Но смех смехом, а придется идти, чтобы жена моего тролля — виноват, шойзеля, не обижала моих же пейзанок. А у нее еще и зубы болят. Неизвестно, чего может наворотить любая женщина, а уж если она гигант — страшно подумать. Да и как защищать? Убивать шойзелей нельзя, а справиться своими силами невозможно. В крайнем случае — бить их в лоб кистенем. Черепа у них крепкие, а вот в отключке побудут. Ухватив кистень и сунув его за пояс, я пошел во двор.
К счастью, защищать женщин от гнева шойзелихи не пришлось. Дыр-Тыр с супругой самозабвенно изготавливали орудия труда — здоровенные лопаты. Не иначе, Та-Ча-На не рискнула отпускать мужа одного, или у нее зубы после соли прошли. И сидеть в каменной хижине, заваленной снегом, скучно.
— Хозяин, куда сначала дорогу прокапывать? — поинтересовался шойзель.
Я хотел озадачить Дыр-Тыра дорогой, что шла вокруг моего поместья — мы там с гнедым катаемся, но посмотрев на Кэйтрин, решительно указал вперед, на тот путь, что соединяет поместье с трактом.
— Туда вначале, — взмахнул я дланью, наподобии полководца, указывавшего путь войску. — Как закончите, то пойдете вкруговую.
На шойзеля с шойзелихой, принявшихся за работу, было любо-дорого смотреть. Шли вперед, расчищая путь в две огромные лопаты, а инструменты в умелых руках вращались, словно крылья воздушной мельницы.
Кажется, за каких-то пятнадцать минут супруги умудрились откинуть в разные стороны столько снега, сколько с десяток людей справится за день.
Я собирался уйти в дом, оставив здесь кого-нибудь из прислуги, которые укажут мохнатой парочке дальнейший фронт работ, но что-то там у шойзелей замедлилось.
Ну да, оба шойзеля что-то вытаскивают из огромного сугроба. Зрение у меня уже не то, что было в юности, но я узрел, как они тащат… лошадь, а еще человека.
Та-Ча-На бежала впереди, неся на вытянутых руках парня, в темно-синем камзоле, поверх которого был наброшен плащ золотого и черного цветов. Это цвета Его Высочества герцога Силинга.
А вот лошадь, когда шойзель поставил ее на ноги, пошла сама.
— Еще живой, — сообщила шойзелиха, передавая замерзшего парняна руки слугам.
А Дыр-Тыр, подгоняя усталую лошадь, гордо сказал:
— Вот, замерзли бедняги. Через сугробы пробиться не смогли. Еще бы немного, померли бы они. А ведь обидно-то как было бы. И всего-то с милю не доехал.
К лошади уже подбежал Томас, а следом и Генрик. Ухватив несчастную животину, старик повел ее в конюшню. Ну, если лошадь идет своими ногами, все будет в порядке.
— Отнесите парня в комнаты, отогрейте, — распорядилась госпожа графиня.
Наблюдая, как челядь, мешая друг другу заносит в дом гонца герцога, Кэйтрин грустно сказала:
— Дурацкая у тебя была затея шойзеля звать.
Ну вот, кто ж его знал? Но не относить же гонца Его Высочества обратно в сугроб.
Глава девятаяЛедяные фигуры
Его Высочество герцог фон Силинг, как я и думал, призывал меня явиться пред его светлые очи. И грамотка, которую мне вручил гонец, как только пришел в себя, была не в форме прямого приказа, а в виде просьбы. И именовал Силинг меня не полным титулом, как положено в таком случае, а только графом Артаксом, не преминув добавить в конце письма, что он остается моим другом. И, скажите мне, как после такого не бросить все дела и не отправиться в Силинг? Ну да, все важные дела придется оставить, а ведь я так и не обыграл жену в шахматы и не переставил по второму разу книги в своей библиотеке. Пыли там пока нет, да и не знаю я, как правильно очищать книги от пыли? Протирать влажной тряпочкой? Нет, слугам такую работу не доверю, а самому лень. Проще, если переставляешь тома, считать, что одновременно стряхнул пыль.
Надеюсь, никого не утомлю своим ворчанием. Вон — Шоршик уже не выдержал, ушел, а брауни носа не кажет. Мог бы старый хрен прийти, посочувствовать, чашку кофе подать. Сказать — герцог с тобой обращается, словно с вассалом, а ты не вассал. Хотя… Как это я не вассал? Землю от Его Высочества принял, пусть и в виде жалованной грамоты? Принял. Так что получается, я вассал Силинга⁈ А так оно и получается. Но коли я вассал, то герцог пока не имеет право отдавать мне приказы, потому что еще и год не истек, после исполнения прежнего. Ах, Силинг, ну хитрован!
Но на самом-то деле я подозреваю, что герцог прекрасно понимает, что я уже успел заскучать и готов приступить к какому-то делу. Ну да, так будет вернее и честнее. Кого я обманываю? Если только себя, а никак не своего владыку.
Кэйтрин слегка обиделась, что ее герцог не пригласил, но именно, что слегка, потому что ей тащиться в столицу никак не хотелось, тем более, что моя супруга начала испытывать некое недомогание. Ну да, пора бы уже. Все-таки, мы с ней уже почти полгода, как официально женаты, так что, вроде бы и пора… но забегать вперед я не стану, потому что при всей моей неприязни к разного рода поверьям и суевериям, в этом случае лучше лишнего не болтать.
А я сделал вывод, что меня зовут для какого-то дальнего вояжа. Или для подвига. (Это я иронизирую.) Если бы намечалось какое-то торжественное мероприятие, ну что-то там такое, этакое. Что там герцог мог организовать? Ну, предположим свадьбу кого-то из Силингов — самого ли Деметрия или его сыночка Вильфрида и княжны Инги, то пригласили бы нас обоих, и текст был бы официальным, вышедшим из-под пера кого-то из опытных канцеляристов. Буквы прописаны были бы раза в полтора больше, и гораздо четче. А здесь письмо начертано собственноручно владыкой. Почерк фон Силинга мне знаком, видел его автограф. И не лень ему было писать?
Ну-ка, рассмотрю повнимательнее. Нет, это не почерк герцога, хотя и очень похож. Хвостик буквы «Д» в тексте отличается от того, что в подписи. Ба, так это же писал Личар — секретарь Его Высочества. Надо бы обидеться, но не стану из-за такой ерунды. Секретарь специально отрабатывал почерк, походивший на почерк герцога. Но я человек весьма подозрительный, поэтому такие послания изучаю внимательно. И куда меня Деметрий отправит? Вот и гадай. Это я вслух несколько раз скажу — мол, видно будет, а на самом-то деле гораздо лучше, если тебе станет известна твоя задача чуть раньше, нежели тогда, когда ее поставят.
Кстати, о свадьбе Силинга (неважно, какого именно) и княжны Инги. Что-то они долго тянут. Почти год миновал, как девочка приехала из Севра, в до сих пор герцоги не могут определиться — кто же женится на иноземной принцессе? А меня, между прочем, Его Высочество поженил почти силой! Ну ладно, оно и к лучшему.
Гонец герцога, который не только пришел в себя, но уже начал ходить по своей комнате, ничем помочь не мог. Не то и впрямь не знал, каковы планы его сюзерена, не то не имел права рассказывать. Возможно, что правильно и так, и этак. Гонца, как правило, не посвящают в детали, чтобы он не болтал лишнего при каком-то неприятном случае, вроде того, что имел место прошлой зимой. И пусть радуется, что ему повезло и он ничего себе не отморозил. А иначе пришлось бы отрезать парню конечности, а потом прижигать их раскаленным железом. А так, отлежался, очухался и уже на четвертый день собрался вернуться. Правда, посмотрев, что творится на дороге, передумал — снег оттаивает, а кругом ледяная каша. Ничего, выедет с нами, а я замолвлю словечко перед герцогом, почему гонец вернулся не сразу.
Герцог любезно написал, что ждет меня через месяц, не раньше, давая понять, что мчаться, сломя голову, не стоит. Умный, наш сюзерен. Его Высочество словно предугадал причуды погоды. А может, маги подсказали? Должна же от этих старых придурков быть хоть какая-то польза? Нет, в придворных магах я не уверен. Только и умеют, что пьянствовать. Впрочем, это не касается того старого мага, без которого не удалось бы совладать с древней ведьмой. Но исключение лишь подтверждает правило. Ну, может, Габриэль фон Скилур еще на что-то годится, когда он трезвый, а так…
В столицу герцогства мы выехали, как только смогли. Ну, мы-то могли выехать и быстрее, но дорога, вначале представлявшая собой сплошные сугробы, а растаяв, превратилась в снежную кашу, оставляла желать лучшего. Пришлось ждать, пока вода немного уйдет, а потом опять ждать, чтобы дорога слегка просохла и подмерзла.
Чтобы совсем не терять время, отправил за своими новоявленными вассалами. К моему удивлению, прибыл не только фон Рейн, а все пятеро, в сопровождении собственных воинов, и со слугами.
Каждый из пяти рыцарей вел «копье» — с десяток всадников, в кожаных доспехах, вооруженных мечами и копьями. Что ж, будем считать, что в моем распоряжении имеется «тяжелая кавалерия» — это я и пять оруженосцев и легкая, в составе пятидесяти латников.
В результате, у меня получился довольно-таки приличный отряд, способный, при случае, отбиться не только от разбойников, но и от небольшого вражеского войска. Плохо только, что пехоты у нас мало — два десятка моих пейзан, которых я успел вооружить и немного поучить (хотя, чему можно научить за полторы недели?), да два десятка слуг, которые, в случае надобности, сойдут за ополчение. Возчиков, вроде моего Генрика, за боевую силу лучше не считать. Хорошо, если сами останутся живы, отсидевшись где-нибудь под телегами.
Но зачем я накручиваю себя раньше времени? С кем я воевать-то собрался?
В общем, выдвинулись мы спустя две недели после получения письма. Всадники, обозные телеги, пехота. В общем, все как у настоящего войска, только маленького.
Я опять вздыхаю, вспоминая, что как мне хорошо было, когда ездил один. И заботиться только о своем пропитании, да о пропитании коня, гораздо проще, нежели о проблемах всего отряда. Да и скорость передвижения теперь зависит не от Гневко, а от чужой телеги, с которой обязательно что-нибудь да стрясется — ось сломается, или колесо отлетит в сторону.
Я, как и положено главному начальнику, не поленился все проверить. Нет, до такой глупости, как проверка клинков и их заточки я не дошел, да и доспехи осматривать не стал — это уж пусть будущие рыцари стараются, их воля, но осмотрел возы с сеном, выяснил, сколько у нас имеется арбалетов, сколько запасных болтов к ним.