Санат сообразил, что загораживает проход, шагнул в сторону и жестом пригласил девушку в гримерную. Она заглянула в тесную неухоженную комнату и смущенно сказала:
— Нужен усилитель.
— Да, конечно, — спохватился он. — Пойдем на сцену. До ужина у нас есть время.
Это была его первая сознательная фраза, обращенная к девушке-скрипачке. Он разобрался в своих чувствах к ней. Помимо того, что он в восторге от ее игры на скрипке, ему нравится, когда она находится рядом, разговаривает с ним, смотрит в глаза и смущенно улыбается.
Санат еще в юности познал возможности своего голоса. Меняя тембр, он мог предстать перед собеседником приятным, полезным, умным и даже соблазнительным человеком. Сейчас он непроизвольно выбрал дружеский тон. Так разговаривают старые друзья, которые долго не виделись. Одна-две фразы — и будто бы не было разлуки.
— Если честно, я ждал тебя и задремал, — признался он.
— Я не смогла раньше.
— Ты что планируешь играть? — спросил он.
— Популярную классику и современные песни попробовать хочется. У электроскрипки особое звучание. С ней можно всё! Или почти всё, если ты подыграешь.
Лия не заметила, что тоже перешла на «ты». Голос Саната располагал к доверию.
В ресторане был санитарный час перед ужином. Официантки, в числе которых была и Светлана Ломакина, накрывали столы чистыми скатертями, расставляли приборы, ровняли стулья.
Санат подключил электроскрипку и синтезатор, проверил звучание беглым перебором клавиш и вопросительно взглянул на Лию. Девушка протянула ему ноты и предложила:
— Давай попробуем Каприс № 24 Поганини?
Скрипка легла на ее плечо, смычок коснулся струн. Она заиграла первые сольные ноты. Сначала робко, словно ступая в незнакомую реку. Первые ноты придали ей уверенности, скрипачка стрельнула глазами в партнера, требуя поддержки, и заиграла во всю мощь. Звуки скрипки, усиленные аппаратурой, пронзали пространство, дробились о люстры и трогали дрожью стекло бокалов.
Санат дал девушке время продемонстрировать мастерство и начал аккомпанировать. Музыка стала объемной, насыщенной и словно уплотнила воздух в ресторане. Дирижер не отвлекался на ноты. Он смотрел только на Лию, наслаждаясь видом пританцовывающей девушки, визуальным воплощением экспрессивной музыки. И блаженно улыбался.
Его внимание не укрылось от Ланы. Она обиделась. Ее парень смотрел на скрипачку так, как никогда не смотрел на нее!
После исполнения сложной композиции Лия шагнула к Санату и со смешливым укором заметила:
— Эй, Дирижер, не может быть, что ты нигде не учился. Не обманывай меня!
Санат решил, что правда будет выглядеть менее правдоподобно чем ложь, и придумал на ходу:
— В музыкальной школе, но не закончил.
— Слушай. А мы ведь так и не познакомились.
— Санат Шаманов, — представился музыкант. — А твое имя, Лия Беридзе, я слышал вчера десятки раз.
— Я не хотела пышного застолья. Папа настоял.
— Зато с подарком он угадал.
— Мама нашептала. Она любит музыку и меня прекрасно понимает.
Дуэт музыкантов сыграл несколько популярных песен. Лия начинала, а Санат подхватывал. Ей не нужно было объявлять номер, он узнавал мелодию с первых нот. Девушка смело импровизировала, Санат поддерживал ее музыкальные фантазии и получал в награду восторженные взгляды.
В ресторан стали пускать первых посетителей. Официантка Ломакина, как бы мимоходом, упрекнула музыкантов:
— Расшумелись тут!
— Это музыка, — не согласилась Лия.
Лана пригвоздила выскочку испепеляющим взором:
— Посторонним на сцену нельзя, сейчас метрдотель придет.
— Репетиция закончена, — объявил Санат, не желая обострять ситуация.
Лие не хотелось уходить, она призналась:
— Я была бы рада выступить для зрителей.
— Это не концертный зал, это ресторан.
— Зато здесь можно играть всё.
Подошли музыканты «Ночного шторма», в их мутных глазах штормило от похмелья. Они косо взирали на скрипачку, не понимая, что здесь делает вчерашняя именинница. Дирижер поведал Ковалю о желании девушки. Тот задумчиво почесал щетину. С одной стороны, как отказать дочке влиятельного человека, а с другой, придется ломать сложившийся репертуар. Если клиентам не понравится, парнас уменьшится.
— Как скажет Хозяин, — решил руководитель ансамбля.
Санат передал ответ, и девушка воспряла духом:
— Точно! Я скажу дяде Рудольфу, что папа разрешил. Портновский не посмеет возражать.
Музыкальный коллектив в привычном составе начал вечернюю программу. Лия сходила к Портновскому. Тот выслушал просьбу хорошо знакомой девушки и рассеянно кивнул в знак согласия.
Хозяину гостиницы было не до ресторанной музыки. Сегодня ему заявила о краже помирившаяся чета московского дантиста. И жена директора текстильной фабрики надоедает: почему до сих пор не нашли деньги, которые обронил в отеле ее муженек. А еще о пропавшем выигрыше карточных катал нельзя забывать. Чертовщина какая-то! Если кражи в «Жемчуге» продолжатся, это ударит по его доходам и репутации. Не звать же милицию. Начнется проверка — не откупишься.
Обрадованная Лия вернулась в ресторан. Она ничего не успела сказать, а Санат словно знал о решении директора и подбодрил девушку, вставив музыкальные такты Паганини в современную песню.
За одним из столиков Лия увидела своих двоюродных братьев по материнской линии: Георгия и Ираклия Давиташвили. Те призывно махали ей руками. С ними за столом находился кто-то третий.
— Ты знаешь, кто с нами? — вопрошал возбужденный Ираклий, усаживая Лию за столик.
— Федор Черенков! — радостно гаркнул Георгий.
Лия слышала это имя и по возбужденному состоянию братьев, любителей футбола, поняла, что перед ней известный футболист. Она решила продемонстрировать свою осведомленность.
— Сейчас в Испании чемпионат Мира.
— А Федора не взяли. Тренеры — козлы! — откликнулся Ираклий.
— Им же хуже будет! — пригрозил Георгий.
— Зато я в отпуске. На море, — ответил футболист бесцветным голосом.
— Вчера Черенкову машину помяли. Он обратился на нашу СТО «Южная». Приемщица, дура, даже не поняла, кто перед ней. — Ираклий загнусавил, передразнивая приемщицу: — У нас очередь на три месяца.
— Хорошо, что я оказался рядом. Завтра твоя машина будет, как новенькая, — заверил футболиста Георгий.
Лия знала, что оба брата числятся на станции техобслуживания кладовщиками, но отец их использует для более серьезных дел. Что-то связанное с поставкой левых запчастей и даже разборкой краденных автомобилей, но она старалась не думать о том, как отец зарабатывает большие деньги. Он ей ни в чем не отказывает.
Музыканты объявили десятиминутный перерыв. Братья принялись обсуждать начавшийся чемпионат Мира по футболу, Лия поспешила к сцене.
— Портновский дал добро, — сообщила она руководителю ансамбля. — Я готова прямо сейчас.
Коваль с трудом сдержал недовольную гримасу и махнул рукой:
— Только на время перерыва.
Он ушел. Ободренная Лия пропела:
— А мною заполняют перерыв. — Она взяла скрипку и кивнула Санату: — Погнали, как репетировали.
Они сыграли каприс Паганини, чем несказанно удивили и заинтересовали публику. Последующие озорные импровизации на темы популярных песен подняли гостей из-за столиков. Скрипачка местами использовала цыганские мотивы. Люди танцевали и выражали одобрение новому звучанию.
Вернувшийся Коваль удивился прибавлению купюр в коробке для парнаса, но благодарить незваную гостью не стал. Лие пришлось покинуть сцену. Она вернулась за столик.
Братья Давиташвили изумленно таращились на родственницу. Санат слышал их недовольство.
— Это что было, сестренка? Вчера — понятно, папу порадовала, а сегодня зачем полезла на сцену? — недоумевал Георгий. — На кой тебе играть в кабаке!
— Дяде Отару не понравится, — покачал головой Ираклий. — Дома играй сколько хочешь.
— Вы предлагаете тренироваться дома? — переспросила Лия и перевела взгляд на футболиста. — Тот, кто умеет играть, должен играть на публике. Разве не так?
Черенков посмотрел в глаза девушки и кивнул:
— Для вас сцена, как для меня футбольное поле. Без него… — Он потупился и скомкал салфетку.
Официантке Ломакиной тоже не нравилось присутствие красивой девушки на сцене рядом с тем, кого она считала своим парнем. Лана видела какими глазами Санат смотрел на чертову скрипачку и слышала, как вдохновенно выступает пара. В музыке они раскрылись друг перед другом, обнажив истинные чувства. И эти чувства выходили за рамки простой любви к музыке.
В следующий перерыв Лия снова взялась за скрипку. Она не пыталась что-то доказывать недовольным братьям, она просто исполняла то, что ей нравится на любимом инструменте. Для себя, для удивительного клавишника, с которым они были на одной душевной волне, и для публики. Пусть пьяной, пусть необразованной, зато отзывчивой и легкой на подъем.
Ломакина, проходя мимо сцены, бросала яростные взгляды на бесстыжую скрипачку: чтоб ты провалилась со своей пиликалкой!
Санат не замечал беспокойства Ланы. Он был поглощен новым музыкальным наблюдением. Синтезатор, как аналог фортепиано, хорошо сочетался со струнным инструментом. Он дополнял и облегчал игру Лии на электроскрипке. Вместе они добивались нового качества звучания. Это чувствовали слушатели, а Лия после каждой композиции благодарила его восторженным взглядом.
В ресторан вошел Аркадий Надеин. Вчера его познакомили с Лией Беридзе, девушка ему понравилась. Да и отец настаивал — выгодная партия, за девушкой состояние, игра на скрипке тоже плюс — это же наш народный инструмент. И мать, подумав, одобрила: хоть и грузинка, а играет на скрипке, как настоящая еврейка.
Сегодня Аркадий звонил домой Лие, предлагал встретиться, но та ответила, что вечером занята. Причем, чем-то важным, отчего не может отказаться. Он поправил очки и подошел поближе к сцене, чтобы не обознаться. Так вот чем занята его потенциальная невеста. Развлекает пьяную публику в кабаке! Да еще строит глазки какому-то азиату!