— А хоть бы и так! — разозлившийся Капитан налил себе коньяка и махнул очередную рюмку.
— Да погоди ты! — Портновский сел за широкий полированный стол и предстал в привычном образе начальника. — Скоро предстоит большая игра, на очень большие деньги. Завтра прилетает азартный чиновник из Москвы. Я подгоняю ему партнеров из наших цеховиков и уважаемых гостей отеля. Капитана атомохода, например. Понятно? Он мне доверяют, а вы без рекомендации за стол не попадете.
— Насколько большие деньги? — заинтересовалась Рыжая.
— А ты думаешь, кому наши подпольные миллионеры взятки дают за покровительство? Ему! Вот и подумай, посчитай.
— И что, важного чиновника можно хлопнуть?
— В разумных пределах — да. В любом случае сумма будет много больше, чем мы потеряли.
— Мы хлопнем, а нас опять облапошат. Нет уж! — не соглашался Капитан. — В вашей гостинице опасно работать.
— Сами подозреваете стукача, — напомнила Рыжая.
— Я решу вопрос. Знаю, к кому обратиться, — заверил Хозяин. — Больше такого не повторится.
Сана всё это время была начеку, прослушивая последствия нешуточного ограбления. Сначала допросы сотрудников в подвале, теперь склока шулеров с Хозяином. Каждый подозревает каждого, и каждый теперь будет вдвое осторожнее. Хорошо хоть милицию не позвали.
Она пересказала Антону разговор в кабинете Портновского. Узнав про игру на большие деньги, у Самородова загорелись глаза.
— Мы остаемся, — решил он. — Еще одно крупное дельце, и мы обеспечены на всю жизнь!
— Антон, мы собирались съехать. В «Жемчуге» оставаться опасно.
— Всё прошло гладко. Нас не засекли, — возражал муж.
— Дежурная по этажу вспомнила, что видела беременную с сумкой.
— Ну и что. Кто подумает на беременную? Ты же слышала, тебя не подозревают.
— Это пока. Неизвестно, что будет завтра. Они не дураки, еще раз заметят — и всё! Лучше уехать, — упрашивала Сана.
— Сегодня мы ничем не рискуем. Спокойно поужинаем в ресторане, будем вести себя так, будто ничего не произошло. — Антон обнял жену. — А там будет видно. У нас козыри: мы всё про них знаем, а они про нас ничего.
— Хозяин что-то задумал.
— И об этом мы тоже узнаем. Ты же услышишь.
— Вечно подслушивать тяжело, — покачала головой Сана и опустила взгляд на живот. — Мне тяжело во всех смыслах.
— Так не накручивай себя, отдохни до вечера, — успокаивал Антон. — И не забывай, с нами твой брат. С его помощью мы любое дело провернем.
Глава 21
Назад в город Санат и Лия возвращались на попутном грузовом фургоне с надписью «Молоко». В кабине было тесно. Лия сидела в центре и тщетно старалась ужаться так, чтобы не мешать водителю и не прижиматься к Санату. Задача была неразрешимой и Санат помог ей. Он обнял девушку за плечи, она расслабилась и прильнула к нему.
На их коленях лежал гитарный чехол со спасенной скрипкой. Лия раздвинула молнию, приоткрыла чехол, погладила пластиковую деку и сказала:
— Скрипка как друг, у нее должно быть имя. Давай, вместе придумаем.
На инструменте красовалось название японской фирмы. Сонат предложил:
— Японочка.
— Это что-то далекое, неродное. Такое имя я не полюблю, — покачала головой Лия. — Я назову ее Сонатой.
— Красиво и музыкально, — согласился Дирижер.
— Есть и второй смысл. — Лия потупила глаза.
— Какой же?
— Сонату спас Санат. Каждый раз, когда я возьму инструмент в руки, буду вспоминать тебя.
— Вспоминать? А мы уже расстаемся?
Девушка затрясла головой и прикусила нижнюю губу. Оставшийся путь она молчала и о чем-то думала.
Водитель фургона высадил попутчиков у гастронома, где должен был разгружать товар.
— Не хочу домой, — призналась Лия и посмотрела другу в глаза: — Отвези меня к себе.
Он взял чехол со скрипкой из ее рук, осторожно обнял девушку и поцеловал в лоб. Она вытянулась, подставила губы и крепко прижалась всем телом. Он не смог устоять и нежно поцеловал ее в губы. Девушка грудью чувствовала любимого мужчину, а спиной любимый инструмент. Между Санатом и Сонатой, и вместе с ними, отрешенно подумала она.
— Эй, молодежь! Вас тут придавить могут, — спугнул пару водитель.
Они засмеялись и выбежали на улицу к автобусной остановке. В автобусе влюбленная парочка устроилась у заднего стекла в углу. Теперь Санат обнимал девушку сзади, а скрипку Лия прижимала к груди. Она выворачивал шею, чтобы поймать его взгляд, а он дул ей в ухо, и девушка жмурилась от удовольствия.
От остановки надо было подниматься вверх по кривой улочке, застроенной частными домами. За вторым поворотом Санат указал на одноэтажный домик, увитый виноградом. Старый лозы с молодыми гроздьями ползли по стене и кучерявились на четырехскатной крыше. Стен не было видно, в проплешинах виноградных листьев поблескивали только глазницы окон.
— Наша виноградная шкатулка, — объявил он.
— Там можно смело репетировать. Соседи ничего не услышат, — по-своему оценила жилище выпускница консерватории.
Забор, ворота и калитка были из невысокого штакетника с облупившейся зеленой краской. Петли отрывисто скрипнули, когда Санат распахнул калитку перед гостьей. На примятой траве перед домом белых «жигулей» не было. На всякий случай слух Дирижера проник в дом и просканировал комнаты. Никого.
Странно. Ведь сестра с Самородовым должны были покинуть гостинцу, думал Санат. Они отхватили у шулеров тридцать тысяч, неужели недостаточно? Если Антон остался в «Жемчуге», значит решил продолжить свои делишки. И конечно же уговорил Сану. Она любит мужа, идет у него на поводу, веря, что с рождением ребенка их жизнь кардинально изменится к лучшему.
Отчасти Шаманов был рад, что сейчас в доме никого нет. Только он и Лия — что еще надо влюбленным? Но на душе скребло: он не возмутился отсутствию беременной сестры, не бросился отговаривать Самородова, а значит одобрил их решение. И вынужден будет помогать им в дальнейшем.
Лия переступила порог скромного жилища, сбросила туфли, прошла в комнату. Не смотря на солнечный день в доме царил полумрак. Кажется, это устраивало обоих. Санат ждал, ничего не предпринимая. Лия бегло осмотрелась и села на диван, поджав под себя босые ноги. На ней была тонкая блузка без рукавов и широкая юбка до колен. Сейчас блузка спала с одного плеча, а колени обнажились. На загорелой коже выделялась белая тесемка лифчика, а ее глаза, наоборот, излучали черный влажный свет.
Санат слышал, как учащенно забилось девичье сердце.
Он научился различать состояние человека по сердцебиению и дыханию. От страха, сердце словно опускается, пульсация становится частой и холодной, отдаваясь дрожью в подушечках пальцев. Дыхание тоже меняется, испуганный человек дышит урывками. При физических нагрузках пульс ритмичный, дыхание глубокое, сердце расталкивает кровь по всему телу, а организм подобен двигателю, который плавно набирает обороты и плавно снижает пульс.
У Лии сердечко сейчас будто подскочило к горлу. Кровь закипела, грудь и лицо налились теплом, губы приоткрылись, дыхание стало жарким и волнующим. Он знал, что это значит. И млел от счастья.
Он приблизился, сел рядом на диван и поцеловал девушку. Первый короткий поцелуй словно ключ открыл путь к ее сердцу. Лия отстранилась на несколько секунд, затуманенным взором посмотрела в глаза Санату и упала в его объятия.
Поцелуи множились. Их руки гладили лица, ерошили волосы, спускались на плечи и ниже, проникали по одежду, скользили по коже и расширяли обнаженные участки. Тела сплетались, дыхание смешивалось, робость таяла перед жарким бесстыдством. На миг они отпрянули и увидели друг друга голыми. Она прикрыла глаза, он коснулся губами закрытых век и навалился на нее. Девушка простонала под мужским напором и раскрылась. Их сердца забились в унисон и волны взаимного влечение достигли такой силы, что вздрогнули занавески.
Пара замерла в сладостном объятии. Частота дыхания вернулась в норму быстрее пульса. Санат откинулся на диване, смотрел в потолок и слушал, как Лия подбирает с пола свое белье.
Она ушла в ванную, а когда вернулась, села на стул и зажала юбку между коленями.
— Я стала женщиной, — промолвила она.
Санат промолчал. Это был ее выбор. Да и в голосе не чувствовалось ни укора, ни сожаления. Их дуэт исполнил то, что желали оба.
— Что будем делать? — спросил он.
Взгляд девушки упал на чехол со скрипкой. Глаза заискрились.
— Соната хочет исполнить сонату для электроскрипки с синтезатором.
Он сел, поймал ее взгляд, догадался о ее планах, но уточнил:
— Синтезатора в доме нет.
— Тогда нам пора в «Черный жемчуг», — ответила девушка.
— Вопреки отцу?
— По зову сердца.
В ресторан они приехали к началу музыкальной программы «Ночного шторма». Санат направился в гримерку за костюмом.
— Опаздываешь, Дирижер, — упрекнул его Коваль и поторопил: — Переодевайся шустрее.
Когда музыканты подошли к сцене, там уже находилась Лия. Девушка деловито подключала электрострипку к усилителю.
Санат опередил возмущенный возглас Коваля и указал на черный чехол:
— Нашли твой чехол от гитары. Ты никому не говорил, что он пропал. И вот что интересно, в твоем чехле оказалась украденная скрипка Лии.
— Ты на что намекаешь? — набычился руководитель.
— Лия будет выступать здесь, как и прежде.
— Не тебе решать.
— Тогда она напишет заявление в милицию, а я выступлю свидетелем. Артур Кармазов пытался сбыть краденную скрипку. Если начнут его расспрашивать о деталях, сам понимаешь.
— Я к Хозяину, — решил Коваль.
— Обрадуй его, что скрипка нашлась. Затерялась среди гитар, — подсказал Дирижер.
Руководитель ансамбля бросил взгляд на преобразившуюся скрипачку, которая чувствовала себя на сцене хозяйкой. Он вышел из ресторана. Музыканты не знали, что им делать.
Лия подошла к микрофону и обратилась к гостям за столиками:
— Музыка — это настроение. Мы читаем ваше настроение по тем