решается давать преимущества нашим заказам»