… и вот этот разнобой меня не очень радует. Оба ведь – фанатики!
Адольф Иванович, наш медикус из студентов-недоучек, всё подливает мне красное вино, разбавленное гранатовым соком.
– Тунца, Егор Ильич, – журчит он, взявшись ухаживать за мной, – Савва незадолго до боя выловил! Свеженький! И может, печёночки?
Убедившись, что я пусть и не слишком охотно, но заставляю себя есть пищу, сугубо полезную для творения крови, Адольф Иванович немножечко сбавляет напор. К счастью! Очень уж он болтлив.
Впрочем, это единственный серьёзный недостаток нашего врача, да и то – временами. Словоохотливость его пусть порой и раздражает, но в общем-то, она скорее уместна для корабельного медика, тем более, что и запас историй у Елабугина почти бесконечный, да и рассказчик он отменный.
Человек дельный, да и недоученность, между нами, спорная. Диплома у него пока нет, и учился он, как многие студенты из бедных семей, с перерывами. Годочков уже под тридцатник, так-то!
Адольф Иванович и фельдшером успел побывать, притом деревенским, и скотину пользовал, и на войне показал себя. А ещё тюрьмы, ссылки… не без этого. С интересной биографией человек.
Ну а самообразование – можно сказать, конёк нашего медикуса. Большой любитель мешать передовые методы с народными.
– Я, Егор Кузьмич, британцам немного кокаина оставил, – журчит он, – так, знаете ли… успокоить немного.
– Господь с вами, Адольф Иванович! – моментально понял я нехитрый подходец, – Ничего с ними не будет! С капитаном – да, могли быть варианты. А с этих-то што взять?!
– Так я могу быть… – начал он осторожно.
– Адольф Иванович! За кого вы меня принимаете? Я даже в вельде, когда мы от британцев Мишку выцарапывали, раненых британцев не добивал, а лечил!
– А… – замер сусликом медик, – простите, Егор Кузьмич! Нас… меня, похоже, неверно информировали о вашем… хм, характере.
Гляжу, и рожи у доброй половины экипажа тоже – неверно информированные, виноватые… Этакая коллективная псина, наделавшая кучу на ковре гостиной и осознающая промашку.
– Н-да… – уткнувшись глазами в тарелку, терзаю тунца, – надо будет потом посмотреть на информатора. Сдаётся мне, што гадость эта, с информированием, может быть очень неспроста!
– Британцы! – стукнул ладонью по столу Карл Людвигович, поймав момент дзена, – Ну точно! А я-то…
Все разом загомонили, и все-то они, оказывается, подозревали враки! Но… и куча причин, почему они вот этак, а не так!
Перевести разговор на нормальные рельсы удалось только минут через десять, и я сразу же решил прояснить судьбу британцев, во избежание домыслов.
– … побудут в карцере, – рассказываю, повысив голос, – а потом, в одной из условленных точек, передадим ребятишкам Косты. Посидят морячки где-нибудь на сильно отдалённой ферме до конца войны, да на этом и всё!
– Так может, книг им… – Адольф Иванович сделал вопросительное выражение лица.
– Ну… подберу им што попроще, – киваю согласно.
– Диккенса? – со скепсисом спросил Санька, сидящий напротив, – Прочее, што на английском, у тебя и вовсе мудрёное!
– Библию могу дать на английском, – предложил капитан, и на моё удивление пожал плечами, – случайно завалялась!
Медик, чувствуя себя виноватым, затараторил с удвоенной скоростью.
– Я знаете ли, немного с ними разговорился, – рассказывал он, дирижируя вилкой и гримасничая живо – что, впрочем, в его исполнении выглядит органично, – ещё когда перелом их главному вправлял.
– Петти-оффицеру, – поправляю машинально, и тут же спохватываюсь:
– Простите…
– А! – отмахнулся Адольф Иванович, – Пустое! Служебные тайны или то, что они таковым считают, британцы только под пыткой выдадут…
Санька отчётливо хмыкнул, но смолчал под моим свирепым взглядом. Ни к чему сейчас пересказ баек дяди Гиляя о взятии языков и о… хм, «стойкости» колониальных британских военных из числа сухопутных войск. Да и, пожалуй, не только сейчас! Подробности иногда очень уж… зоологические. Владимир Алексеевич две войны в пластунах прошёл, а это накладывает отпечаток!
– … а вот разными байками охотно делятся! Вы слышали, что на Сейшелах живёт королева-мать ашанти?! – Адольф Иванович азартно наклонился ко мне, а потом обвёл горящими глазами вокруг, цепляя мало не всех присутствующих, – Потрясающая женщина! Немолодая уже, но возглавила восстание Ашанти! А?!
– Действительно, интересно, – соглашаюсь с ним, мысленно вспоминая карту Африки и численности народа ашанти… или как там их? Поймав вопросительный взгляд брата, киваю, и…
– … вы бы расспросили их подробней об этой истории, Адольф Иванович?
– Кхм! Я так понимаю… – медик подобрался.
– Сам пока до конца не понимаю, – отвечаю честно, – но ведь интересно же?!
Глава 18
– Афера какая-то, право слово, – несколько невнятно сказал капитан, зажав желтоватыми зубами мундштук старой трубки из верескового корня, – как есть афера!
– Помилосердствуйте, Аксель Генрихович, – всплёскиваю руками, – ну и што же в этом дурного? Ну, афера… так ведь и риска почти никакого! Право слово, мы же не налёт с бомбометанием учредить собираемся, а выкрасть человека, да и то – посмотрим сперва, возможно ли это вообще!
– Пф… – выдыхает Суви вместе с дымом, и становится несколько более задумчив и восприимчив.
– С военно-морской точки зрения ситуация и правда несколько сомнительна, – чуть подаю назад, и тут же усиливаю напор, – но стоит ввести в это уравнение военно-воздушную составляющую, и всё меняется!
– Пожалуй, – кивает капитан, – и всё же…
– Смотрите… – сверяясь с записями, начинаю рисовать на грифельной доске в кают-компании нужные острова, – Яаа Асантева содержится на этом острове…
Стучу мелом по доске, усиливая слова, и тут же начинаю рисовать схему.
– … в паре миль от плантации Холкомбов. Отдельно, если верить британцам!
– А верить им можно, – подал голос с дивана уютно устроившийся Адольф Иванович, с интересом наблюдающий за нашей дискуссией, – потому как информация эта для них ни разу не стратегическая, и скрывать морячки её и не думают.
– В точку! Британцы не воспринимают на равных даже европейцев…
– За Проливом людей нет! – влез Санька.
– … тем более людей другого цвета кожи! Одновременно с этим кастовость британской системы, с её почтением к титулам, пусть даже и туземным. С одной стороны – королеву-мать народа ашанти распоследний лондонский оборванец не признает за равную, а с другой – она всё ж таки королева, и с этим надо считаться!
– Отдельно держат! – повторяю ещё раз, – Выверт британского подсознательного, понимаете? Готов поспорить, британцы предпочитают не замечать её, потому што само существование Яаа Асантеви ломает их ограниченные мозги!
– Чорная, но всё ж таки королева, – подал голос Санька, придирчиво ковыряясь в вазе с фруктами, – притом не самого маленького государства. А бриттов мозги от противоречий дымятся!
– С этим, пожалуй, соглашусь, – чуть помедлив, кивает капитан, – есть, знаете ли, опыт общения с британцами. Своеобразный народ. Не самый плохой, нужно сказать, но тяжёлый.
– Уже хорошо, – хмыкаю я, – Соответственно, британцы не будут досаждать ей своими визитами, равно как и спешить оказывать гостеприимство. Полагаю, што и работникам своим Холкомбы велели не приближаться к ней.
– Штобы не сломались, – прочавкал Санька папайей, – што? Англичане вбивают в чорных и цветных идеологию превосходства белой расы, а тут – нате! Чорная королева в изгнании! Што там может выйти из таково общения, Бог весть!
– Ишшо… – брат откусил ещё кусок, напрочь игнорируя правила приличия, что у него бывает не часто, – надумают себе, што чорные не хуже белых, и вообще, смутьянами заделаются. Страшный сон любово плантатора!
– Как-то так, – соглашаюсь с братом, – то есть можно быть уверенным, што та часть острова более или менее изолирована от ненужных нам людей. Тем более, што под резиденцию королевы Холкомбы выделили неудобья, так?
– Согласно показаниям британских моряков – да, – кивает медик, необыкновенно довольный своим участием в таком интересном деле, – и согласно их же словам, охраны со стороны моря там, за ненадобностью, никакой не имеется. Пристать к берегу в том месте попросту невозможно.
– Ну вот и всё! – развожу руками, и спохватившись, начинаю отряхивать меловую пыль, – И выходит, што и риска в этом почти никакого и нет! Не больше, по крайней мере, чем в дальнем перелёте через вельд.
– А если што, – Санька вгрызся в фрукт, – у меня пулемёт есть!
– У нас, – поправляю его мягко.
– Че-ево?! – взвился брат, – Жопу ранетую лечи!
От волнения от сбился на деревенский диалект, не в силах подбирать слова.
Короткий наш спор увенчался моей победой, но брат всё равно фыркал и всячески выказывал недовольство.
– Подстраховка, Саня! На всякий случай! Вдруг шасси сломается при посадке? Са-ань… ну я же не гопака плясать буду!
– Ладно! – рявкнул Чиж, грозно сопя, – Но смотри у меня!
– Хочешь, даже из кабины вылезать не буду?
– Из кабины… ладно уж, вылезай… только штоб жопу размять, понял? К этой… матери, я сам схожу. С пулемётом!
– С вас, Аксель Генрихович, – поворачиваюсь к капитану, – подбор нужного островка для аэродрома. Требования к длине взлётной полосы вы знаете, остальное на ваше усмотрение. Маршрут, с какой стороны подойти… ну, не буду вас учить!
Вмешиваться в дела белых своих работников британцы отучают сразу и накрепко, так что любопытных глаза мы особо не боимся. Однако же Суви, следуя поговорке «бережёного Бог бережёт», нашёл в лоциях крохотный островок, скорее даже риф, окружённый высокими скалами.
– Годится! – дал я «добро» уже на месте, и команда «Авроры» принялась выравнивать площадку, с изрядным даже запасом и превеликой тщательностью. Я этом трудовом апофеозе не принимал ни малейшего участия, и вот ни капельки не стыдно! Имею, значица, право пофилонить, как ранетый в жопу.