пер у Уксусникова умер?
— Я его помню, кошмарное дело, молодой совсем, — откликнулся я.
Тут Костя взорвался.
— Сорок шесть лет пацану! Сердечный приступ прямо на выезде в адрес, на пыльной грунтовке! И никого вокруг, конечно!
Что можно на это сказать?
— Да… Короче, так, Кастет. Мы с тобой железно составляем подробнейший план-график отпуска молодых в честь… Какая там у вас свадьба грядёт, байковая, сатиновая?
— Я не разбираюсь, — замялся сталкер, махнув рукой. — За этим родня следит.
— Не имеет значения, оставим пустое место, впишешь. Забились?
— Забились! — повеселевший Костя хлопнул левой рукой по протянутой ладони.
— Теперь притормаживай, мост показался. Встанешь сразу за рекой, там кусты по обе стороны. К сведению: все потеряшки или местные в случае ЧП выходят к мостам. Или проедет кто, или проплывёт. Так что наблюдаем.
— А пассажиры?
— Они уже ждут, слышишь радость в голосах? — я сам включил тумблер громкой связи, взял микрофон и объявил на английском:
— Уважаемые пассажиры! Санитарная стоянка пятнадцать минут, помогите своему организму расслабиться! Как у нас принято, мальчики налево, девочки направо!
И уже водителю:
— Музон через внешний громкоговоритель включи, да погромче, может кто услышит… От моста я поведу машину.
Подул вечерний ветерок, довольно слабый. Время ещё есть, но надо бы поторапливаться. Никто из пассажиров не подвихнул ногу на берегу, потеряшки к мосту не вышли, ни одна лодка по безымянной реке не проплыла.
— Она точно безымянная? — не поверил сталкер. Я пожал плечами и лишь подтвердил:
— У кого не интересовался в Базеле, ни одна душа не ответила. Большинство горожан вообще не подозревает о её существовании. В швейцарском реестре данные отсутствуют, они раньше сюда вообще не ездили. А сейчас не хотят вмешиваться в топонимику чужих земель.
— Полная дичь, это нейтральные земли, ни одной таблички и никаких признаков освоения! — Кастет достал из кармана уже легендарную записную книжку. — Тогда я даю имя этой славной реке, хватит её обижать! Нарекаю тебя Первой Бирюсой!
Он вписал название в талмуд, трижды перекрестил бегущую уже с названием воду и кинул в реку оторванный уголок странички.
— А почему Бирюса? Причём первая? — спросил я с недоумением. — Если ты не заметил, то здесь тайги нет.
— Название нравится! — отрезал Кастет, но всё же пояснил:
— С детства нравится, понимаешь? Кроме того, именем Бирюса в России названы две реки, приток Ангары и приток Енисея. Ты сам сказал, что здесь две реки, да и тайга в предгорьях наверняка есть.
— Клёво, принимается! — с улыбкой согласился я. — Давай распишусь свидетелем.
Мы оба скрепили подписями образование нового гидронима, и с этого момента страница в записной книжке стала официальным документом первооткрывателя.
Нескончаемая цепь разрозненных кустов с обеих сторон дороги, которым кто-то пообещал, что когда-нибудь они обязательно станут деревьями на аллее, наконец-то закончилась. Автобус вынырнул из густой зелени, водителю открылся нормальный обзор.
— Перед самым мостом справа увидишь лесок, разделенный на две части поляной. Метров сто полянка, — объяснял я диспозицию Лунёву, только что вернувшемуся на место с почти пустым чайником в руке, из которого он разливал желающим воду. Тоже сервис.
— Принял, что дальше? — уточнил сталкер, взяв в руки ружьё.
— Возле неё я остановлюсь, дверь открою заранее. Увидишь группу цесарок, там им как мёдом намазано, чёрт знает, почему… Делаешь три выстрела, собираешь дичь, и мы едем дальше.
— Да у тебя тут райские кущи! — восхитился Кастет. — Как я понял, в отпуск надо брать и гладкий ствол.
Всё вышло так, как я и сказал.
Здоровенные цесарки спокойно паслись на положенном месте. Может, тут в земле какие-то особые соли, редкие минералы? Пассажиры расплющили об оконные стекла носы, тихо переговаривались, о чём-то спорили и с любопытством ждали результата. Ставки делают?
Я остановился.
Кастет встал в проеме, изготовился, сделал четыре выстрела, хотел было пальнуть в пятый раз, но передумал. Оставшиеся цесарки без особой прыти улетели в лес. Отложив «бенелли» на капот, Лунёв вытащил из кобуры пистолет и со стволом наперевес неспешно спустился, чтобы собрать добычу.
Носы надавили на окна так, что я испугался — стёкла выдавят!
— Четыре! — заорал сталкер на всю округу, с трудом поднимая двумя руками птиц, по своему размеру более тянувших на индюшек. Народ отлепил носы и захлопал в ладоши.
— В задний отсек отнеси, — попросил я. — Ну и куда мне девать четвёртую?
— Сейчас отнесу… Чуть руки не отвалились, предупреждать нужно.
— А давай ты её себе заберешь! — нашел я отличный выход из положения. — Познакомишься с кем-нибудь, подаришь. Или продашь, хорошие деньги, между прочим.
Смятение отразилось на лице комсталка.
— Не… Чёт как-то стрёмно… Заслуженный сталкер высшей категории ходит по европейскому городу с гусём в руке, как Паниковский, и пристает к прохожим со словами: «Не угодно ли купить у меня гуся, деньги очень нужны»? — Кастет полностью сложил в воображении ужасающую картину и принял единственно верное решение:
— В жопу эту цесарку! Давай лучше подарим её молодой маме, — он показал глазами на симпатичную эфиопку с малышом на коленях. — Продаст эту зверюгу, заработает, ребёнку что-нибудь купит.
— Продаст, это они умеют, — подтвердил я, на секунду оглянувшись. — Ну, тогда иди, добытчик, вручай! Чего ты на меня глаза вытаращил, тренируйся, водитель автобуса! Только смотри, чтобы она тебя на обратном пути в мужья не украла.
Вот уже и предгорья. Ещё чуть-чуть, и уже не безымянные горы, а местные швейцарские Альпы обступят дорогу с обеих сторон. Длинная левая петля, поворот направо, и поехали крутиться змеёй меж скал и сосен! А там и Плохой лес, ну и названьице… Ну что же, надо бы свериться с картой. Я обернулся и сообщил без микрофона:
— Короткая остановка!
— Что стоим, кого ждём? — спросил Лунёв.
— Пожалуй, она где-то здесь… — пробормотал я, вглядываясь в экран смартфона, которым сфотографировал дополненную юнгой карту в кают-компании. — Дальше никакого ответвления быть не может, горы не позволят.
— Ты про ту самую лесную тропу на Шанхай? — догадался Кастет. — У тебя что, карта есть?
— Вольная зарисовка якобы с рассказа Потапова. По словам источника, так что информация не проверенная.
— Расскажешь, от кого?
— Извини, но нет, конфиденциально.
Мне совершенно не хотелось, чтобы Кастет заявился на базу флота и закатил там вполне обоснованный с профессиональной точки зрения скандал — от главного разведчика Союза скрыта важная информация. Не подставлять же мальчишку, а значит и капитана.
— Всю имеющуюся инфу ты уже получил от меня. И поверь, я рассказал и показал лучше, чем этот бестолковый «источник».
Пассажиры начали поворачиваться в сторону горной гряды к югу и внимательно всматриваться, сами не зная куда. Лес находился в паре сотен метров от дороги, а за ним просматривались беспорядочно навороченные серые каменные глыбы и рыже-чёрные осыпи. Что там высматривать? Рассмотреть человека или зверя на таком расстоянии практически невозможно.
На сталкер думал иначе.
— Макс, дверь открой, в бинокль гляну.
Не отрываясь от окуляров, раззадоренный перспективами сталкер начал шёпотом пояснять:
— До сих пор участок считался бесперспективным… Швейцарцы с коллегами из Абебы дорогу зачистили, подразумевалось, что они и локалки все нашли и обобрали… А тут, я смотрю, такие массивы! Десяток локалок потеряться может.
Стена леса действительно впечатляла. И это он ещё не видел, какой высоты корабельные сосны стоят в Плохом лесу.
— Сбегать по-быстрому, что ли… — еле слышно прошептал комсталк.
— Костя, даже не думай, — не на шутку встревожился я.
— Слушай, Макс, ну это же вездеход, ты сам говорил. Танк! Давай просто прокатимся разок по травке вдоль кромки леса! Разок! Вдруг сразу фарт выглянет? — волкодав уже не мог бросить найденный след без веских причин.
— Прекращай, — я начал злиться. — Ты вообще помнишь, что у нас пассажиры за спиной? Это я тебе тоже говорил, если забыл. Лезь назад, давай, ехать пора, скоро темнеть начнёт!
— И Федю сейчас хрен достанешь… Вернусь, радиозапрос отправлю. Хотя… Вряд ли это что-то добавит, прав ты. Эх, какие тут места, какие перспективы!
На этот раз про отпуск напарник ничего не сказал.
Автобус Курста со спущенными колёсами стоял в четырёх сотнях метров от нас, такое расстояние Кастет назвал относительно безопасным. Ему виднее.
— Это он, ты уверен? — спросил Костя по рации. Мог бы и просто с крыши крикнуть.
— Да, бело-голубой «Шаолинь» Курста. Два автобуса на всей трассе, что тут думать. Эфиопы год как грозятся свой запустить, а толку…
В бинокль хорошо просматривались невысокие вершины здешних Альп, густой хвойный лес и поворот скрывающейся в нём магистрали. «Китаец» замер не на правой стороне дороги, а на левой, словно уходил от столкновения. Курст не тот человек, чтобы гонять по встречке, даже если дорога пустая.
Оглянулся. За стеклом автобуса змеилась, оставаясь за кормой, жёлто-серая лента дороги, в салоне смолкли разговоры, и даже двигатель автобуса как будто стал работать тише.
— Спускаюсь, зови наших, выходите к дороге.
— ROGER, принял-понял, — буркнул я в рацию больше из вредности и сунул её в нагрудный карман куртки. Ну, скажи ты в люк, зачем этим радиообменом лишний раз народ напрягать? Они и без того в напряге.
Подошли Марат с Игорем, оба при оружии.
— Ну что, парни, подтвердились худшие опасения, встречный автобус пустой, водителя Курста нет, пассажиров тоже. Макс, а ты увидел кого-нибудь?
— Никого, — покачал я головой. — Лишь несколько чемоданов позади машины.
— У меня такой же результат. Значит, всё просто, автобус был атакован, — продолжил Кастет. — Есть характерные отметины, оба левых колеса пробиты. Вопрос: где пассажиры, и что с ними? Вариантов два: эвакуировали или пленили. Второй вопрос: трупы всё-таки где-то лежат или нет? Варианты ясны. Ответ узнаем, когда подъедем ближе. И третий вопрос: где нападавшие? А вот тут нет никакой ясности.