Сестренке, Насте, эти нормы давались с трудом и, когда она узнает, что идея была моей, боюсь мне не избежать недовольных взглядов с ее стороны.
Однако начинал я не с ГТО, а с самолетов. Сейчас я к ним не отношусь и потому почти не в курсе, как идут дела в этой отрасли. Ясно лишь одно — авиация в прямом и переносном смысле «на взлете». Это и по песням на параде было понятно, уж что говорить о первом парадном пролете новейших самолетов над Красной площадью. Ну а детали я решил узнать из журналов: «Гражданская авиация», «Техника — молодежи», «Военный вестник» — их вполне было реально и заказать через почту и найти в общественной библиотеке.
Заказывать я не стал, а после работы отправился посетить «храм знаний».
— А здесь оживленно, — с удивлением прошептал я себе под нос.
У стойки библиотекаря скопилась огромная толпа. В основном студенты, но хватало и взрослых людей гораздо старше меня. Школьников было меньше, но и они присутствовали. Как-то я упустил тот момент, что в нынешнее время, когда нет интернета, библиотека — основное место для получения информации. Здесь были и инженеры, пришедшие не только почитать научную литературу, но и тематические журналы, и профессора университетов. Хватало рабочих, повышающих свою грамотность на вечерних курсах. Были и любители просто почитать, но таких было меньше. Конец весны, сейчас самая «горячая» пора для студентов и всех учащихся. Вот и попал я в людскую «пробку» аж на три часа.
Все столы в библиотеке были заняты посетителями, ведь далеко не любую книгу можно было взять с собой. Я уж стал опасаться, что нужных мне журналов не найдется. И так почти и получилось.
— Заняты все, — устало ответила мне девушка-библиотекарь. — Вон, к третьему столу подойдите, — махнула она рукой. — Как товарищ дочитает, у него возьмете. Или присоединитесь к нему.
Я посмотрел в указанную сторону и увидел сидящего на углу стола рабочего. Одет он был в застиранную серую рубашку, черные брюки со следами машинного масла на них, под ногтями даже с моего расстояния можно было заметить грязь. Или скорее — то же масло, которое не так-то и просто смыть. Рядом с ним сидела девушка-студентка, обложившаяся какими-то книгами и занявшая большую часть стола.
— Здравствуйте, товарищ… — подошел я к мужчине.
Тот поднял на меня взгляд, все еще мыслями пребывая в журнале. Но вот словно очнулся и понял, что я жду, пока он представится.
— Михаил, — протянул он мозолистую руку.
— Сергей. Мне сказали, что все журналы по авиации заняты. Вы еще долго будете читать?
— Да я тут… — почесал он в затылке. — А что ты ищешь-то? Может, я помогу. Я их почти все уже прочитал.
Невольно мы разговорились. Так я узнал, что Михаил — тракторист, а сейчас подал заявку на перевод в авиационный завод. Но это много кто делает, авиация сейчас очень популярна. Вот только ему его прошение одобрили и уже через два дня мужику выходить на первый рабочий день. А он подавал-то чисто на спор. По пьянке с мужиками из своего села поспорил, а вон оно как вышло. Вот и сидит, разбирается в технике.
Пока говорили, попутно и про то, как самолеты развились у нас в стране, узнал. Приборная панель теперь стала очень развитой, а не как была чуть больше десяти лет назад. И высотомер в каждом аппарате имеется, и уровень топлива, и горизонт, и куча всего иного, ставшего уже стандартом для техники. Моделей самолетов тоже стало в разы больше. А вот ахиллесова пята для нашей страны у них осталась та же — недостаток моторов собственного производства. Самолетов стране нужно больше, чем способны производить двигателей наши заводы. Те двигатели-то ведь не только в авиацию идут. Они вообще на данный момент довольно универсальны. Это позже различие между двигателем к трактору, автомобилю и самолету станет разительным. Хотя и сейчас уже есть чисто «авиационные» движки — это которые с внешним охлаждением от набегающего потока воздуха.
Вообще этот «зверинец» бы уменьшить. Тогда и чинить его проще бы стало. И одно дело выпускать запчасти к одной, двум, ну трем моделям, и иное — когда их десятки. Я вроде что-то подобное упоминал, когда меня последний раз Баранов звал на конференцию по развитию авиатехники, но уже не помню, было ли точно это.
С темы самолетов мы как-то незаметно перешли к развитию колхозов. Сам-то Михаил хоть и из села, но вот работал именно трактористом на МТС — машинно-тракторной станции, которая как раз целых пять колхозов вокруг и обслуживает. Вспахать поле, отремонтировать колхозный грузовик, проложить через лесок дорогу, чтобы сократить путь — все к ним шли. Вот он и рассказывал, как в тех колхозах люди живут. Мельком и про другое мое начинание в разговоре было упомянуто — контейнерные грузоперевозки.
— Ох и ругался председатель, когда трос на стреле крана лопнул и контейнер упал.
— Груз побился?
— Да это ладно, — махнул рукой Михаил. — Покорежило контейнер, а главное — пломбы сорвало. Он чуть за сердце тогда не схватился. Этож сколько ему доказывать, что он не вор и не виноват в случившемся! А нам тоже морока — трос-то наше МТС меняло. Не в первый раз он лопается. Думали уж, проклят тот кран что ли, — рассмеялся мужик.
— А на самом деле? — заинтересовался я.
— Партия бракованных тросов пришла. Не держали они нагрузку выше стандарта. А председатель все норовил побольше в тот контейнер запихать, вот и…
— И зачем больше? — не понял я.
— Так он не зря за сердце хватался, — усмехнулся тракторист. — У него подельники были на приемке — что по документам в контейнер влезает — то отгружали, а остальное — себе. Распродадут излишек, и председателю его долю потом отправляют.
Я лишь удивленно головой покрутил. Нет, я понимал, что пломбирование контейнеров — не панацея. Еще когда предлагал эту идею, считал, что народ придумает, как ее обойти. И вот — оказался прав!
С Михаилом мы расстались добрыми знакомыми. Он еще сильно удивился, когда узнал, что я аж глава института, и со многими конструкторами самолетов лично знаком. Выяснилось это для Михаила, когда я попросил мужика передать привет Туполеву при случае, к которому на завод он в итоге был определен по его заявке. А с журналами я все же ознакомился. Но после разговора с Михаилом, а до этого стояния в очереди, времени у меня осталось не много, так что лишь пролистал, да картинки посмотрел. Но все равно, главное я получил — узнал, как живут «мои» начинания. Осталось лишь поинтересоваться, как там институт прогнозирования, но что-то я сомневаюсь, что смогу так же легко узнать об их деятельности. Да и стоит ли? Вот уж что точно не прикрыли, а продолжают развивать — так это его.
После того, как узнал, что моя деятельность не прошла даром для страны, у меня словно открылось второе дыхание. Одно дело — когда работаешь и не видишь результата, и совсем иное — когда твои действия улучшают быт людей, делают что-то лучше.
До конца месяца мы «допиливали» морозильные установки в передвижном варианте. Делали не только документацию по проекту, но и старались начертить технологические карты для массового производства. Для чего очень плотно сотрудничали с теми заводами, которые поставили нам детали для прототипа. Уточняли их производственные мощности, какие станки они использовали, сколько сырья ушло на детали, в какую цену все вышло. Мелочей много, но из них постепенно вырисовывалась картина стоимости конечного продукта. И не только в единичном экземпляре, но и при переводе на массовое производство.
С мини-трактором пока ничего нового не было, там все шло своим чередом, а вот наших «аграриев» пришлось загружать новой задачей. Данные о теплицах у них будут не раньше первых всходов, а потом нужно ждать и вообще конца лета, чтобы набрать хоть какую-то статистику. Вот чтобы люди без дела не сидели, я и дал им задание собирать данные об урожаях разных культур, не только зерновых, в разных географических условиях. Пускай статистику собирают, это дело в нынешнее время очень не быстрое, зато потом можно будет на основе этих данных строить теории о выращивании разных злаков, овощей, может даже фруктов, в наших условиях. Заодно и просчитают необходимый температурный режим теплиц для разных растений, нужную влажность, освещение и тому подобное. Тогда и их выкладки станут более «весомыми», а результаты — очевидными.
Дома все тоже шло отлично. Леше исполнился годик. По этому случаю собрались всей семьей, даже Людина мама пришла. Сына не заваливали подарками, время не то да и возможности, но машинку — грузовик от Ильи Романовича он получил. Мои родители подарили одежду «на вырост», а я для Леши сделал качели: подвесил на веревках доску в проеме коридора. Ходить стало не очень удобно и, когда мы все были дома, она обычно цеплялась за гвоздь, чтобы не мешала, зато когда Люда с сыном оставались одни, эти качели по рассказу жены очень помогали занять ребенка.
И последним важным событием в конце весны стало посещение мной нашей кооперативной квартиры.
По некоторому размышлению, я решил, что смысла и дальше скрываться от бывших коллег по институту прогнозирования нет. И даже заранее подумал, что буду отвечать на вопросы о своей «смерти» и внезапном воскрешении. Поэтому в конце мая, в воскресенье, чмокнув Люду в щеку, я отправился к построенному год назад силами моего бывшего института дому.
Изменения я увидел еще на подходе. Придомовая территория была убрана от строительного мусора, и даже были посажены кусты будущих деревьев. Да и тротуар замостили собственноручно изготовленной плиткой. Такую идею я тоже высказывал, когда шла стройка, и было приятно увидеть, что люди ее не забыли, оценили и воплотили в жизнь. Сейчас же под окнами дома две незнакомые девушки копались в земле, по всей видимости сажая цветы. Меня заметили, но не обратили внимания.
Зайдя в подъезд, я никого не встретил и спокойно поднялся на второй этаж, где и открыл дверь в свою квартиру. Там было пыльно и пустынно. Буквально голые стены — даже обои не поклеены. Но это и не удивительно. Через стенку я слышал, как кто-то стучит молотком, а в подъезде пахло краской. Жильцы активно проводили косметический ремонт, наконец получив на это разреш