И, спрашивается — зачем я снова кому-то вру? Ладно, если бы я вчера перебрал с сидром, а позже очнулся с таинственной незнакомкой, абсолютно не помня — было у нас что-то, или нет, но все ведь все не так. И сидра я выпил всего пару кружек, но это был «детский» сидр, так что, без последствий. А если бы переключился на «взрослый», так что такого? Клятвы соблюдать трезвость я никому не давал, даже самому себе, а всю жизнь оставаться трезвым, как дурак — тоже нелепость. А уж гордиться своей трезвостью, как бы сказал патер — это гордыня.
Ну, а если бы и наклюкался, как мой друг Габриэль, то утешил бы себя тем, что это не я виноват, а господин герцог. И я был вынужден пить, потому что нахожусь на дипломатической службе его Высочество.
Нащупав камзол, как сумел прикрыл и себя, и свою подругу.
Впрочем, начну с начала. Точнее — со вчерашнего вечера, когда я решил отведать здешнего сидра.
Итак, услышав воинственный клич, я вооружился, собираясь ринуться в бой, но был остановлен.
Руки, охватившие меня сзади были сильными, но не настолько, чтобы я не смог освободиться от захвата и броситьхозяина этих рук в бочку с сидром. Другое дело, что воевать было не с кем.
— Воин, не торопись, — со смехом сказал незнакомка. — Это всего лишь танцы. Праздник рябины.
А, вот оно что. Девушки в красных платках изображают рябину, это понятно. А вопящие парни? Судя по остроконечным шапкам, эти изображают каких-то птиц.
Парни бегали вокруг девок, видимо, каждая «птица» отыскивала свою «ягодку». И чего копаются, дураки? Все девки красивые, бери любую.
Мы запаслись сидром и отошли в сторонку, чтобы без помех поглазеть на зрелище и поговорить. Отыскав бревнышко, на которое можно присесть, я кивнул незнакомке:
— Пристроимся здесь?
Мы уселись, как положено взрослым людям, наблюдающим со стороны на веселящуюся молодежь. Нам никто не мешал. Напротив — семейная пара, сидевшая на другом конце бревна, быстренько переместилась.
Пока усаживались, диспозиция на поле для танцев переменилась — «птица» выбрала свою «ягодку» и теперь стояла напротив, старательно копытя землю пятками.
— Воробьи клюют рябину, — выпалил я наугад.
— Это дрозды-рябинники, — поправила меня женщина. — Разве не видишь, что у парней рубахи сизо-серые?
Дрозды, да еще и рябинники? Слышал, что есть такие, но никогда не разглядывал. Для меня все мелкие птицы воробьи. И что, эти любители кислых ягод так жутко вопят?
— Это не просто танец, а какой-то обряд? — поинтересовался я. — Парни выбирают себе невест?
— Нет, это просто танец, — усмехнулась женщина. — Конечно же, парень подходит к понравившейся ему девушке, но девушка может его отвергнуть. Да и та из ягод, которая уйдет со своим дроздом, не обязательно станет его женой.
И точно — не каждая девушка шла танцевать с избравшим ее парнем, а чего-то ждала. А те, кто не дождался, просто уходили и смешивались с толпой.
— Ягодка укатилась и досталась другому дрозду, — догадался я.
Женщина кивнула.
— Эх, как бы я хотела поплясать вместе с девушками, — вздохнула женщина.
— Так кто мешает? — хмыкнул я.
Я уже успел углядеть, что среди танцующих есть не только юные, но и вполне себе взрослые девушки. Такие, которым за тридцать. Моя незнакомка, правда, все равно выглядит старше, нежели любая из «ягодок», но если это не танец невест, то почему бы и нет?
— Наверняка у тебя есть красный платок, так что, повяжи им голову и войди в круг. И потанцуешь и душу отведешь, — посоветовал я.
И впрямь, в руках незнакомки появился красный платок, но она не спешила надевать его на голову.
— А ты прицепишь на голову клюв и выберешь меня своей ягодкой? — насмешливо спросила женщина.
— Я — нет, — честно сказал я, для убедительности покачав головой.
— Вот видишь, — грустно улыбнулась незнакомка. — И не только ты, но и никто другой меня не выберет. Мои соплеменники меня боятся, а тебе я не нравлюсь.
Кажется, незнакомка на меня обиделась. А мне она уже начала нравиться.
— Ты меня не дослушала, — сказал я, стараясь, чтобы мой голос прозвучал не торопливо, а размеренно, а где-то даже и менторски. — Ты мне очень нравишься, но я тебя не выберу по другой причине. Мне скоро уходить, а взять тебя с собой я не могу. И клюва у меня нет. И мой камзол коричневый, а не сизый. А даже если и выберу, то ненадолго.
— Это неважно, — отмахнулась женщина. Посмотрев на танцующих, хмыкнула: — Клюв я тебе найду, а камзол сойдет и такой. Среди прочих танцующих его цвет не будет заметен.
— А разве обязательно нацеплять клюв? — простонал я, представляя, что придется плясать. И опять танец дроздов! Я ведь его уже плясал, да не с кем-то, а со своей собственной женой. Но там все было чинно и неспешно. Не сумасшедшая пляска, а балет.
— Клюв прицеплять обязательно, — отрезала незнакомка, вставая с места. Поставив свою кружку рядом с бревном, отобрала мою, где еще плескалось немного сидра. Потянув меня за собой, сказала: — Идем за клювом, а потом станем танцевать.
Я уныло поплелся следом, мысленно проклиная и дроздов, а заодно и ягоды рябины. Уж лучше бы из них брагу варили! А дрозды могли бы и червяков круглый год клевать, а не летать на чужие рябинки.
Наплясался я не так и много, но впечатлений получил море. Показалось, что я не то целый день пробегал в полном доспехе, как в старые времена, не то не слезал с Гневко неделю, не меньше.
И теперь нужно было вести куда-то свою «ягодку». Я-то полагал, что мы пойдем к ней, а женщина, оказывается, живет не здесь, а в другом селении, ближе к морю. А вот в моей временной квартире расположился Габриэль с двумя здешними стариками, в компании со здоровенной бочкой сидра. Я бы, без зазрения совести выгнал бы всех троих — пить можно и на улице, но засмотрелся на бочку. И как ее протащили в узкую дверь? Не иначе, Габриэль применил какую-то магию.
А потом незнакомка просто потянула меня за локоть, увлекая меня в сенной сарай, стоявший на отшибе.
А сено-то старое, оно даже не прошлогоднее. Если взять травинку, то она не гнется, а сразу ломается. Прелое, попахивает гнильцой. Я сам бы такое сено не стал есть, не говоря уже о моем жеребце-привереде. Хороший хозяин такое сено бы на подстилку пустил, а здесь зачем-то в сарае держат. Нет, такое сено нужно выбросить, а сарай проветрить, пока он не начал гнить. Будь хозяин сарая моим арендатором, то приказал бы выпороть, не посмотрев, что свободных пейзан пороть нельзя.
А вот вчера я даже не обратил внимания на такое безобразие.
Пока я вспоминал события вчерашнего вечера и, частично, ночи, проснулась моя незнакомка. Ну да, я ведь так и не спросил, как ее зовут. Да и она мое не спрашивала. Мне даже показалось, что знать имена друг друга совершенно лишнее. Зачем это мне? А ей, как мне показалось, тем более.
Незнакомка потянулась, а потом с восторгом сказала:
— Как давно я так не плясала!
— Неужели у такой красавицы нет ни мужа, ни какого-нибудь поклонника? — поинтересовался я.
Женщина принялась собирать раскиданную одежду и одеваться. Я, глядя на нее, тоже. Одевшись, незнакомка сообщила:
— Ты знаешь, сколько мне лет?
— А разве у женщин следует спрашивать возраст? — усмехнулся я, стараясь быть галантным.
Сказать-то сказал, но внутренне содрогнулся. В принципе, я еще вчера догадался — что это за женщина. Выглядит она на сорок, а тело, словно у тридцатилетней — нет ни морщинок, ни складочек, но все бывает обманчиво. Ладно, если ей лет пятьдесят, пусть даже и с хвостиком, а если все сто?
— Мне сорок семь, — сообщила незнакомка.
— Всего-то? — хмыкнул я, испытав некое облегчение, а потом поинтересовался: — Когда же ты успела побывать Мертвой женщиной?
— А как ты догадался? — насторожилась незнакомка. — Ты тоже маг, как и твой спутник? Но почему я это не чувствую? Я вообще тебя не чувствую. Ну, то есть…
Женщина смутилась, давая понять, что она имела ввиду нечто иное, о чем я мог бы подумать. Но я понял.
Как объяснить? Я и сам толком не знаю, как объяснить. Я ведь до сих пор не очень-то понимаю — что такое Мертвая Женщина? Допустим, где-то лежит женщина без сознания, а ее душа общается с какими-то духами. И лежит она не день и не два, а годы. Но как такое возможно? Можно пролежать без сознания день или два, а потом человек попросту умрет. Душа душой, но наша телесная оболочка хочет и есть, а главное — пить. Без еды можно прожить подольше, а вот без воды ты долго не протянешь.
А то, что моя незнакомка необычная женщина, понятно и так. И не только потому, вызывала у соплеменников.
— Нет, я не маг, — усмехнулся я. — У меня другое — я не восприимчив к магии и колдовству.
— Так не бывает, — помотала головой женщина. — Мне доводилось видеть людей из Силингии, из Севра. Даже из Ботэна сюда заглядывали. Да что там — мне удалось встречаться и с тангарами, и с шойзелями. Нет таких существ в этом мире, чтобы их нельзя было заколдовать.
— А я из другого мира, — поведал я.
Не весть какой секрет. Об Артаксе, который жил по ту сторону гор, в этих краях не знает только ленивый. Ну, узнает бывшая шаманка олкенов обо мне, ну и что?
— Тогда понятно, отчего ты закрыт для меня, — хмыкнула бывшая Мертвая женщина. — Я даже не могу понять — сколько тебе лет. Ты стар или молод? Выглядишь, словно мужчина, входящий в зрелость, а глаза изрядно пожившего человека. Такие глаза бывают у магов.
— Нет, я точно не маг, — успокоил я женщину. — Просто мои глаза соответствуют одному возрасту, а тело другому.
Объяснил, называется. Но, как ни странно, этого оказалось достаточно.
— Как хорошо, что мне не нужно беременеть и рожать детей, — со вздохом сказала незнакомка. — Я бы не хотела пустить на свет твоего ребенка.
Меня отчего-то это задело. Но промолчал. Все-таки, если ей сорок семь, то какие тут дети? И нечего на меня сваливать. Не хочешь — не надо.
Незнакомка, почувствовав мою обиду и недоумение, погладила меня по руке.