Что жили лишь для твоего служенья.
143.
А.С.Г.
Александр строил города в пустыне,
Чтил чужие вина и богов.
Память, чай, его жива поныне.
Шёл и не снимал сапог: без сапогов.
Александр был провинциал тщедушный
С шеей толстой набок и белком навыкат.
Александр был чудак великодушный,
«Илиаду» под кирасой мыкал.
С Грецией и Персией покончив,
С Индиями разными впридачу,
Мужеловством увлекался очень,
Может быть от скуки, за удачей.
Вспыльчивый и непомерно добрый,
Друг врагу, он в друге зрел врага.
В снежных горах на морозе твёрдом
Нёс безумного солдата на руках.
Если не считать пороков неких,
Тела слабости, судьбы, её щедрот,
Есть похожие на бога человеки,
Тёзки неки. Славен этот род.
144. О вечной женственности
Без гнева как без гнева
Александру Гингеру
Воительница приключений бывших
Указчица и госпожа затей
Наперсница опаснейших чертей
Избивших нас и духов нас любивших
[Нрзб.] дева самотник высот
Императрица ветровых явлений
Почином коей водка и песок
И облацы достойны умиленья
На кроткий рёв ныряешь ты к Земле
Преисполняя грешника весельем
И празднует успешно новоселье
Кто заточён у ворогов[44] в кремле
Бесшумна дева не чуждаясь жён
Безумна чрева и[ли] подогрева
Я падаю пятою нагружён
Я подаю ключ и кошель без гнева
«О вечной женственности». Черновик
145.
Коль колокол колчан чан этот круглый чан
Вдруг друг ли отвечали сгоряча
Испуг ли лили олова на угли
Не отвечал смотрели… Трель свеча
Дрель ель ли ча, часто но не осторожно
Сторожку в помутневшем том ведре
Том целый шли пиша рукой нарочно
Кому не надо. (Если надо… вре.)
О были выли, били, мыли мало
То были бельевые времена
Хромаю. Мало ль сколько шли все на
В довольствии ни разу не хромаю
В начале коль но коль ты кол о кол
Ты колокол тебя робя качали
И били было в самошнем начале
Разбили мало ль этих мы стекол
Что звали с нами… Не до пустяков.
146.
Лесничий лестницы небесной Ты не без
Небес отличия. Несправедливый орден
Неисправимый но заправский ордер
Завеса Ты но всуе о Зевес
Один какой [с] счастливою рукой
Пристали козыри. Ах женщина пристала
Порукой быть рекою о рек кой
Пристало быть податливым металлом
Иду по лестнице Иакова двояко
Надземная машина не спешит
Вояка шасть на яка всадник яко
А пеший? Правда есть куда спешить
Вздыхает метко самотник, смекает
Блоха я съешь на сколько беготни
Козёл я зол я головой мотаю
О немочь немощь не иметь мошны
Мощны крестьяне хоть на них креста нет
Ощерится священник – Не щерись
А чуб до губ но от губы их станет
Оставит для нелепых фельдшериц
Для снисходительных и ловких падчериц
Поэты медицинский персонал
Немалые больницы под началом
То маянье клиента поначалу
Потом она же ах о потом она же
Мы клеили любови картонажи
147.
Ан по небу летает корова
И собачки на крылышках лёгких.
Мы явились в половине второго
И вздохнули всей ёмкостью лёгких.
Ой, как велосипедисты, быстро
Под окном пробегают дни –
Лишь мы оба, что знаки регистра
Бдим случайности вовне одни.
Понижаясь и повышаясь,
Пальцы нот шевелятся достать нас: о крючья!
Ты, скрипичная, выше, рогатка кривая,
Ниже я, круглый басовый ключ.
Ноты разны, как ноты разны государств,
Но судьба утомилась сидеть за роялью.
Вот тетрадка захлопнулась: бац! без вреда.
В темноте мы заснули в ночи бореальной.
Электрической лампы полуночное солнце
Лишь скользит вдоль страницы, белёсой как снег.
Вижу сон: мы пюпитр покинули, сон!
Мы оделись как люди. Вот мы вышли. Нас нет.
Только пара шагов меж скрипичным и басовым,
Но линейка бежит в ресторан. Ан стена.
Что ж, как дачны соседи, поболтаем чрез изгородь, ба!
Недоступны и близки на ощупь, как истина.
148.
Музыканты – значит музе канты.
Адьютань – знай, тётушка, прощай.
Мавританцы – мавры, танцы, чай.
Револьвер же клевер вер, компран тю.
Сукин сын, равно кому попало.
Мужепёс, попало всем равно.
Пиздадуи к жопе прилипалы.
Всё равно, без ве же; все гавно.
Сильно пахнет свежее гавно,
Коль поверх обоссано оно.
Заведём же пердежи немалы,
Кутежи: дрожи, рояль, из жоп.
Мы пердели, ты в тоске внимала.
Бзднём же на прощанье хорошо.
Незаметно насерём в калошу.
Непонятно в ложу соберём.
На перило головы разложим.
Нежно, незаметно насерём.
Сукин сын, читало, не берёмся
Обучать срать ету злую лошадь.
Не хотишь, так тотчас же умрём.
149.
Не тонущая жизнь, ау, ау.
А храбрая, хоть и весьма пустая,
Стоит, как балерина на балу,
И не танцует, гневом налитая.
Чу, занавес плывёт, как страшный флаг,
И чу, в суфлёрской будке хлопнул выстрел.
К нам режиссёр бежит, подняв кулак,
Но сон сквозь трап его хватает быстро.
В партере публика бесшумно умерла.
Уж тысяча карет везёт останки.
Удар: и мёртвый падает на санки
С ворот скелет двуглавого орла.
Стук: черепа катаются по ложам
И сыплется моноклей дождь сплошной.
Друзья клянутся мраком, вечной ложью;
Но в полночь им смеётся свет дневной.
И неизменно на подмостках в роще
В упорном сумасшествии своём
Кружится танцовщицы призрак тощий,
Один скелет, потом вдвоём, втроём.
Уж падает в кулисы лес картонный.
Сползают замки из папье-маше.
Из чердаков ползут в дыму драконы
И сто других уродливых вещей.
«Не тонущая жизнь, ау, ау…». Вариант
Стреляют пистолеты, хлещут шпаги,
И пушки деревянные стучат.
Актёров душат черти из бумаги.
Вся труппа, весь театр разгромлен смят.
И в бутафорском хаосе над нами,
Что из-под кресел в ужасе глядим,
Шагает мёртвый сторож с орденами,
Из трубки выпуская чёрный дым.
150.
Александру Гингеру
Скучаю я и мало ли что чаю.
Смотрю на горы, горы примечаю.
Как стражник пограничный, я живу.
Разбойники мне снятся наяву.
Светлеют пограничные леса,
Оно к весне – а к вечеру темнеют,
И чёрные деревьев волоса
Расчёсывает ветер, рвать не смеет.
Бежит медведь: я вижу из окна.
Идёт контрабандист: я примечаю.
Постреливаю я по ним, скучая.
Одним что меньше? Пропасть их одна!
Они несут с усилием кули.
Медведи ищут сладкие ульи.
Влачат свои табаки как надежды.
Пред мёдом, что пред модой, щурят вежды.
Так чрез границу, под моим окном
Товары никотинные клубятся.
А им навстречу храбрые ребятца
Несут молитвы, вздохи прут равно.
И я нескучной отдаваясь лени,
Торговли незаконной сей не враг,
Промеж страной гористою добра
И зла страной, гористою не мене.
151. Война и мир
П.Х.
Чему обязан я; пред Вами я.
Ваш дивный гнев мя да ударит, древо.
Вы чист́ы, как Скандинавия.
Хоть девушка, не Евушка, но Ева.
Я вам покаюсь, ах, я вам пока.
Нас не разл́учит пароход колесный.
Ил́и шлагбаума длинная рука
Не схватит нас; подхватит бесполезно.
Чист́ы вы, как столовое вино,
Как кость слоновая, тверд́ы и неподдельны.
Легќи, как сновидение одно.
Блистательны: так полюс блещет цельный.