Биолог? Вот уж золотой чилавек! Нарасхват! Три дня побыл, а пользы… у-у! Стоумовый. Жаль, женат уже… а супружница фельдшарица-то! Вот тебе и ага. Такова бы в каператив, да под бочок, и то-то пользы было бы!
– Пора лекцию начинать, – поглядев на темнеющее небо, как в прорубь шагнул студент, обращаясь к хозяину усадьбу, сидящему под навесом в компании таких же справных мужиков.
– Ась? – обернулся Егор Митрофаныч от интереснова разговора к студенту.
– Лекцию, – сорвался на фальце молодой человек, – гхм! Лекцию, говорю, пора начинать!
– Говоришь, пора? – хозяин без нужды достал часы, которыми его наградил не абы кто, а сам Счастливчик, то бишь Феликс. С надписью! – Ну, давай… всё подготовил-то, аль чем помочь надо?
– Всё подготовил, собирайте народ, – кивнул юноша, сглатывая вязкий комок. Месяц назад был обычным студентом, и думать не думал о приключениях более серьёзных, нежели поход к букинисту. А закрутилось вот так, что пришлось решать…
… и очень быстро. Нет, он не жалеет ни о чём, и даже застреленный жандарм не снится, но убийство, побег из России и Африка…
… очень уж резко всё вышло. Смирный мамин сын, даже в драчки в гимназии почти не ввязывавшийся от нежелания огорчать драгоценную родительницу, отмалчивающийся и отмаргивающийся на вопросы о политике в университете. А потом оп-па… и сорвало крышку с котла! Накопилось.
Переговариваясь и переругиваясь, крестьяне начали собраться перед импровизированной сценой. Рассаживаются, толкаясь и весело переругиваясь, достают орешки и другие погрызки да шикают на детей и собак, вертящихся под ногами.
Дети, кто постарше, со взрослыми вместе, ну а кто возрастом не вышел, те со слугами и собаками сзади да по сторонам.
Шелуха семечковая и скорлупки ореховые под ноги, и разговоры…
– … мототелега, агась… подумываю! Где-то книжечку… Вань! Ванятка, ну-кася сюдый дуй, живее!
– Звал, батя? – просочился в ряды взрослых подросток с пушком над верхней губой и ломким голосом, отчаянно старающийся казаться взрослым.
– Звал, звал, – ворчливо подтвердил отец, – книжечка ента далёко?
– При мне, бать, – подросток бережно достал из-за пазухи завёрнутую в тряпицу брошюру, – вона она, держите.
– Вот, Савва… да ты ступай, ступай! Неча тебе среди взрослых, молод ишшо! Вот, Савва, глянь… – зашелестели переворачиваемые страницы, – вишь? Мотор да рама, а остальное, как ево… а, навесное оборудование! Вишь? Хоть тележку каку чепляй, хоть…
– А плуг? – перебил Савва, ухватив длинную бороду в горсть, водит перстом по картинкам, – Плуг потянет?
– Не-е… мощи́ не хватит! – поколебавшись, отозвался мужик, сплёвывая шелуху на землю, – Покамест на лошадках да на быках сподручней. Может, по ранее паханому и пойдёт, а так-то… не-е!
– Пошто тогда? – Савва поставил вопрос ребром, собрав лоб в морщины, – Игрушка?
– А муха це-це? – снисходительно отозвался собеседник, – Ась? Не везде с лошадками и зайдёшь, а тут нате! Стоит до поры в анбаре, не пито, не едено! Мотор у ей хоть на масле, а хоть и на спирту! Долго, што ли, брагу поставить?
– Было б с чево! – хрюкнул Савва в густющие усы, весело щуря бровастые глаза, – А уж здеся… у-у!
– Ну а я о чём? – прищурился ответно мужик, тая ухмылку в углу лохматого рта, – Ванька-то мой к технике страсть имат, так и пусть ево!
– Хм… а деньги, Корней? – беспокойно заворочался Савва, зная приятеля за чилавека рассудительново, – Я чай, не малые!
– Деньги… – завздыхал тот, – оно вроде как и да… но ведь и надо! Пулемёт, он ведь тожить денег стоит, а што у тебя, нетути?
– Скажешь тоже, – удивился Савва до пученья глаз, – так то пулемёт, первеющее дело! У каждово второго в усадьбе припасён! Без пулемёта… хе! Перемолотовы, вона, пожмотился, и где те Перемолотовы? Копеечку сэкономили, ети! У их на участке золото, и сами на краешке жили, а они – на пулемётах… ха! Был бы Василь Иваныч жив, он бы у-у! А супружница евойная… да тьфу! Баба и есть баба, даром што всю семью в кулаке! Додержалася…
– А я те о чём!? – перебил собеседника Корней, – Телега ета, мото, она ж тока на первый взгляд игрушка, потому как непривышно! А приглядеться, так одна сплошная польза! Хоть оборудование, а хоть и…
Он подмигнул, приглушая голос.
– … пулемёт!
– А-а… – озарило Савву, – вона оно што! Низенько, лошадок пулями не зацепить, а оборудование… это ж и щиты какие заказать можно?
– Да хоть самому сделать! – повернувшись взад, влез Игнат Ильич, не утерпев чужово разговора, – А ты, Корней, голова! И польза, и малого к технике приучаешь!
– Ну дык… – приосанился Корней, – погодьте, ещё годочков несколько, и все механицкими сеялками-веялками обзаведёмся! Вот….
– Хорош галдеть! – Егор Митрофаныч, на правах хозяина, взялся наводить порядок среди расшумевшихся фермеров, – Ишь, расшумелись как жиды на базаре! Всё! Давайте умнова чилавека слушать, не зря ж приезжал!?
– Зачем нужно знать историю? – начал студент, взойдя на сцену, то бишь доски, положенные на пеньки.
– А нам-то откель знать? – отозвался удивлённо один из уже подвыпивших мужиков, не вставая с места, – Ты собрал, ты и рассказывай, мил чилавек!
– Гхм… – Дмитрий Иванович дёрнул шеей, но смолчал, хотя рвались фразы «Это был риторический вопрос», но не хотелось погрязнуть в глупых прениях.
– Историю необходимо изучать, – продолжил лектор, наступив на горло гордыне, – чтобы знать, как наш современный мир и населяющие его народы, стали такими, какими мы их видим сегодня! Изучая прошлое, мы учимся на чужих ошибках, дабы повернуть наше настоящее и будущее в лучшую сторону!
– А-а! – мужики и бабы из тех, кто постарше, закивали с просветлёнными лицами. Эт знакомо… эт понятно… у стариков учиться нужно, ясно-понятно! А если ещё и по науке, то стал быть, точно не во вред! Известное дело, старики, они тово… дурново не посоветуют.
– Дальше давай! – подался вперёд Егор Митрофаныч, и студент приободрился. Он рассказывал им о возможности перенимать чужой опыт, не наступая раз за разом на грабли ошибочных решений. О разнообразии человеческого опыта и идей. О том, что заглянув в прошлое собственного народа, можно увидеть не только ошибки предков, и но и саму суть государственного мироустройства в настоящее время.
– Эк! – крякнул хозяин усадьбы, доставая кисет и трубку, и как по команде, задымила добрая половина мужиков, окромя тех, которые староверы, – Вон оно што!
– Дмитрий Иваныч, – попросил лектора кто-то из задних рядов, – ты б иногда попроще! Всё ж таки не только взрослый люд слухает, но и детвора, и вона… слуги. А они на человеческом с пятого на десятое понимают.
– Попроще… – вздохнул лектор, и без того упростивший лекцию до предела, – ладно.
– Иван! – он подал знак помощнику, старшему сыну хозяина усадьбы, и на белую простыню позади лектора общества «Знания» лёг кадр диафильма.
– Портрет царедворца, – прокомментировал Дмитрий Иванович, – а точнее – граф Кутайсов, Иван Павлович, родоначальник фамилии. Вельможа, царедворец…
… далее перед крестьянами развернулась история десятилетнего мальчишки, взятого в плен русскими войсками на Кавказе и подаренного наследнику Павлу. Выученный на парикмахера, он занял место подле будущего императора, и сделал себе карьеру…
– Сводничеством?! – переспросил в ужасе Егор Митрофаныч, роняя трубку под ноги.
– Сводничеством, – с наслаждением отчеканил разночинец Дмитрий Иванович, – хотя разумеется, официальная историография говорит несколько иначе.
– И вот так вот… – Егор Митрофаныч повёл руками, – при Дворе? Царю?!
– О… – лектор улыбнулся предвкушающе, – сколь многое вам предстоит сегодня узнать…
Далее была лекция о не упоминаемых моментах истории Государства Российского, через призму именитых Родов, и…
… Дома Романовых.
Лекция и расспросы затянулись заполночь, и народ, разошедшийся ночевать кто по своим фургонам, а кто и просто под навесы, всё шептался да думал, думал…
– … вот же падаль! – ёмко выразился поутру один из мужиков, как только затронули тему Знати, – Не люди, а сволочь! И как только…
– Н-да… – согласился сосед, собираясь до нужника со старой газетой.
Молчали, курили угрюмо на пустой пока желудок, а потом как прорвало! Поднявшаяся дискуссия, прочем, не продлилась слишком долго, ибо за столом такие вещи не обсуждают!
После завтрака Дмитрий Иванович, уделив некоторое внимание реалиям Российской Империи и её прошлого, перешёл на обсуждение народов соседних. Прежде всего тех, кто имел и имеет наиболее культурное и экономическое влияние на Россию.
– Любить их, – то и дело подчёркивал лектор, – не обязательно! Но знать нравы и обычаи соседей, а также их точку зрения на события прошлого и настоящего очень важно.
Мужики крякали, курили и просвещались, а лекция то и дело превращалась в дискуссию, принимая подчас странноватые формы.
– С голой жопой, говоришь? – всё не верил один из мужиков приведённому примеру, – греки?!
– Греки, – кивал студент, – другая культура, и соответственно, другие социальные нормы. Где-то у меня были…
Он зарылся в своих вещах, и по рукам краснеющих мужиков пошёл альбом с образчиками греческого искусства.
– Ишь… жопастенькие, – крякали смущающиеся мужики, – А ты куда через отцово плечо глядишь!? Неча! Мал ишшо!
– … дай-ка, Митрич, – тянулись нетерпеливые руки соседей.
– … фу! – смеялись замужние бабы, допущенные до такого непотребства, – а у мужиков-то писюльки какие маленькие! У мово-то опосля проруби побольше будя!
– … а эт што за тесак, – заинтересовался Евпатий Игнатыч, отслуживший в своё время в кавалерии.
– Это? – студент близоруко сощурился, – Копис! Мне в механических мастерских при университете такой подарили!
… - Экая го́вна чудная! – хуторянин пощёлкал ногтём по клинку кописа, качая головой, – Дай-ка хоть примериться по руке… ну-кась!
Студент не слишком охотно расстался с клинком, и крестьянин покачал в руке оружие, живо обсуждая с обступившими мужиками вес, баланс и качество металла.