– У меня нет СПИДа, – прошептал Фёдор в подушку, пряча вонь изо рта.
– Знаю, – сказала она.
За окном было светло. Дождь уже не стучал. Показалось, вот-вот выглянет прохладное осеннее солнышко. Но Фёдор не дождался его, снова уснул. На этот раз просто упал во тьму, без звуков. И, кажется, провел там вечность. Проснулся легко, с ясной головой и странным трепетом внутри. Но то была уже не похмельная птица. Окно снова стало серым. Инна ушла. Фёдор торопливо слез с кровати, выбежал на кухню.
– Хочешь есть? – спросила Инна.
– Нет. Проснулся, тебя нет. Испугался.
– Чего испугался?
– Что ты ушла. Или исчезла.
– Куда я могу исчезнуть? То есть могу, конечно, но тебе надо для этого чуть-чуть постараться. Ты ведь сам знаешь.
– Знаю, – послушно согласился он. – Сколько сейчас времени?
– Вечер. Начало восьмого. Ты почти сутки спал. Это хорошо. Ты выздоравливаешь. Физически – точно.
– А ты не спала?
– Ночью спала. С утра у меня была работа. Днем прилегла к тебе. Потом опять работала. – Добавила: – Тебе надо поесть все-таки. Силы нужны. Поешь и садись работать. – Повторила: – Садись работать. Время уходит. Совсем мало осталось.
– Сяду. Ночью все равно не усну.
– Но работать ты должен не потому, что не можешь уснуть. Понимаешь?
– Да.
Инна заглянула в холодильник.
– Надо в магазин сходить. Может, хочешь пельменей?
Фёдор пожал плечами:
– Можно.
– Хорошо. Я куплю пельменей.
Предательское воображение алкаша мигом подкинуло ему скромный натюрморт: запотевшая рюмка водки на блюдце. Рюмка хрустальная, водка чистая, прозрачная.
Почему он не может выпить всего одну рюмку перед ужином и на этом остановиться? А вдруг получится? Нет, обман. Один раз получится. Второй раз – смерть.
– Может, ну его, ужин?
– Я, вообще-то, тоже есть хочу, – сказала Инна. – Я быстро вернусь. Ты пока душ прими. И ногти на ногах постриги все-таки. Ночью поцарапал меня.
В дверях спросила:
– Купить еще чего?
– Квасу, может?
– Не нужен тебе квас.
Она вышла.
Фёдор вернулся на кухню, отыскал кусачки, сел на пол и стал стричь ногти. Квас ему и правда не нужен. Нужно садиться за работу, как бы ни было тошно думать о ней. В голове пусто. Что-то вчера крутилось, про отрубленные пальцы. Фёдор посмотрел на свои. Бельгийские колонизаторы отрубали руки жителям Конго за плохо сделанную работу. Инна несколько лет назад мечтала съездить в Брюгге, посмотрев знаменитый фильм. Денег у нее на это не было. У Фёдора тем более. Но вот приехали сюда. Чем Петербург хуже Брюгге? Ничем не хуже. Такое же чистилище. Только настоящее, не киношное.
«Стоп», – сказал себе Фёдор.
Мысли понеслись, как всегда, не туда. Почему так сложно думать об одном и том же в течение долгого времени? С чего вообще начал? Да, сценарий. Неужели ничего не сочинил во время запоя? Смешно. Глупо. Во время запоя сочиняешь, только где бы еще выпить и запастись алкоголем. Но сценарий про алкаша Панибратову вряд ли понравится. За такой сценарий он, как бельгийский колонизатор, отрубит Фёдору руки. Вспомнилась «экскурсия» на мясокомбинат и вчерашняя, в морг. Почудилось вдруг, что это были всего лишь кошмарные сны. Пусть так и будет, так и останется. Кошмарные сны. Мало ему снилось кошмаров за жизнь?! Иногда он выл, сучил ногами, размахивал кулаками. Не часто, но случалось. Однажды стукнул Ольгу по затылку. И вот Ольга умерла, и это точно не получится выдать за сон.
Фёдор достриг, собрал ногти в кучку и выбросил в мусорное ведро.
Сначала ему показалось, что это вернулась Инна. Потянуло сквозняком, но каким-то необычно теплым, будто из тоннеля метро. Затем подуло сильнее. Стены кухни стали раздвигаться и округляться. Пол двинулся вниз, а потолок вверх. Фёдор крутился на месте, глядя во все стороны с приоткрытым ртом. На секунду все замерло и резко сжалось. Вскрикнув, он повалился на пол и обхватил голову руками. Свет погас и сразу включился. Все было по-прежнему. Фёдор поднялся, выглянул в окно. И там ничего не изменилось. Львиный мостик, черная вода, редкие прохожие, осень. Он увидел Инну. Она, будто почувствовав, остановилась, посмотрела вверх и помахала рукой.
16
– Сварить или пожарить? – спросила Инна.
– Не знаю. Как ты хочешь?
– Хочу пожарить.
– Давай.
Она пожарила пельмени, и они их молча съели.
– О чем думаешь?
– О сценарии, – ответил Фёдор.
– Есть идеи?
– Пытаюсь сообразить.
– Успешно?
– Пока ничего не придумал.
– Придумаешь, все получится.
После чая Инна принесла блок сигарет.
– Не хочу, чтобы ты курил, но знаю, что тебе надо для работы.
– Спасибо, Инночка.
Он осекся.
– Извини, забыл опять.
– Ничего страшного, Федюнчик.
Фёдор подумал, что, может быть, когда он напишет сценарий, Инна принесет вина или шампанского. Надо же будет отметить. И чуть было не спросил ее об этом.
– Иди, я мешать не буду, – сказала Инна.
Доставая из сумки ноутбук, Фёдор чувствовал, будто выкапывает из могилы старого мертвого товарища, в надежде оживить. Оживлять нужно было и себя тоже. Они друг другу помогут. Фёдор включит его, откроет текстовый редактор, пробежит невидимая искра и вдохнет жизнь в обоих. Он устроился у окна, включил и открыл. Сначала записать идею. Потом накидать небольшой план. Из первого плана еще один план, более подробный. Многое придумается в процессе. Только идеи не было. И она не появилась после того, как он включил ноутбук. Было только дурацкое устаревшее слово в голове, видимо французское. Бесполезное. Бесплодное. Из него ничего не рождалось.
Он просидел несколько тошнотворных часов, глядя на мигающий курсор. Несколько раз написал «Дирижабль», потом удалил, написал еще раз, поставил двоеточие, заметил, что это не двоеточие, а точка с запятой, разозлился, снова удалил. Выкурил несколько сигарет. Сходил на кухню, заварил себе чай. Вспомнил, что так писал его великий тезка. Пил много чая, без конца курил. На столе стояла банка табака, рядом лежали папиросные гильзы. Великий тезка набивал их, закуривал. Представились его коричневые ногти. И зубы. И нездоровые желтоватые белки глаз.
Заглянула Инна:
– Сделать чай или кофе?
– Спасибо, я уже сделал.
– Тебе бы лучше не отвлекаться. Как успехи?
Фёдор пожал плечами:
– Пока никак.
– Ничего не написал?
– Даже еще не придумал.
– Может, Карцеву позвонишь?
– Зачем?
– Ну вдруг вы с ним что-то обсуждали, а ты забыл.
– Ладно, сейчас позвоню.
Инна прикрыла дверь. Но Фёдору показалось, что она стоит снаружи и подслушивает. Он взял смартфон, открыл список вызовов. Сердце немного екнуло, когда увидел, что последняя, кому звонил, была Зофия. И стало тошно от себя.
Карцев не ответил, но перезвонил сам через пару минут.
– Сижу вот на чемоданах, – сказал он. – Жду такси. И думаю: может, остаться?
– Оставайся, – ответил Фёдор.
– Нет, поздно, полечу. К тому же я пьяный. Что я буду делать дома пьяный, когда мой самолет улетает?! Извини, что я пьяный, а ты нет.
– Нормально, – сказал Фёдор. – Я даже рад.
– Правда рад?
«Не знаю».
– Правда. Жень, я сел за сценарий.
– Ура, – сказал Карцев, но как-то вяло. – Успешно?
– Нет.
– Плохо. Времени-то совсем в обрез.
– Хотел вот что спросить. Мы с тобой, случайно, не обсуждали какие-то идеи? Может, я что-то рассказывал?
– Не помню ничего такого.
– А дирижабль?
– Хм…
Некоторое время Карцев молчал. Фёдор услышал булькающие звуки.
– Жень!
– Ну да, что-то такое было. Вроде тебе Панибратов предложил такое.
– А дальше?
– Дальше, больше, ближе, выше, ниже, – пробормотал Карцев.
И пискляво хмыкнул:
– Женя, это важно!
– Слушай, я не помню. А, нет, вспомнил! Мы решили, что дирижабль идет на хуй!
– Как так?
– Ну вот так. А что, тебе нравится идея?
– Так идеи нет.
– Придумал! Напиши про кругосветное путешествие. Как Жюль Верн. Только не на воздушном шаре, а на сраном дирижабле. Хотя какое нынче кругосветное путешествие?! Но все равно напиши. Напиши что угодно. Пусть там будет дирижабль, бляди, водка, пусть там будет все.
– Хорошо, я попробую.
– Да! – крикнул Карцев. – Вот так! Федь, такси мое приехало. Долечу, напишу.
– Хорошо тебе долететь, – сказал Фёдор.
– Да в пизду это все.
Он отключился. Фёдор сунул смартфон в карман и вышел в коридор. Инны там не было. Он ее окликнул. Она выглянула из соседней комнаты.
– Бесполезно, – сказал Фёдор. – Он напился и ничего дельного не может сказать. Да мы и не обсуждали ничего всерьез.
– Неприятно с пьяным разговаривать о важном, правда? – спросила Инна.
Помолчав, добавила:
– Ты и без него справишься. Я в тебя верю. Иди. Я здесь сегодня лягу, чтобы не мешать. У меня работа рано утром. Буду заниматься с одной девочкой из Канады. Она учит русский язык.
– Канадка? – спросил зачем-то Фёдор.
– Вообще она итальянка из Аргентины. Но это не имеет значения.
– Можно я потом приду к тебе?
– Если что-то придумаешь, можно.
– У меня ничего не получается.
– Это пока. Дальше все получится.
Голос Карцева в голове произнес: «Дальше, больше, ближе, выше, ниже».
– Получится же? – надавила Инна.
– Конечно.
– Повтори.
– Конечно, все получится.
– Вот и я так думаю.
Инна закрыла дверь.
Фёдор вернулся. Покрутил колесико мыши, двигая страницу вверх и вниз. Курсор мигал. От этого мигания замутило. Он закрыл документ. Снова открыл. Поглядел в окно. Закурил. Не заметил, как сигарета истлела. Закурил новую. Так и просидел до утра. В какой-то момент уснул, клюнул носом, вскинул голову. Не сразу сообразил, кто он и где находится. Тьма за окном сменилась серостью. Фёдор выключил ноутбук и пошел в соседнюю комнату. Инна лежала на спине и слегка похрапывала. Фёдор осторожно лег рядом.