— Папа! — осадила дочь, поняв к чему тот клонит.
— А чем он плох? Прокатитесь в горы или на пляж, лучше познакомитесь. Не хочешь Надеина, подскажу другого молодого человека.
— Давай я сама решу, без подсказок, — заявила Лия и смилостивилась: — А за машину спасибо, папочка. Красная, как я люблю. И дорогая, наверное.
— Чтобы все видели, как Беридзе любит свою дочь.
Лия чмокнула отца в щеку и подтолкнула к двери:
— Мне надо переодеться.
Днем она сделала несколько кругов на подаренном автомобиле по близлежащим улицам. Прохожие пялились на новенькую «семерку», удивлялись юной девушке за рулем, завидовали, но Лию ничто не радовало.
После семи вечера, когда Лия обычно выступала в ресторане, на нее накатила тоска. Желая расшевелить унылую дочь, мама настояла сыграть дуэтом: она на пианино, Лия на классической скрипке. Попробовали, но из затеи ничего путного не вышло. Душа музыки — настроение исполнителя. Нет настроения — музыка получается мертвой.
Лия легла спать и долго ворочалась в постели, вспоминая недавние импровизации на электроскрипке в дуэте с Сонатом. У них хорошо получилось, и она была счастлива.
Утром, еще в кровати, Лия услышала странные звуки: будто где-то играют на электронном синтезаторе. Причем звучит мелодия песни, которую то ли в шутку, то ли в серьез на третий день их знакомства исполнил в ресторане Санат.
Он тогда пел и бросал на нее смешливые взгляды: «Лишь позавчера нас судьба свела. А до этих пор где же ты была? Разве ты прийти раньше не могла? Где же ты была, ну где же ты была?» Но уже в припеве его взгляд стал серьезным, а голос искренним и волнующим: «Сколько дней потеряно…»
Это сон? Лия вскочила с кровати, чтобы сбросить наваждение. Но звуки не прекращались. Она распахнула окно, и знакомая мелодия зазвучала громче. Взгляд метался в поисках источника. Магнитофон на пляже? Радио у соседей?
И вдруг она увидела за забором его! Даже глаза протерла, чтобы не ошибиться. Санат Шаманов стоял на улице напротив ее окна и изображал голосом звучание синтезатора. И как у него получается?
Он поймал ее взгляд и запел в голос:
— Трудно рассказать, как до этих дней жил на свете я, без любви твоей…
Что за дурацкая выходка! Папа может услышать. А что соседи скажут?
Лия выскочила из дома, запрыгнула в подаренную машину и выехала со двора. Она затормозила около Саната, распахнула дверцу и приказала:
— Садись немедленно!
Он сел. Она помчалась, свернула с основной дороги и остановилась в тупике, откуда был виден лоскутный кусок искрящегося моря.
— Как ты здесь оказался? — спросила Лия, повернувшись к Санату.
Он никогда не провожал ее до дома, только до такси, которые дежурили у гостиницы. Для Дирижера этого было достаточно, чтобы отследить звуковой след и узнать, где она живет.
— Пришел, — коротко ответил он.
Так и было. Он прошел по следу турбированной «шестерки» и оказался около ее дома. Прислушался, уловил ее дыхание и занял место напротив башенки со спальней. Он не знал ее телефона, а стучать не решился.
— Что за дурацкая песня? — возмутилась Лия.
— По-моему, хорошая. Слова правильные.
— Я не то имела ввиду. Как ты вообще смог голосом такое?
— Не хотел терять еще один день, — признался Санат и снова изобразил мелодию куплета.
Ноты были точными, и назойливый рефрен зазвучал в ее душе: сколько дней потеряно…
— Сумасшедший, — покачала головой Лия и вопреки суровому тону широко улыбнулась.
Он опустил глаза, и его губы расплылись от умиления. Лия проследила за мужским взглядом и только сейчас заметила, что прыгнула в машину в коротенькой пижаме. Широкие шорты открывали ее ноги полностью.
Девушка смутилась, сжала голые колени и потребовала:
— Не смотри вниз!
Он поднял взгляд на ее лицо. Она вспомнила, что не причесана и даже не умыта.
— Вообще не смотри на меня. Гляди вперед! — приказала девушка.
— Море тоже красивое, — подчинился Санат.
Несколько минут они смотрели на искрящуюся голубую гладь. Лия призналась:
— А я уже не могу без электроскрипки. Не знаю, найдут ли инструмент. Вряд ли. — Она хлопнула ладошками по рулю. — Мне подарили эту машину будто она может заменить нашу музыку.
Санат чувствовал свою вину. Если бы он не ушел тогда с Ланой, если бы был внимателен, он бы услышал, кто взял скрипку. И Сана в тот день оказалась бесполезной, она подслушивала картежников.
— Если твой инструмент еще в городе, я его найду, — пообещал он.
— Как? Ты же не сыщик.
— У меня свой метод.
— Ты классный музыкант, Санат. Тебя даже Дирижером называют. Но обещать то, чего не в силах… — Лия покачала головой. — Я ведь могу поверить и разочароваться.
— Инструмент особенный, я его услышу. — Он опустил стекло, перевел взгляд на панель приборов новенького автомобиля и попросил: — Мы можем поездить по городу?
— Почему бы и нет. Мне нужно тренироваться.
Молодые люди не заметили, как снова смотрели друг на друга. Лия встрепенулась и прикрыла ладошками бедра:
— Но сначала мне надо одеться!
— Я подожду. Когда увидимся?
— Только не надо серенад под окнами. Запомни мой телефон.
Глава 15
Второй день подряд Лия часами колесила с Санатом по городу на новенькой «семерке». По требованию Дирижера стекла были опущены, они ехали медленно и молчали. Санат откинулся на подголовник высокого кресла, закрыл глаза и сосредоточился на слухе. Со стороны казалось, что девушка вынуждена везти пьяного парня. Он отключился, а она толком не умеет управлять машиной.
— Это цирк какой-то, на нас пялятся, — жаловалась Лия.
— Третья скрипка, но не та, — откликался Санат и просил поехать в новый район.
Когда очередной эмоциональный таксист обгонял «семерку», Лия вжималась в кресло и роптала:
— Представляю, какими словами он меня обзывает.
Санат прекрасно слышал, что думают сочинские таксисты о безмозглой телке за рулем, но предпочитал не отвлекаться и успокаивал:
— Мы заняты делом. Мы найдем инструмент.
Под конец второго дня Лия не выдержала, резко затормозила и потребовала:
— Я чувствую себя полной дурой! Ты можешь объяснить свой метод?
— Я слушаю.
— Что слушаешь?
— Город. Если где-то в округе воспользуются твоей «ямахой», считай, мы ее нашли.
— Никто не осмелится выступать с редкой скрипкой в нашем городе.
— Достаточно потревожить инструмент, коснуться струн, — разъяснял Санат.
— Не смеши! Что ты можешь услышать? Толпы народа, музыка гремит в каждой кафешке, да еще водители хвастаются акустикой.
Мимо проехали старые «жигули», сотрясающиеся от грохота автомагнитолы.
— Ну вот! — показала Лия.
— Шум мешает. Поэтому я сосредоточился только на электроскрипке, — признался Санат и предложил: — Не веришь? Могу доказать.
— Как?
— Я сейчас выйду. Ты уедешь на километр, скажешь что-нибудь обычным голосом и вернешься.
— И?
— Я сосредоточусь на твоем голосе и повторю фразу. Только закрой окна, чтобы другие не услышали.
Лия рассмеялась и толкнула Саната:
— А ну вылезай! Только учти, если не повторишь — пойдешь пешком.
Через несколько минут она вернулась и потребовала, опустив стекло:
— Ну? Что я сказала?
Санат замялся, не решаясь повторить. Девушка обрадовалась:
— Ага, съел, хвастун! Я тебя проучу! Беги за мной, может сжалюсь.
«Семерка» тронулась с места. Ехидная девушка прощально махала рукой из окна. Дирижер крикнул вслед:
— Ты такой странный, Санат, необычный. Может за это я тебя и люблю.
«Семерка» резко затормозила. Санат подошел, молча сел рядом с Лией. Она смущенно призналась:
— Ты угадал, — и поспешила пояснить: — Кроме последнего слова. Да и вообще, я пошутила.
Санат не стал настаивать. Признание в любви прозвучало не глаза в глаза, и он не знал, как к этому относиться. Они продолжили поездку. Лия надолго задумалась, а потом спросила:
— Как тебе это удается?
— Сам не знаю. От папы передалось.
— А кто он? — заинтересовалась девушка.
— Композитор. Но не такой, как другие.
— А ты, значит, Дирижер. И тоже не такой, как другие.
Под вечер Лия высадила Саната около гостиницы «Жемчуг».
— Тебе скоро выступать, а мне, увы.
Она укатила. Дирижер сел на скамейке напротив длинного фасада гостиницы, пробежал взглядом по рядам окон, прислушался. А если скрипку украл кто-нибудь из постояльцев? Тогда инструмент еще здесь. Неужели вор не захочет притронуться к необычному инструменту?
Его покой нарушил Самородов, вышедший из отеля. Он сел рядом и пояснил:
— Сана сказала, где ты. И я решил прийти, обсудить наши дела. Не люблю через стены.
Дирижер молча взглянул на родственника и продолжил прослушивать гостиничные номера.
Антон заговорил о наболевшем:
— В сейфе у Хозяина уже полно бабла, а мы не работаем, чего-то ждем. В любой момент шулеры могут укатить. Нужно брать сейф немедленно.
Самородов не дождался реакции и перешел к уговорам:
— Санат, ты можешь отключить директора голосом. Заберешь у него ключ от сейфа, а дальше мы с Саной справимся. Не ради себя прошу, ради будущего нашего ребенка.
Дирижер прослушал все номера отеля — безрезультатно, скрипка себя не проявила. Он сосредоточился на кабинете директора. Портновский находился на рабочем месте и заискивающе разговаривал по телефону с городским чиновником.
Антон проявлял нетерпение:
— Что ты молчишь? Я же согласился с твоим планом — не дергаться по пустякам. Но прошло до фига времени. В директорском сейфе тысяч тридцать, не меньше. Надо брать!
Дирижер поморщился. Зачем повышать голос? Если бы обычные люди обладали десятой долей его слуха, о планах Самородова узнала бы уже половина отеля.
— Санат, пора действовать, — упрашивал Антон. — Ты вырубишь Хозяина или нет?
Подслушанный телефонный разговор директора отеля с важным чиновником навел Дирижера на мысль. Он сказал: