И тем не менее, корпуса боевых дроидов, истерзанные пулями и осколками, встречались не настолько часто, как было должно. У каждого имперца в голове вырисовывались свои пропорции, но в среднем картина позволяла предположить, что за одного уничтоженного дроида цийенийцы отдавали десятерых своих солдат.
При этом сказать, был ли такой размен выгоден для «союзника», было нельзя. Всё-таки подобные дроиды не могли стоить дёшево, и схожей эффективности боевые машины Империи Гердеон были несколько ценнее десятка-другого обученных и экипированных солдат. Иногда — ценнее в разы. Тут же весьма эффективных боевых машин полегло столько, что, переведи их в деньги, и хватило бы на формирование полноценной армии, куда более универсальной, чем эти странные паукообразные убийцы.
Но имперцам было грех жаловаться, ведь вся их универсальность в этот раз сплоховала, и только вмешательство третьей силы позволило рассчитывать на что-то кроме сохранения жизней горстки гражданских в подземных бункерах.
— Командир, небо!
Сержант уже и сам увидел то, чего быть не могло: чистое, готовое накрыть планету покрывалом ночи небо подёрнулось странным искажением, а спустя секунду-другую на его месте уже плыла громада серого, с серебристыми линиями корабля, на днище которого яркими голубыми кругами пульсировали механизмы, компенсирующие воздействие гравитации. Это явно был подпространственный прыжок, но совершить такой без предварительной подготовки, «прыгнув» прямиком в атмосферу?
В сказках, голофильмах и художественных книгах такое было возможно, но в реальности ни один капитан не согласился бы даже попробовать.
Каждый космический волк знал о том, что любые взаимодействия с подпространством вблизи от гравитационного колодца планеты, звезды или любого другого массивного космического объекта чреваты в лучшем случае превращением корабля в груду перекрученных, искрящихся и задорно разлетающихся во все стороны обломков. В худшем — исчезновением. Следы таких «путешественников» даже находили иногда, во время раскопок натыкаясь на вмурованные в почву корабли прямиком из далёкой древности. Случалось такое редко, так как чаще всего «хоронили» в себе звездолёты всё же звёзды, и следов там, закономерно, не оставалось.
Потому-то сейчас люди, — включая тех, кто находился под щитами в городах, — во все глаза смотрели на невозможное. Ещё два корабля таким же образом присоединились к первому, что уже указывало на то, что это не случайность, не удача, улыбнувшаяся одному кораблю из нескольких сотен совершивших прыжок. В галактике действительно объявился некто, способный на манёвры, могущие изменить всё.
Когда махина звездолёта, движущегося в атмосфере дала первый залп, никто особо не удивился: зачем ещё подгонять, очевидно, не десантное судно так близко, если не для орбитальной бомбардировки?
Желтоватые росчерки один за другим устремлялись куда-то за горизонт, и эхо далёких взрывов волнами прокатывалось по пустынным равнинам. Альянс Ззод потерпел поражение в космосе, и совсем скоро должен был пасть здесь, на поверхности планеты. Таких стычек по всему сектору происходило великое множество, и не везде Единение Систем добивалось победы. Иногда колдуны творили что-то совсем уж невообразимое; иногда наличествующие силы Альянса, космические и наземные, оказывались слишком велики; периодически межсистемные прыжки проходили с изъянами, и флот выходил из подпространства в не лучшем состоянии.
Всё это привело к тому, что линия фронта, образованная Единением, колебалась и дрожала, точно навеянное дурманом марево. Исход войны нельзя было ни спрогнозировать, ни даже грубо предсказать.
Но ясно было одно: судьба галактики оказалась в руках тех, кого абсолютное большинство разумных не назвало бы иначе, чем врагами…
Глава 18Судьба Осколков
Адиас, столичная планета системы Иа, Осколок — Звёздное Царство Вендикт.
24.01.0000, 11:01:02 от Точки Отсчёта.
Магна Мартирис знал, что ставки в затеянной им игре невероятно высоки. Вырвать из рук Императора свободу для своего народа, для своего королевства — задача, требующая недюжинных умений, навыков… и удачи. Да, он понимал, что даже сделай он всё идеально, не ошибись нигде и ни в чём, и вероятность успеха всё равно будет весьма далека от абсолютной.
Две стороны одной монеты — победа и поражение. Магна верил в победу, верил отчаянно и так сильно, что любые препятствия на его пути осыпались прахом. Коллеги, последователи, друзья, враги, родственники — Магна Мартирис избавлялся ото всех, кто был против, кто считал, будто хоть какая-то стабильность лучше смелого шага в неизвестность, шага в светлое, самостоятельное будущее для всего народа…
Ко всеобщему облегчению, Магна оставил идущим за ним следом разумным пути для отступления. Сохранил жизнь Транникилу, своему брату, первому после Магны. Не потому, что не верил в свой успех, вовсе нет. Просто убить самого дорогого для себя родича он не сумел, а сохранить ему жизнь просто так… Магна предал бы самого себя, поступив таким образом. Он и так балансировал на грани своих принципов и идей, в чём-то идя против них, прикрываясь мнимыми доводами и ложью, нацеленной в первую очередь на него же.
И тем не менее, лицемерие сделало то, на что ныне не было способно ничто другое.
Оно подарило его народу шанс на спасение. Подарило возможность обернуть всё вспять не такой уж высокой ценой: жизни самозваного правителя-тирана, его ближайших приближённых, набранной не так давно гвардии и части чиновничьего аппарата. Всего лишь бунт; свержение власти лоялистами, которые смогут обратиться к Империи с просьбой принять их обратно. Принять — и помочь отбиться от бывшего союзника, пробывшего таковым совсем недолго.
Магна Мартирис и полагать не мог, что абсолютный властитель Альянса Ззод, тот, на кого в буквальном смысле молятся и чьё слово воспринимают не иначе как закон, погибнет. Будет убит истинным Владыкой народа цийенийцев, Владыкой, для которого все прежние договора и союзы перестали что-либо значить. «Все еретики падут, и галактика будет заселена заново» — так он ответил на справедливое возмущение касательно неожиданных ударов Альянса по территориям Осколков Империи. И Мартирису пришлось держать ответ перед теми, кто ему доверился. Это было непросто, но своего он добился: удержался на грани, зародив, тем не менее, стремительно идущие в рост семена сомнения в нём как в лидере.
Оставалось только подготовить сцену и обставить всё так, чтобы Осколки в целом и его родина в частности вышли из ситуации с минимальными потерями. О прибытке говорить не приходилось, так как уже сейчас в пограничных системах они понесли колоссальные потери, которые не восполнить и за двадцать лет.
Да, Осколки, — и вынужденно с ними сотрудничающие лоялисты, от которых не удалось избавиться в сжатые сроки, — остановили Альянс Ззод — те немногочисленные силы, которые бывшие союзники выделили на уничтожение ослабленных, свежеобразованных квазигосударств. И то, сделать это удалось лишь, по большей части, за счёт чрезмерной подозрительности Мартириса, который вопреки обещаниям прежнего лидера Альянса ожидал удара от Империи, и потому сконцентрировал все наличные силы в пограничных мирах. Флотилии дали захватчикам бой, потеряли порядка сорока процентов личного состава, до половины всех кораблей — но отбились, и на некоторое время установилось затишье.
Пауза достаточно продолжительная, чтобы Магна Мартирис успел закончить со всеми основными «нюансами» грядущего восстания.
— Транникил, рад видеть, что ты находишься в добром здравии. — Киборг, избавившийся от большей части органики в своём теле, ступил под своды просторных апартаментов, которые на первый взгляд ни в коей мере не походили на тюрьму. Тем не менее, внимательный разумный мог бы понять, что панорамные окна — всего лишь высококачественные дисплеи, а механизмы на входных дверях предназначены в первую очередь для того, чтобы лишить постояльца возможности выбраться своими силами. — Ты уже ознакомился с последними новостями?
— Со всеми. — Брат поприветствовал Мартириса кивком, неспешно поднявшись с кресла. — Ты не угадал, Магна. И теперь ты хочешь всё переиграть…
— Переигрывать уже поздно, но путь, ведущий в бездну, ещё можно скорректировать и избежать худшего.
— И для этого ты готов возложить на алтарь свою жизнь?
— Что есть жизнь, брат? Средство, не более того. А средство без цели — это ничто, нелепица, для которой нигде не найдётся места. Сложно представить что-то более бессмысленное, не правда ли? — Магна степенно проследовал к диванчику подле небольшого столика, и так же мягко на него опустился. Бархатистости натуральной ткани он уже давно не чувствовал: увлечение кибернетизацией своего тела, если замахнуться на что-то сверх баловства, имело свои минусы. — Цель у меня есть, и отдать свою жизнь за неё — малая цена. Раз уж иначе не вышло, и мой план провалился, оставив нас лицом к лицу со страшным врагом…
— Как и всегда, тебя заботит только цель, Магна. Ты не подумал о семье и о друзьях, не подумал о народе, который, быть может, готов сражаться за свою свободу, отстаивая её. Сам всё решил, уже и переворот наверняка подготовил, как и обставил свою грядущую смерть, верно? — Транникил отмотал всё вспять, опустившись в то же кресло, с которого минуту назад вставал. Изменилось лишь выражение на его лице: с удивлённо-растерянного на недовольное, холодное и самую малость обиженное. — Без тебя родину нам не восстановить. Мне не восстановить. У меня нет того же влияния, которое есть у тебя. Нет необходимого стержня. Я хорошо справляюсь с ролью говорящей головы или лица государства, но не более.
— Всё это уже не важно, брат мой. Я совершил ошибку. Сделал ставку не на ту яхту, на которую следовало бы. В этом есть своя изюминка. В том, что даже будучи уверенным в успехе, уверенным в победе, можно в один миг осознать себя на самом дне, в почти что безвыходном положении… — Магна Мартирис невесело улыбнулся. — Если меня не свергнут, брат, Император даже не подумает о принятии Осколков под своё крыло. Ведь все нити указывают на меня. Я организатор, я инициатор, и моё слово вело исполнителей. По моему приказу было убито два десятка его родичей, которых он оставлял в качестве своих ушей и глаз в завоёванных провинциях. А скольких обычных ставленников империи, без голубой крови в венах я убил? Нет, б