Дар кивнул, снял с меня магические браслеты, зашвырнул их в траву. Отступил, обернулся драконом. Взлетел и подцепил меня передними лапами. И славно. На шею я бы и сама не полезла. Потому что не понимала, кто он. Нечисть? Тоже? И драконы-родители не заметили? Вряд ли. Но откуда у него метка? Когда появилась? Почему не сказал?
Но спросила я совсем о другом:
— Что ты дал Крису?
— Амулет, открывающий защиту на моем доме. Он ее и так почти проломил, когда я пришел и сказал, что тебя украли.
— Хорошо, что ты вспомнил, что мы с ним чувствуем друг друга. — Я бездумно скользила взглядом по проплывающим внизу домам.
И хорошо, что Крис решил помочь. Конечно, он враль, но не настолько эгоист. Вот и Дар сказал, что Крис за меня волновался, чуть защиту не проломил. А потом едва не придушил ректора. Если бы не ураганный…
— Дар?
— А?
— Крис снова мой брат?
— Ну а кто еще? — фыркнул дракон. — Надо же было как-то объяснить Эду, кто он и почему на тебе его маячок.
Правильно, не нужно знать ураганному дракону про наше с «братом» взаимное умение определять положение друг друга. Маячок — это проще и понятней. Мой родственник беспокоился обо мне…
— А если бы Крис отказался помогать? Сказал бы, что снял маячок?
— Нашли бы все равно. Но было бы труднее, поскольку метку на свитке мы не могли использовать. Тебя похитили без сумки. Она валялась на площади.
Я удивленно посмотрела на морду дракона.
— На свитке метка?
— Да. Свитки редкие и своеобразные документы, без меток не обойтись. Тем более с их-то характером. Как еще можно отыскать сбежавший свиток?
— Послать стажеров! — подсказала я, вспомнив нашу охоту в кустах.
А вот, кстати, и те кусты. И ворота архива. А за ним наша башня и разговор. Его я ждала и боялась одновременно.
Пока предъявляли свитки и летели дальше, Дар молчал. И я не знала, что говорить. Мысли в голове крутились одна бредовее другой. Поднимались по лестнице в комнату тоже в гробовой тишине. К счастью, нам никто не встретился, но Дар все равно прикрывал магические узоры на спине моей сумкой, лихо закинутой на плечо.
Стоило открыть дверь, как из спальни донеслось сонное тявканье Вера. Коша прислала отчет в виде грез. Импы наелись до отвала и приползли на мою кровать. Теперь они счастливые и сонные. И проспят вечность!
— Ты бы сменил рубашку, а то еще подумают, что я на драконов нападаю, — невесело пошутила я, забирая сумку.
Вытащив свиток, отнесла его в шкаф. Когда вернулась, шторы были старательно задернуты.
Я опустилась на диван и выжидательно уставилась на Дара.
Немного помолчав, он расстегнул пуговицы и стянул рубашку. Повернулся спиной.
Метки очень напоминали те, что красовались на моей коже.
— Ты тоже фея? Фей? — нервно хмыкнула я.
— Нет. — Дарен повернулся обратно. На лице была такая смесь из нежности, счастья и досады, что я оторопела. — Но я люблю фею. Очень люблю.
Фея тут была одна. И другой не предвиделось. Но я все равно боялась верить услышанному. От слов Дара хотелось петь, танцевать, обнять его, поцеловать… и навсегда остаться рядом… И застрелиться от всего этого… кошмара.
— А если серьезно? — Я облокотилась о колено, подперла голову рукой. — Откуда на твоей спине точно такие же метки, как у меня? Почему они появились? Когда? Какие предположения?
Я вопросительно смотрела на Дара. А сердце пело, в ушах звучали его слова. Потому что… потому что… я люблю его? Боги! Почему он не нечисть? Ведь он же не нечисть, правда? Я смогла очеловечиться, мог и он… Нет! Он настоящий дракон, а не подделка вроде Коши.
— Предположения есть. — Дар накинул рваную рубашку, сел рядом на диван. — У фей, способности которых оказались у тебя, действовал тот же принцип, что и у нынешних хозяев подлунных земель. Феи разделяли крылья с теми, кого любили и кто любил их. Я люблю тебя, Селеста. Ты мое синеглазое крылатое чудо.
Я со вздохом откинулась на спинку дивана, закрыла глаза. Не надо, боги, пожалуйста, не надо со мной так! Я нечисть, но у меня тоже есть сердце!
— Может, ты все-таки тоже был у алхимиков? Когда-то давно? Но забыл?..
Последняя надежда безумно счастливой и несчастной нечисти…
— Нет, — прозвучало похоронным маршем.
Теплые губы коснулись моих губ, по плечам заскользили ласковые пальцы. Я ответила, утонула в нежности. Я ведь могу, только немного, потом я разобью ему сердце. Ему и себе…
— Селеста. — Дар прижал меня к себе, а я, давясь слезами, прошептала:
— Я не могу тебя любить!
— Ты уже любишь.
Я отодвинулась от дракона и, твердо глядя ему в глаза, выпалила на одном дыхании:
— Я не могу, Дар! Это неправильно! Потому что я нечисть! Имп! Бес!
Дарен открыл рот. Я приложила пальцы к его губам и грустно покачала головой.
— Я не больна, это не последствия удара по голове. Я нечисть, бес, имп. Я должна была стать кошкой, а стала девушкой. Я не человек и не нелюдь, я — эксперимент алхимиков. Я солгала. Алхимики говорили только об импах, только о нас.
Дарен отвел мою руку в сторону, усмехнулся легко и задорно.
— Знаешь, а ведь ты больше человек, чем многие люди. И куда лучше некоторых нелюдей. Мне совершенно не важно, кем ты себя считаешь. Ты — чудесная девушка, человек. Мне все равно, кто ты, я люблю тебя.
И я люблю! Так, что дышать не могу. Но…
— Мне не все равно, Дар, — прошептала я и показала на дверь. — Пожалуйста, не надо ничего говорить…
Дракон дернулся ко мне, нахмурился. Потом поднялся с дивана и пошел, куда направили.
— Я пойму, если ты решишь не помогать. — Последний писк, глупость.
Но когда сердце рвется вслед за драконом, говорить умные вещи не выходит.
— Не надейся, феечка! — прозвучало из-за захлопнувшейся двери. — И вообще. То, что импы нечисть, надо еще доказать!
— Зачем? Если и так понятно…
Ох, как хотелось поверить в теории ученых, что импы «нечто неизвестное», что они не просто так сопровождали фей… Но разве «нечто» может любить? Исключено! Так что нет никакой разницы, кто я — нечто, бес, имп. Я не человек. И не нелюдь. И наша с Даром любовь — насмешка богов… Хотя какое им дело до нечисти? Она ведь порождение магии и стихии, ошибка природы, недостойная души.
Я добрела до спальни, сгребла сонных импов в охапку и разревелась. В ответ на вопросительные грезы пробурчала:
— Я самая глупая в мире нечисть! Я безумно его люблю!
— Да! — прозвучало из-за двери.
Дар сунул под мышку папку с кипой бумаг, потянул за ручку.
В кабинете лорда Сиварда царил образцовый порядок. Все стопочками и по полочкам. Ни одного лишнего предмета. Было раньше. Сейчас на его столе появился портрет леди Гвиннет. Странно, но он, такой легкий и нежный, отлично вписался в царство прямых линий и темной тяжелой мебели.
Белый дракон поднял глаза от бумаг, кивнул на кресло.
Дар устроился на жестком сиденье, разложил копии бумаг на свободном крае стола. Сивард с интересом косился на его заготовки. За две недели главный архивариус привык, что Дарен иногда консультируется у него. Потому как голова белого дракона была каталогом и справочником по документам архива. И не только.
— Решили поработать в выходной? — осведомился Сивард, когда Дар протянул ему список вопросов. — А мне казалось, что вы с помощницей ушли в Вилберн.
То, что знания вытеснили из головы белого такт, Дар уже понял. И почти привык к не всегда уместным прямым вопросам главного архивариуса.
— Мы уже вернулись.
— Почему тогда вы один? — тут же последовал вопрос.
Потому что девушка, забравшая его сердце, оказалась нечистью. И врать ей нет никакого резона. Имп, бес, нечисть. Но это нужно еще доказать! Или опровергнуть.
— У Селесты выходной, — коротко ответил Дарен, кивком показал на лист в руке Сиварда: — Что скажете?
— Скажу, что у вашей работы с документами и темой весьма странная система, но она все же есть… Вчера вас интересовали брачные обычаи вымерших народов, сегодня вы вернулись к импам… — Сивард отложил список, откинулся на спинку стула и прикрыл глаза.
Дар приготовился слушать и запоминать.
Запросов сегодня было, как сказал сам главный архивариус, «дракону на полглаза», и белый скучал. От безделья и без леди Гвиннет, которая уехала в столицу готовить родню к радостной новости о предстоящей помолвке и свадьбе. Так что говорил Сивард долго и охотно. И перерыва на обед и ужин в его речи предусмотрено не было. Но, честно говоря, Дар сам бы не пошел, он хотел получить как можно больше информации от главного архивариуса. Чтобы вечером убедить одну упрямую феечку, что она не нечисть и далеко не бес, а всего лишь редкая раса, о которой ничего не известно.
— Решили податься в защитники импов? — спросил Сивард, глядя на закат за окном.
— А что, есть такие? — Дар складывал документы и исписанные заметками листы в папку. — Никогда не слышал.
Сивард хмыкнул.
— Потому что они быстро перегорают. Импы — нечисть не вредная, но и не полезная. К тому же никто точно не знает, сколько их живет рядом. И сколько еще в стихии. Выяснить это проблематично. С обычной нечистью куда проще. Она давно не связана со стихиями и магией. Вполне успешно размножается, живет в лесах или полях. Видно, сколько ее. А импы… Чтобы кого-то защищать, нужны причины. Угроза истребления, например. А истребить того, чье количество неизвестно, довольно сложно. Будь у этих бесов потомство, определенный ареал обитания, их было бы проще посчитать.
А того, что они уникальны и обитают только на Брейдене, и нигде больше, — явно недостаточно. Их же тут много! Наверное…
— Или ценность… — продолжал размышлять Сивард. — К тому же импы вполне благополучно сами защищаются при помощи хозяев.
Да. Но так, по мнению некоторых умных голов, было не всегда. Правда, это только в теории, но Дар вцепился в нее мертвой хваткой. Потому как несколько весьма странных по отдельности предположений складывались в интересную картинку, о которой он собирался рассказать Селесте.