Складывается крайне неблагоприятная военно-политическая обстановка и для Советского Союза. Угроза войны становится близкой и вполне реальной. Сталин и руководство СССР предпринимают тщетные попытки отодвинуть ее начало, не допустить развертывания в ближайшее время.
Страна не готова к большой широкомасштабной войне. В результате репрессий многое было разрушено, работа легальных резидентур в разведке парализована. Восстановить утраченное и подготовить разведку к деятельности в военные годы крайне сложно. Требуются высокий профессионализм и время. Ни того ни другого у Разведуправления Красной армии не было.
В мае 1940 года начальник военной разведки генерал— лейтенант авиации Иван Проскуров докладывал наркому обороны и Комиссии ЦК ВКП(б): «Последние два года были периодом чистки агентурных управлений и разведорганов от чуждых и враждебных элементов. За эти годы органами НКВД арестовано свыше 200 человек, заменен весь руководящий состав до начальников отделов включительно. За время моего командования только из центрального аппарата и подчиненных ему частей отчислено по различным политическим причинам и деловым соображениям 365 человек. Приняло 326 человек, абсолютное большинство из которых без разведывательной подготовки».
Хочу еще раз обратить внимание на последнюю фразу генерала Проскурова: «абсолютное большинство… без разведывательной подготовки». Это в полной мере относится и к тем, кто возглавил и работал в эти годы в легальных резидентурах.
В 1939 году военным атташе Советского Союза в Иране был назначен полковник Василий Александров, в Финляндии — полковник Иван Смирнов. В следующем, 1940 году в Англию прибыл новый военный представитель Страны Советов полковник Иван Скляров.
Напрасно контрразведчики в Тегеране, Хельсинки и Лондоне усиленно листали свои картотеки. О вновь назначенных атташе в их архивах ни слова. Никто из троих прежде не был связан с разведкой.
Василий Александров окончил кавалерийские курсы. Командовал отделением, взводом. Был выдвинут помощником командира полка по политчасти. Впоследствии возглавлял эскадрон, служил в штабе кавбригады, помощником комбрига. В 1938 году окончил командный факультет Военной академии механизации и моторизации РККА им. И. В. Сталина.
Иван Смирнов — ровесник Александрова, прошел весьма похожий путь: красноармеец, политрук роты, командир роты, ответственный секретарь бюро ВКП(б) полка. В 1939-м окончил Академию Генштаба РККА.
Полковник Иван Скляров был однокашником Смирнова по академии. Выпустился в том же году. Заграницы они никогда не видели, языков не знали, разведработы тоже. Но других военных дипломатов у Советского Союза не было. Их предшественники, опытные, знающие, умелые — Александр Ланговой, Лев Анципо-Чикунский, Эдуард Лепин, Петр Иванов, либо сидели в тюрьме, либо были расстреляны. Приходилось «затыкать дыры» выпускниками академии.
Документ об основах стратегического развертывания Вооруженных сил Советского Союза на Западе и Востоке в 1940–1941 гг., доложенный Сталину в сентябре 1940 года наркомом обороны и начальником Генерального штаба указывал: «Советскому Союзу необходимо быть готовым к борьбе на два фронта: на Западе — против Германии, поддержанной Италией, Венгрией, Румынией и Финляндией, и на Востоке против Японии. Основным, наиболее сильным противником является Германия».
В 1939–1940 годах в Берлин высаживается целый десант… выпускников советских военных академий. Полковники Николай Скорняков назначен помощником военного атташе по авиации; Василий Хлопов — помощником; Николай Бажанов — секретарем, потом также помощником военного атташе.
Все они пришли из войск в академии, а оттуда нежданно-негаданно попали на военно-дипломатическую работу. Да не куда-нибудь на периферию, а в самую «горячую» по тем временам точку — в Берлин. Тот, кто подбирал «десант» этих «зеленых», молодых разведчиков, понимал, что руководителем у вчерашних «академиков» должен стать человек постарше, поопытнее. Но прежние военные атташе в Германии — Витовт Путна, Василий Левичев были расстреляны. Нашли чудом уцелевшего генерал-майора Василия Тупикова. Он возглавлял штаб Харьковского военного округа, а в 1935–1937 годах служил военным атташе в Эстонии.
В декабре 1940-го Василий Иванович командирован в Германию военным атташе и резидентом одновременно. До нападения фашистов на Советский Союз остается полгода.
В других странах дело с развертыванием и укомплектованием легальных резидентур обстояло не намного лучше. Во Францию приезжает полковник, потом генерал-майор Иван Суслопаров, вчерашний помощник начальник Управления артиллерии Красной армии. Он тоже год назад окончил артиллерийскую академию им. Ф. Э. Дзержинского. В Японию в начале 1940 года командирован начальник штаба танкового корпуса полковник Иван Гущенко, в Афганистан — полковник Яков Карпов, преподаватель тактики Пензенского артиллерийского училища, в Турцию — полковник Михаил Кутузов, помощник командира стрелковой дивизии, в Болгарию — полковник Иван Дергачев, начальник оперативного отделения механизированного корпуса.
Вот и получалось, что из всех направленных в 19381940 годах военных атташе (а многих из них к тому же возглавляли легальные разведаппараты в странах пребывания) только двое прежде бывали за границей и знали, что собой представляет разведработа. Эти двое — уже названный Иван Тупиков и военный атташе в Польше Павел Рыбалко, будущий маршал бронетанковых войск, дважды Герой Советского Союза, прославленный командующий 5-й и 3-й танковыми армиями.
В 30-е годы Павел Семенович, окончив кавалерийское отделение Военной академии имени М. В. Фрунзе, уехал советником в Китай. После двух лет работы там командовал Туркестанской кавалерийской дивизией. В июне 1937 года его направят военным атташе в Польшу, а по возвращении оттуда в апреле 1940 года — в Китай.
В военно-морской разведке дело обстояло несколько лучше. Там тоже катастрофически не хватало подготовленных в разведывательном отношении специалистов, и нередко военными атташе назначали прямо с флота. Как говорят, с корабля на бал.
Так в военно-морские дипломаты в марте 1941 года неожиданно для себя угодил капитан 2 ранга Алексей Тарадин, исполнявший должность командира бригады подводных лодок. Его направили в Финляндию.
С преподавательской должности из военно-морского училища военно-морским атташе в Турции станет Константин Родионов. Кстати, Константин Константинович вырастет в крупного дипломата, после войны будет работать послом в Швеции. Займет должность заведующего отделом скандинавских стран МИД.
Но наряду с теми офицерами, которые приходили с флота, с преподавательской работы, Разведуправление ВМФ старалось назначать военно-морскими атташе уж если не специалистов (где было таких взять), то хотя бы людей, знакомых с разведдеятельностью. Вот, к примеру, Иван Егоричев, в 1941 году направленный военно-морским атташе в США. Нельзя сказать, что Иван Алексеевич к тому времени был «зубром» разведки, но для начала 15 месяцев отслужил в Разведуправлении ВМФ, два года — помощником военно-морского атташе в Японии и только после этого занял высокое руководящее кресло атташе в Вашингтоне. По тем временем более трех лет в разведке — опыт немалый.
Семен Славин — военно-морской атташе Советского Союза в Италии. Прибыл в страну в сентябре 1939 года. До этого два года преподавал на курсах усовершенствования командирского состава при Разведуправлении РККА, потом работал непосредственно в центральном аппарате разведки — помощником начальника, начальником отделения.
Конечно, не вина офицеров Красной армии и флота, что они оказались за границей на разведработе накануне войны, не имея за плечами ни соответствующих знаний, ни опыта.
В эти годы, а порою и месяцы, оставшиеся до страшной трагедии, дипломаты в погонах делали все, что в их силах, дабы помочь своей стране. Работая с архивными документами, не перестаешь удивляться, как быстро набирали они оперативный опыт, осваивали методы разведдеятельности, аккумулировали самое ценное, что удавалось добыть.
Да, сегодня с полной определенностью можно сказать: ни советской военной разведке, ни ИНО НКВД не удалось накануне войны выйти на самый высокий уровень и получить доступ непосредственно к секретной документации. Все сообщения, поступающие в Центр, были основаны на устной информации, полученной от агентуры.
Тем не менее, как подтвердили последующая суровая действительность и послевоенные рассекреченные материалы, информация была вполне достоверной и, что самое важное, своевременной. А уж как ею распорядились политики и руководители страны, это совсем другая история.
Однако вернемся к нашим военным атташе и их работе в предвоенные годы и месяцы.
…Накануне нового, 1941 года, а точнее, 29 декабря военный атташе и резидент в Германии генерал-майор Василий Тупиков получил особо ценную информацию — агент Альта (под этим псевдонимом действовала немецкая журналистка Ильза Штебе) сообщила, что Гитлер отдал приказ о подготовке к войне с СССР Источником информации являлся ответственный работник МИД Германии Рудольф фон Шелиа, он же агент Ариец.
Сообщение ушло в Центр. Москва приказала Тупикову перепроверить информацию. Ильза Штебе настаивала на достоверности доклада: Ариец еще раз подтвердил правильность сведений о подготовке Германии к войне с Советским Союзом весной 1941 года, — писала она. — Эти данные основаны не на слухах, а на специальном приказе Гитлера, о котором известно лишь ограниченному кругу лиц. «Ариец» подчеркивает, что подготовка наступления против СССР началась давно, но была одно время приостановлена в связи с проведением кампании против Англии. Гитлер считает, что состояние Красной армии низкое и весной он будет иметь несомненный успех».
Эта информация по сути совпала с шифротелеграммой военного атташе Советского Союза в Румынии. Он, в свою очередь, предупреждал: по полученным от источников данным, Германия начала подготовку к войне с СССР и перебрасывает войска в Болгарию и Румынию.