… это не клад, а именно что храмовая казна, о существовании которой хорошо знают как местные жители, так и британцы. Знают, и не лезут!
Прежде всего потому, что они понятия не имеют, сколько там золота и драгоценностей… Ну и далеко не последнюю роль играет тот факт, что это, мать его, Святилище! Тронешь его, и на дыбки поднимется вся Индия! Прецеденты были.
А княжество, между прочим, не под прямым контролем британцев… Собственно, как и вся Индия, представляющая собой то ещё лоскутное одеяло. Британцы опираются здесь не только и даже не столько на силу, сколько на интриги, а сила по большей части…
…заёмная. Сипаи…
…гуркхи и прочие… коллаборационисты.
Впрочем, они себя предателями в большинстве не считают, ибо являются, как правило, выходцами из княжеств и земель, где британцы изображают некое подобие союзничества.
Единственное, что их связывает всерьёз, так это религия. Тронешь, и вся Индия встанет! Вот британцы и не лезут…
– И мне не надо, – повторил я для кого-то, насылающего подобные сны, – совсем не надо! Пусть британцы…
Я будто споткнулся и принялся обдумывать идею, ещё совсем сырую и не факт, что из неё выйдет хоть какой-то толк, но…
…мне ведь не нужно даже, чтобы британцы действительно вскрыли храм, мне нужно, чтобы в это поверили индусы!
– Провокация, которая может обернуться революцией, – пробормотал я, кусая губу, – Хотя нет! Скорее полномасштабным восстанием! Война с Британией, если верить аналитикам, в будущем году неизбежна, как снег в России зимой. Подготовку просто не отменить…
Подготовка к чему бы то ни было стоит денег, а подготовка к войне – колоссальных. Заготовить продовольствие и переместить его, оторвать рабочих от станков, а фермерских сыновей от их наделов. Переместить массу грузов из точки «А» в точку «Б», притом к строго определённому времени, это всё очень дорого!
А подкуп политиков нейтральных стран? Продавливание нужных законов, актов и постановлений?
Наконец – подготовка к определённой дате вооружения вообще и флота в частности. Оружие, технологии и даже военные концепции имеют свойство устаревать, а постоянно держать в напряжении казну ради военных расходов, это ни одна экономика не потянет!
– Отступить и перегруппироваться? – я задумался, но пришёл к выводу, что Великобритания не может себе этого позволить. Неудачная для неё Англо-Бурская больно ударила по престижу Империи, и сразу в Колониях полыхнуло. Вон… по Индии до сих пор угли восстаний полыхают, да и в Китае, хотя боевые действия и прекратились официально, ещё очень долго будут бегать мелкие бандочки численностью в две-три тысячи человек.
Отступив, даже временно, Британия покажет слабость, и если Колонии она сможет утихомирить, то вот Франко-Германский дуэт может и хочет (!) изменить расклад сил в Европе.
– А значит… – пробормотал я и замолк, – а чорт ево знает, што это значит! Придумается, так и придумается, а нет…
Глава 25
Несмотря на уверения Акселя Генриховича, я, признаться, изрядно нервничал, но перекрашенная «Аврора», получившая имя «Эос» и несколько фальшивых надстроек, не вызвала в Батавии[59] ни малейшего интереса, равно как и моя загримированная физиономия.
Нужные штампы и разрешения у портовых властей мы получили за считанные часы, после чего спокойно пополнили запасы топлива, пресной воды и свежей провизии, и снова вышли в море. В городе ныне неспокойно, и то, что капитан не стал отпускать команду на берег, никого не удивило.
– Я говорил вам, Егор Кузьмич, – усмехнулся Суви, раскуривая трубку на капитанском мостике, – что вы видели проблемы там, где их не было изначально. Пароходы нашего типа выпускались лет двадцать по всему миру, и сколько их создали за это время, я даже угадать не возьмусь. Обычный, ничем не приметный труженик океана, побитый штормами и годами, ни-че-го интересного.
– Документами, – он пыхнул дымком, – на все случаи жизни мы ещё в Дурбане обзавелись, да и Карл Людвигович отыграл прекрасно.
– Х-ха! – вырвался у меня нервный смешок, – Признаю, отменная актёрская игра! Этакий растяпа из провинции, всю жизнь богатеющий думками, и получивший внезапно свалившееся наследство! Очень, очень тонко! Как на него в портовом управлении смотрели!
Штурман чуть склонил голову, улыбаясь довольно и пуша усы.
– Признайтесь, ведь сталкивались уже с чем-то подобным? – поинтересовался я у него.
– Сосед по даче у родителей был, – ностальгически сказал штурман, – насмотрелся в детстве. Типаж… с трудом окончил гимназию и вечно неустроенный, но мнящий себя гением. Обиженный на окружающих, не спешащих признавать его интеллектуальное превосходство, н-да… Изучением древностей занимался, разом за всё подряд хватался, но и остывал быстро. Эрудиция широкая и довольно-таки сомнительная, притом крайне поверхностная. А уж самомнения!
– Да и с наследством, – усмехнулся он, – была история… грустная довольно-таки, даже противненькая немного. Он и так-то не самым приятным человеком был, но терпели. Кто за юродивого его считал, а кто в память о родителях. Всю жизнь чужими милостями жил.
– Нет, вы не подумайте! – спохватился Карл Людвигович, – Не вовсе уж… наследство от родителей у него было, но небогатое. Домишко с садиком, да доля в доходном доме. Прожить можно, но очень скромно, почти нищенски. Самому только прокормиться, какая уж там семья…
– А сам он такой… неприспособленный к жизни. Вечно его проблемы чужие люди решали. Наследство получить, мошенников отвадить, на службишку устроить. Службишка, по правде, копеешная, но от него и не требовались ничего. Синекура!
– А как получил наследство от дальних родственников… – он усмехнулся кривовато, – сразу всем всё попомнил. Помогали без должного уважения, ну и… А, вспоминать не хочу! Промотал, разумеется, быстро, и…
– … глупо, – он раскурил сигару, – И снова к былым покровителям.
– Турнули?
– Помогли, – вздохнул Карл Людвигович, и мне стало ясно, что родители его и помогали, раз уж сосед по даче.
– Н-да… бывает, – согласился капитан, вспоминая что-то своё, – и всё же талант! Понятно, что типаж насквозь знакомый, но за пять минут раскрыть характер персонажа, это уметь надо!
– Вражеское судно по курсу зюйд-зюйд-вест! Приготовиться к отражению атаки!
По палубе «Эос» затопали башмаки, оторванный от всех дел экипаж спешит занять места согласно боевого расписания. Артиллерийский расчёт, пыхтя и отдуваясь, тащит из трюма ящики со снарядами, а наводящий уже разворачивает орудие.
Аксель Генрихович, поглядывая на хронометр, высится на мостике статуей языческого бога, не снисходя к суете учений, коими командует Карл Людвигович. Пятнадцать минут и…
– А-атставить!
Разбор полётов короткий и резкий, досталось всем, в том числе и мне, хотя и вежливо.
– Егор Кузьмич, – не мигая, распекает меня штурман, – соблаговолите повторить, где ваше место согласно штатному расписанию?
– На мостике, – громко вздыхаю, виноватясь на публику.
– Так какого, простите, хера, вас понесло к артиллеристам? – навис надо мной Карл Людвигович, – Не слышу?
– Виноват…
– То-то, что виноваты! Вы, как руководитель экспедиции и человек с боевым опытом, должны взять на себя руководство боем, буде нас с Акселем Генриховичем порешит случайный снаряд или пуля! Тем паче, вы единственный на судне, кто хоть как-то понимает штурманское дело и способен довести «Эос» до ближайшего порта.
Отстав от меня, он прошёл вдоль строя, всем своим видом демонстрируя недовольство.
– Учения будем проводить каждый день, – разродился наконец Карл Людвигович, покосившись на капитана, – если только не помешают погодные или иные условия. Разойтись!
– Н-да… – ломая спички, штурман всё пытался прикурить сигару, но руки подрагивали, – вы, Егор Кузьмич, постарайтесь в другой раз смотреть мимо меня. А то уж больно…
Он неопределённо махнул рукой.
– … взгляд. Я, знаете ли, на медведя с рогатиной не раз хаживал, так вот очень похожие ощущения.
– Хм, виноват. Х-хе… простите. Знаете ли, на секунду обида взыграла. Вроде и сам придумал эту сценку, чтоб дисциплину на судне повысить, а поди ж ты! Взыграло ретивое. Не обижайтесь, Карл Людвигович!
– Не обижаюсь, – выдохнул он с дымом, и улыбнулся несколько бледно, – тоже ведь – опыт!
– А всё же, – становлюсь рядом, опираясь спиной на ограждение, – как учения прошли?
– Паршиво, – рубанул он излишне резко, – чувствовалась этакая, знаете ли, прохладца. Свои обязанности знают твёрдо, но выполнять не торопятся. Этакое, знаете ли, гипертрофированное самоуважение не к месту.
– Даже так? – неприятно удивился я, – Будем лечить!
Покинув Карла Людвиговича, я отправился на палубу, где уже начали собирать водолазный колокол под руководством Саньки.
– Думаешь, не соврал твой малаец? – остановившись рядом, громко спрашиваю у брата, успевшего зачумазится за несколько минут. Есть у него такая интересная особенность, стоит только Саньке взять в руки отвёртку или гаечный, как он становится магнитом для смазки и машинного масла. По лужам может пробежать и брюки не забрызгать, а тут нате… Мистика, право слово.
– Не попробуем… – пропыхтел он, подтягивая натуго болты, – не узнаем. Сам же… ф-фу… скаски рассказывал по Малаккский пролив, и сколько в нём судов потонуло за тыщи лет.
– Ну… – тру подбородок, на котором уже начали пробиваться редкие пока волоски пополам с прыщами, – то, што было тыщи лет назад, илом давно занесено, да кораллами обросло. А вот што посвежее, это уже нам на поживу! Больших денег не ожидаю, но водолазное снаряжение нам всё равно испытывать надобно, а тут хоть с пользой, да и условия не то штобы боевые, но всё ж таки и не в пруду на дачке.
Катер уже покачивался на воде, так что осталось только опустить на него водолазный колокол, что мы и проделали с превеликим тщанием.
– Ничего вроде… – суетился брат на палубе катера, – помпа? Есть! Буи…