— Англичанка? — хором переспросили мы с Бернадино.
— Уж в этом-то я никогда не ошибусь, парни, поверьте! — самоуверенно заявил капитан.
— Вы помните, как её зовут? — спросила Селезнёва.
— О! Фамилия у неё весьма примечательная, скажу я вам, а вот имя… Имя не зацепилось в памяти, сейчас посмотрю в журнале учёта, — он быстро подошёл к своему столу, открыл нужную страницу и оттуда же громко ответил:
— Вот же чёртова скороговорка! Имя у неё Милдред! Мисс Милдред Марпл!
«Твою мать…» — прозвучало в голове.
Выходя из зала, Екатерина Матвеевна на миг обернулась, я это заметил. Главный рейнджер австралийцев, сидя в своём кресле, мечтательно смотрел на скрещённые африканские копья и сабли, вспоминая, какие приключения пережил сам, и о том, что обманщица-судьба уготовила нам… И я проникся твёрдой уверенностью, что если миссию и на суше ждут опасности, то более опытного и отважного советчика, чем капитан рейнджеров Ричард Касвелл, нам в этих землях не найти.
Не удостоив австралийцев почётным званием «селективный кластер», Смотрящие постарались как-то успокоить их обиду, снабдив анклав не только замечательной деревянной цитаделью, в которой может укрыться всё население Канберры, но и дюжиной почти таких же жилых срубов, что составляют основу нашего Посада. Все эти солидные дома первопоселенцев стоят в ряд вдоль протоки, формируя единственную улицу города, длинную, чистую и уютную. Дома ниже по течению и на противоположной стороне — новодел, как бы сказали у нас.
Конечно же, это не деревня.
Все деревни на Ганге и Рейне построены почти одинаково — неухоженная вытоптанная полоса не очень ровной земли у берега, пяток кривоватых домиков стоит у реки, а остальные как попало. Деревенские промыслы связаны с рекой, у каждой семьи есть долбленое каноэ или маленькая джонка. Моторных лодок в деревнях не увидишь.
В этом плане Канберра скорее ПГТ, посёлок городского типа. Кур и свиней непосредственно возле домов не видно, хотя где-то кукарекает. А вот декоративных цветов и прочей растительной декорации хватает.
Везде видны солнечные панели, электрические светильники, где-то тарахтят генераторы, на крышах стоят антенны. Долблёнок совсем мало, похоже, у них это считается детским транспортом для протоки. Моторка стоит напротив каждого дома. Большого причала нет, «Керкире» он не нужен. А вот деревянный пирс для швартовки лодок побогаче и помощнее имеется. В Канберре есть все признаки наличия ремёсел, технологий. Вопрос: где они берут топливо, инструмент и сырьё? Золото? Турки?
Плантации и сады разбиты где-то глубже. Со стройматериалом и дровами никаких проблем, лес рядом.
Люди ходят в хорошей европейской одежде, добротной обуви и выглядят вполне оптимистично. Общее впечатление о местных сложилось однозначное — нормальный для Платформы средний класс, люди с самоуважением, спокойные и приветливые. Вряд ли они собираются отсюда уезжать, зачем? Хочешь, махни в Стамбул. А в следующий раз сгоняй развеяться в Манилу.
Но чёрт возьми, как всё это работает детально?
— Что же ты раньше о мисс Марпл не сказала? — проворчал я уже в машине.
— О чём, Максим, о бабской болтовне? Мы разговаривали возле магазина с местными девчатами, всплыла эта приметная особа. По слухам, она наняла лодку и куда-то убыла. Может быть, в Шанхай, завершив здесь срочное дело. А может и нет.
— Ладно, но в следующий раз сообщай, — настоял я.
«Нива» медленно катила по улице вслед за трёхдверным «паджеро» в бирюзово-сером окрасе, персональным джипом Скуфоса, который ему заботливо подогнали прямо к дверям форта.
Мы проехали до самого конца на удивление длинной улицы, затем развернулись. Хозяин Канберры делал частые остановки и неторопливо показывал нам свои владения. Казалось бы, что можно показать на одной улице, но у него получилось, даже в Берлине я не видел такой чистоты и порядка, о чём и сказал к удовольствию Панайотиса.
— Значит, вы уже не удивитесь, узнав, что в Канберре, как и в земной Австралии, довольно жёсткое миграционное законодательство. Австралийцем стать очень непросто.
Удивило обилие легкового транспорта, автомобили есть почти у каждой семьи, правда, большая их часть стоит внутри подворий.
Скуфос затащил нас в универсальный магазин с хорошим ассортиментом, познакомив с владельцем. На всякий случай показал, где живёт и принимает пациентов местный эскулап-новозеландец. Затем мы подкатили к административному зданию, где энергичный грек вытащил на улицу какого-то чиновника и ткнул в нашу сторону пальцем. Автомастерская, оказывается, занимает треть одного из тех самых ангаров. Слава богу, не пригласил в местную школу…
Закончив беглый осмотр, сотрудники исследовательской экспедиции отправились к месту отдыха и вкусного питания — мотелю при харчевне под красиво оформленной вывеской «Shade Tavern».
Комнаты были чистые, просторные, неплохо обставленные, в действительно тенистой, благодаря высоким деревьям вокруг, харчевне. Вкусная и сытная еда, колёса — прямо под окном. Что ещё нужно для отдыха тесной компании перед дальней дорогой?
На прощание Скуфос Панайотис произнёс:
— Наверное, вы всё ещё ломаете голову, чем занимается этот странный гангстер… Да, в основном это транзит грузов из Стамбула в Манилу и дальше, потому что алчных и коварных турок никто в наши края пускать не собирается. Обращу ваше внимание, что стопроцентной контрабандой это назвать сложно, ведь может быть у независимой Канберры своё, особое законодательство? Золото? Смело можете размышлять и об этом… Однако же я был несколько удивлён, почему вы сразу не догадались о самом главном? Впрочем, ваша деятельность связана совсем с другими сферами… Поинтересуйтесь при случае, о чём говорит союз пистолета Маузера и револьвера «Смит-Вессон»?
— Чёрт… — прошипела Селезнёва, в досаде звонко щёлкнув пальцами. — Как я могла забыть⁈ Как⁈
— Ты о чём?
— Потом, Макс…
Панайотис понимающе хмыкнул.
— Вряд ли вы поплывёте домой морем, сезон спокойных вод на побережье к западу от Стамбула слишком короток… Если же будете возвращаться обратно сушей, дождитесь здесь меня, я буду рад помочь… А пока возьмите вот это.
Панайотис протянул три визитные карточки.
Самые обычные, проще простого. Никаких рамок и узоров, должностей и званий, только имя «Скуфос» крупными буквами.
Нюанс был один — карточки были сделаны из золота.
— В определённых местах и кругах от Стамбула до Шанхая они могут стать для вас талисманами удачи… Красивые, да? У важных людей должны быть красивые вещи. Пожелаю вам большой удачи и думаю, что увидимся мы не скоро… С американцами всегда сложно… Ну-ну, не расстраивайте меня удивлением, tovarishchi! Старина Скуфос не мог допустить мысли, что великую Россию настолько интересуют какие-то там турки.
Глава 18Дикая дорога
Прицеп отличный. Лёгкий, небольшой, крепкий и удобный.
Даже удивительно, как я сам не додумался заранее купить такую нужную в поездках вещь. И стоит-то недорого, а пригодится всегда. Дело было так: я пригнал девочку «Ниву» в автомастерскую, увидел и тут же додумался. Точнее, за меня додумали, подсказали люди добрые австралийцы. Пока что груза в прицепе совсем немного, но что-то мне подсказывает: к моменту прибытия в Стамбул поклажи прибавится. С автоприцепами всегда так, они ведут себя, как старая просторная кладовка — чуть вожжи ослабил, и уже битком.
Экспедиция в полном составе стояла возле машины перед шлагбаумом и ждала появления главного рейнджера.
Красив этот самый Форт-Доббс, ничего не скажешь… Вряд ли где-нибудь ещё доведётся увидеть нечто подобное, уж очень трудоёмкая и капитальная постройка.
— Посмотри, сын, как обработана древесина… — я оглянулся и увидел, что обращаться-то не к кому. — Не понял. А где он, Екатерина?
— Что? Мальчик решил посмотреть, какой у них тут фруктовый сад, — безмятежно ответила Селезнёва.
— Посмотреть⁈
Ох, мне уже не хорошо… Сейчас из дверей вылетят страшные татуированные рожи с этнографическими дубинками в мускулистых руках с закатанными рукавами и посадят всех нас на кол за покражу крыжовника!
— Дино! — заорал я в панике.
— Папаша, не волнуйтесь так, вон он…
Бернадино действительно возвращался. Вид у него был довольный, карманы кожаной косухи, которую он и не думает снимать, подозрительно оттопыривались. Однако наехать я не успел.
— Падре, там, с обратной стороны форта, у стены, стоит почтовая тумба! — крикнул он издали.
— Какой ещё тумба? — не понял я.
— Почтовая, настоящая, в виде игрушечного домика. Похоже, у них тут почта работает, — пояснил он.
— Да ладно… Показывай!
— Катрин, подержи пока мою куртку, — попросил он, стаскивая подозрительно увесистую косуху. Селезнева охотно приняла её, но взять куртку пришлось двумя руками.
Ну, всё понятно, сейчас следы совершённого по предварительному сговору преступления будут скрыты или съедены. И лучше бы по второму варианту, жуй быстрей, Катюша, пока нас не зажопили.
Обогнув здание, я увидел ту самую тумбу — солидно выполненный хорошим столяром под старину высокий почтовый ящик красного цвета. Вверху у него была широкая прорезь-приёмник, внизу дверца на замке. И надпись «Australia Post» белыми буквами. Да, это почта, ошибиться невозможно, не для прикола же её татуированные поставили.
— Заинтересовались? — раздался позади знакомый скрежещущий голос.
— Конечно, господин Касвелл! У вас налажена работа почтовой связи?
— Как видите! Держите, молодой человек, это и есть почта, — гордо молвил офицер, протягивая Дино жёлтый кожаный портфель ручной работы. В другой руке у рейнджера был сложенный вчетверо лист плотной бумаги.
— Много где побывал, но настоящую почту ещё ни у кого не видел, — признался я. — Корреспонденцию доставляют обычные курьеры или фельдсвязь.
Капитан усмехнулся.
— Недавно принятый Советом «Закон о почтовой службе» позволил создать нужную структуру, выделить из казны средства и назначить уполномоченного почтмейстера с жалованием, уважаемого человека из пенсионеров. Он регулярно вскрывает ящик, разносит корреспонденцию, регистрирует отправления, сортирует и помещает их в опечатанный портфель, вот и всё. Сложная простота любого сервиса! — широко улыбнулся капитан.