— Так вы дойдёте и до собственного Кембриджа и Массачусетса!
Я строго покачал перед носом пальцем и поморщился, прерывая ошарашенного гангстера.
— Вот если бы вы сами посмотрели, что такое Русский промышленный район… Сложно объяснять, не показав всю картину, Скуфос! Уверяю, такого нет ни в одном анклаве Платформы, а я много где бывал… Кстати, о «кембриджах». Мы предпочитаем проводить аналогии, например, с Университетом имени Баумана, который на Земле готовит инженеров для самых передовых и высокотехнологичных отраслей науки и техники, занимая лидирующее место в Ассоциации технических университетов России. Ну, а о РГУ, Российском Государственном Университете, вам гораздо лучше расскажет мадам Селезнёва, она, между прочим, там до последнего времени преподавала.
Бедный Панайотис что-то промычал и стукнул себя рукой по голове.
— Ты уверена, что всё это стоило рассказывать? — шёпотом спросил я.
Екатерина молча пожала плечами, наблюдая за капитаном.
А тот так же молча подошёл к прямоугольному шкафчику и нажал потайную кнопку. Дверца плавно опустилась. В прямоугольной подсвеченной нише открылся крошечный бар, наполненный дорогими крепкими напитками и разнообразными бокалами.
Сложно было определить, какие эмоции одолевают его. Скуфос постоял несколько секунд, подумал и вытащил оттуда покрытую инеем бутылку односолодового шотландского виски. Затем ткнул пальцем куда-то в глубину бара, и тут же послышался волшебный звон высыпающихся в стекло кусочков льда.
— Моя греческая кровь слишком горяча, чтобы я мог остудить её без проверенного седативного средства, оказывающего успокаивающее действие на мою нервную систему…
Он жестом предложил присоединиться к лечению народным способом, на что Селезнева энергично замотала головой, показывая плохой пример подчинённому, а вот я благосклонно кивнул.
И немедленно получил в руки бутылку и шот — широкий низкий стакан с толстым дном. Это дело! Ну вас к лешему, Екатерина Матвеевна! У меня тоже нервы ни к чёрту с этим вашим вечно кислым шампанским…
Вскоре Селезнёва начала разгоняться в своём рассказе, поведав несколько успокоившемуся Панайотису о том, какие кафедры и специальности существуют на технологическом факультете, а какие на гуманитарном.
Капитан уже не удивился наличию в программе РГУ геологии, чёрной и цветной металлургии, растрогался из-за машиностроения и кораблестроения, одобрительным кивком отметил энергетику и электроснабжение, поднял брови, услышав о фундаментальной и прикладной химии. Вполуха воспринял агрономию и животноводство, и не поверил в то, что русских по непонятной причине до сих пор интересует компьютерная инженерия.
— Госпожа Катрин, а что именно вы преподаёте? — поинтересовался Скуфос,
Екатерина сжато рассказала о курсах юриспруденции, обществоведения и госуправления, но Панайотис тут же задал следующий вопрос:
— А как же рисование? Музыка, танец?
— Этим университет не занимается, — несколько смутилась Селезнёва. — Пока что в консерваториях нет необходимости, а преподавателей всегда не хватает… Впрочем, это касается вообще всех специальностей, и я сама работала с совмещением.
— Все так работали… как карлы! — буркнул я.
— Но у нас есть отличный колледж искусств! Теоретики, духовые инструменты, струнные, ударные, инструменты народного оркестра… А так же изобразительные искусства: живопись, рисунок, лепка… Выпускники получают дипломы государственного образца по специальностям «артист», «оформитель» и обязательно «педагог».
С этого момента сугубо эмоциональный, я бы даже сказал, праздный интерес Панайотиса неожиданно сменился на деловой.
— Можно поподробней, кто обучается в этих заведениях, какой порядок?
— Обучаться могут сдавшие вступительные экзамены. В общем-то, требования к абитуриентам по понятным причинам щадящие. Кроме того, есть курсы подготовки… Что ещё? Граждане или дети граждан России и Германии — учредителей вуза и трёх лицеев, учатся бесплатно, получают стипендию…
— Не торопитесь так, дорогая Кэт! Вы сказали, трёх лицеев?
— Ну да, есть же ещё медицинский лицей. У нас он, как и политехнический, называется техникумом. То есть, два техникума и один колледж.
— Я понял, прошу вас, продолжайте!
— Есть льготники, это французы и египтяне, а дети других государств поступают на общих основаниях с полной оплатой. Однако правительство Дели, например, спонсирует обучения некоторых студентов…
Капитан встал и несколько раз голодным леопардом прошёлся по рубке, сразу ставшей крошечной и тесной. Что-то бормоча под нос, он сел за пульт управления идущей по стремнине «Керкиры» и немного поправил курс.
Наконец, спросил с какой-то опаской:
— Правильно ли я понимаю, что мне можно отправить к вам на обучение в Россию старшего сына и дочь?
— Конечно! — уверенно ответил я. — Иностранцев на факультетах всегда хватает.
— Хм-м… Но где будут жить мои дети в чужом городе?
— Скуфос, извините меня, но сейчас вы сами рассуждаете, как ребёнок! Это же серьёзный университет, колледж, нормальные техникумы! Построен студенческий городок, кампус по-вашему… Всё комплексно предусмотрено: питание, спорт, досуг, культура, танцы, рок-группа и джаз-банд! У нас работают два театра: драматический в Замке и молодежный театр эстрады у студентов! Там даже футбольное поле есть! Студенческая жизнь! Первые выпускники техникума плакали, когда расставались. Клялись носить клановые перстни Alma Mater вечно, теперь письма друг другу пишут, в гости ездят! Так что… Думаю, у вас найдутся на это деньги.
— Деньги⁈ — заорал мафиозо. — К чёрту деньги! Песок, пыль! Мне никаких денег не жалко для своих детей! Любые деньги за хорошее образование! Струнные инструменты для дочери и прикладная химия для старшего! Проклятье, вы уедете, но что мне делать дальше?
Мы с Селезневой помолчали, размышляя, а потом Екатерина Матвеевна предложила:
— Давайте я напишу письмо Валерию Валерьевичу Стогову, нашему консулу в Шанхае, который совсем недавно отправил в РГУ любимого племянника. Он подскажет вам, что и как. Не знаю, учебный год уже начался или нет…
— Точно! Стогов хороший человек, — воскликнул я. — Сам принимал у него на сопровождение двух местных ребят, которым он помог подать документы. Это наилучший вариант, и это Шанхай, не проблема для быстрой «Керкиры»!
— Я ваш должник, — самым серьёзным голосом произнёс Панайотис. — Вы себе не представляете, какой это крутой поворот в жизни моей семьи, какую проблему с вашей помощью я смогу решить.… Только умоляю, дорогая, милая Катрин, давайте напишем это бесценное письмо прямо сейчас!
Катя согласно кивнула, капитан куда-то убежал.
— Буду на палубе, — предупредил я.
Пусть контора пишет.
А вот ты, Горнаго, увлечённо рекламируя образовательную систему России, не совершаешь ли ошибку? Вместо того, чтобы отправить сына учиться, тянешь его в неведомые дали. Это правильно?
Облокотившись на отполированный деревянный поручень крыла мостика, я несколько раз затянулся сигарой, приводя мысли и эмоции в порядок.
Нет, сейчас у меня есть задача поважней образования чада. Сначала нам нужно стать настоящей семьёй, и никакой педагог здесь делу не поможет.
Пустыня особым образом влияет на климат региона.
Время года не играет особой роли при отправке в дальний путь, так как температура здесь держится в пределах двадцати пяти — тридцати градусов круглогодично. Однако в период дождей, который длится с декабря по май, вода постепенно поднимается более, чем на шесть метров выше обычного уровня. Ганг выходит из берегов, заливая огромные земли и превращая некоторые районы в сплошные топи, по которым становится невозможно передвигаться: пешком увязнешь, на лодке сядешь на мель.
К июню вода начинает спадать, а в конце октября её уровень достигает минимума. Отправка нашей экспедиции совпала с периодом, когда величественная река со всеми притоками держится более или менее в берегах.
Течение в Ганге всё ещё довольно медленное, так как уклон русла не велик, что весьма удобно для навигации. Преобладающие ветра здесь юго-западные, и до Манилы парусные суда поднимаются довольно быстро, а обратно идут вниз по течению. Что же касается «Керкиры», то ход её практически не зависит от скорости течения ленивой реки, тримаран идёт так, словно это не Великий Ганг, а деревенский пруд со стоячей водой.
— Скоро деревня! — крикнул сверху капитан, — Я пойду ближе к правому берегу и сбавлю ход! У вас будет возможность рассмотреть всё в деталях!
Пустыня закончилась так же внезапно и резко, как и впервые появилась перед глазами — желтая поверхность буквально упёрлась в зелёную стену. Берег тоже изменился. Изумрудная полоса у воды исчезла, появился довольно крутой осыпающийся склон с террасой над ним.
И всё равно жарко.
— Я понял, чем занимается Скуфос, — неожиданно произнёс Дино.
— Господи, с чего ты вдруг? — спросил я, вздрогнув.
Несколько неподходящий момент для обмена открытиями выбрал adottatо.
— Подожди, Макс, — одёрнула меня Селезнёва. — Что тебя натолкнуло на эту мысль, Бернадино?
— Дедукция! — невозмутимо ответствовал парень. — Я про неё узнал из рассказов про Шерлока Холмса.
— Супер, радуешь, сын!
— То есть, ты сделал вывод после того, как исключил все остальные варианты?
— Да нет других вариантов, все они глупые, Катрин!
— Тише, Дино, тише… — попросила начальница. — А лучше шёпотом.
— Чёртов Панайотис где-то в горах нашёл в ручье золотишко… — заговорщически зашептал Дино. — У нас в Базеле три года назад пошли разговоры о золотых россыпях в Альпах, тогда многие отправились на поиски по ущельям. Лотки для промывки начали продавать чуть ли не на улице.
— И ты, конечно же, тоже решил быстро разбогатеть, — догадался я.
— Решил… А кто бы не захотел разбогатеть? Мы с кoreshami отправились в путь втроём, но уже через день один из них сильно поцарапал ногу, и нам пришлось возвращаться… А после мне уже не хотелось, нас