Огорченный Шаманов взывал к следователю:
— Не верьте ей. Она врет!
— Все свободны, — громко распорядился Хижняк и приказал конвоиру: — Наручники на арестованного.
Лана блеснула зубками и смело прошла рядом с мнимым убийцей. На ней была легкая южная одежда из разряда — смотри и облизывайся. Слух Дирижера сопровождал стук ее каблучков вплоть до улицы. Там ее встретил Артур Кармазов.
— Как прошло? — спросил официантку один из настоящих убийц.
— Шаманова посадят, а меня назначат старшей смены, — с гордостью ответила Лана.
Артур сграбастал девушку за талию, отвел к припаркованной вишневой «четверке» и завалил на заднее сиденье.
— Но-но, не здесь, — смешливо отпихивалась Лана. — Какой торопыжка.
Дирижер убедился, что бывшая подружка предала его ради повышения в должности. У нее теперь новый любовник, которого ценит сам Хозяин, и она с удовольствием отомстила прежнему.
Санат обратился к следователю:
— Постойте! А Кармазова вы проверили? Фомин и братьев Давиташвили? Я же говорил, что они убийцы!
— Шаманов, своим упрямством ты прешь напролом к высшей мере. А мог бы на пятнашку рассчитывать или даже меньше. Ты еще молодой.
— Вы их допросили? Где они были в тот день? — не унимался Санат.
Следователь взглянул на тощего арестанта, как на убого, сел за стол и раскрыл папку. Его голос стал сухим и по-канцелярски нудным:
— Семнадцатого июля тысяча девятьсот восемьдесят второго года электрик гостиницы «Жемчуг» Михаил Фомин менял перегоревший автомат в щитовой № 3 с десяти часов до шестнадцати тридцати, что подтверждает старший администратор гостиницы. Вот подписанный протокол.
Хижняк продемонстрировал документ и взял следующий:
— В тот же день Артур Кармазов, работающий водителем в гостинице «Жемчуг», к одиннадцати часам возил директора гостиницы в Управление курортов города Сочи, а к четырнадцати тридцати в Горисполком, где пробыл до шестнадцати часов. Показания директора гостиница, Портновского Рудольфа Матвеевича, прилагаются.
— Но этого не может… — начал возмущаться Санат, но следователь перебил его.
— Я продолжу! Георгий и Ираклий Давиташвили семнадцатого июля находились на рабочем месте на СТО «Южная» в течение всего рабочего дня, что подтверждают их коллеги. Вот протоколы!
Хижняк потряс бумагами, захлопнул папку, сузил глаза и зашипел:
— Ты будешь меня учить, как работать? Да я таких, как ты, пятнадцать лет закрываю. И ни разу, ни разу из суда дело на доследование не вернули!
Санат решил зайти с другой стороны:
— Если вы во всем разобрались, тогда ответьте, отчего погибла Александра Самородова?
— Очевидно, что от удара головой при падении машины.
— Нет.
— Шаманов, ты задушил водителя на крутом повороте и выпрыгнул из автомобиля. Поэтому задняя дверца со стороны водителя была открыта. Автомобиль свалился с крутого склона в реку. Ты убежал с места преступления, вернулся в город, а потом засомневался, вдруг женщина выжила. Тогда ты влип!
— Меня не было с ними! — выкрикнул Санат.
Но Хижняк не слушал его и наседал:
— И ты вернулся на рейсовом автобусе. Приехал, чтобы добить женщину, если она жива. Взрослые оказались мертвы, это тебя порадовало, но ребенок выжил. И тут случилось невероятное — убийца пожалел младенца. Ты забрал кроху, хотел куда-нибудь незаметно подкинуть, но на дороге тебя заметили, остановились, стали расспрашивать. Тебе пришлось наврать про автоаварию.
— Я не врал ни тогда, ни сейчас, — возмутился Санат.
— Ну да, как же я забыл, что все убийцы кристально честные, — съязвил Хижняк.
— Послушайте, ваша версия шита белыми нитками, потому что настоящему убийце незачем было проверять выжила ли женщина. Ее убили заранее ударом кастета, а потом столкнули машину.
— Что? — Следователь оторопел на полминуты. — Про какой кастет ты говоришь?
— Вот с этим и разбирайтесь. — Шаманов отвернулся.
— Ты упомянул кастет не просто так. Где он?
— Ищите у братьев Давиташвили.
— Опять за свое, — покачал головой Хижняк и крикнул в сторону двери: — Увести!
Глава 46
Следующий раз Шаманова вызвали на допрос через неделю. Всё это время он надеялся, что информация о кастете заставит следователя тщательно проверить улики, найти зацепки и изобличить настоящих убийц. Хижняк действительно ухватился за новую версию, потянул за ниточку, но выудил лишь дополнительный аргумент в фундамент прежнего обвинения.
Валерий Юрьевич встретил Шаманова, предвкушая победу. Он хорошо подготовился к допросу и намерен был раздавить обвиняемого новыми фактами. На столе появился ряд крупных черно-белых фотографий, сделанных в морге. Отвратительных по сути, но четких по исполнению. На снимках была зафиксирована голова погибшей Александры Самородовой в разных ракурсах.
Хижняк подвинул одну из фотокарточек Шаманову и постучал указательным пальцем по черному кровоподтеку на виске девушки.
— Судмедэксперт гадал, откуда у жертвы проникающее ранение правой височной области? Порезы лица, черепно-мозговая травма, переломы ребер — типичны для автоаварии. Но тут просматриваются три дырочки на равном расстоянии друг от друга. Что скажешь?
Санат всматривался в бледное лицо убитой сестры. Острая боль безвозвратной потери заново разрезала его душу по не зажитому шраму и обнажила пустоту, которую еще недавно занимала ушедшая половинка.
Следователь наседал:
— Что молчишь, Шаманов? Кастет был с шипами? Признавайся!
— Я не знаю, — качнул головой Санат.
Ответ не устроил Хижняка. Он стукнул кулаком по столу:
— Хватит врать, Шаманов! Про удар кастетом мог знать только убийца! У нас даже версии такой не было. Но ты, именно ты проговорился! Мы проверили и подтвердили. Теперь в уголовном деле есть твое признание и результаты экспертизы. Всё сходится. Ты задушил удавкой мужчину, а затем ударил кастетом женщину. Столкнув машину с обрыва, ты надеялся, что автомобиль загорится и взорвется. Так?
Санат перебрал снимки и вернул их следователю со словами:
— Удар кастетом нанес левша.
Хижняк опустил взгляд на руки арестанта, припомнил, что тот подписывал протоколы правой рукой и отмахнулся:
— Не выдумывай. Лево-право относительно. Ты ударил жертву сзади в правый висок.
— Экспертиза это подтверждает?
— Зря ты сомневаешься в наших профессионалах, Шаманов. Судмедэксперт установил, что Самородова сделала пластическую операцию на лице несколько лет назад. Сложную серьезную операцию. Зачем? Кто она такая? О ней ничего не известно, будто до замужества ее не существовало. Вот об этом расскажи.
— Сами нафантазируйте. У вас хорошо получается.
— А тут и придумывать не надо — воровка изменила свою внешность. Самородовы подозреваются в кражах в гостинице «Жемчуг», где ты работал. Видимо, и раньше этим делом промышляли. Ты был их наводчиком? Вы не поделили деньги? И ты решил избавиться от подельников, чтобы присвоить всё?
— Я же сказал, кто их убил. Кармазов, Фомин и братья Давиташвили. Их алиби — ложь. Ломакина любовница Кармазова, она меня оболгала!
— И в этом вопросе я разобрался. Ты сваливаешь вину на них, потому что им мстишь. С Кармазовым у тебя был конфликт в гостинице, Фомин его приятель. Братья Давиташвили запрещали Лие Беридзе выступать вместе с тобой, а ты не просто ей подыгрывал, а раскатал губы на девушку. Да, представь, и это мне известно!
— Не трогайте Лию.
— Согласен. Зачем трепать имя девушки из уважаемой семьи в суде? Поэтому брось приплетать ее братьев.
— Их дядя, Отар Гурамович Беридзе, с ними в сговоре, — упорствовал Санат.
— О, приехали! Странно, что директора гостиницы не приплел, ведь он тебя уволил.
— Думаю, Портновский тоже замешан, — кивнул Санат.
— Даже не смешно. Твое упрямство тебе не поможет, Шаманов. Улик против тебя достаточно. Не хочешь уменьшить срок — получишь максимум!
Хижняк стал собирать документы в папку, но задержался и перешел на доверительный тон:
— Если бы ты указал, где спрятал кастет, я бы разрешил тебе интересную встречу. Один человек очень просит поговорить с тобой.
— Кто? — выдохнул Санат.
— Девушка. Красивая девушка, которая играет на скрипке.
У Саната защемило в груди. В камере он постоянно думал о Лие, вспоминал озорную девчонку, с которой их души сплетались в музыке, а тела в постели. Он подолгу мысленно разговаривал с ней, пытался объясниться, прикоснуться, но видел лишь решетку на окне, железную дверь и бетонную стену.
Что она думает о нем? Неужели тоже считает убийцей? Он должен увидеть ее и рассказать правду.
Следователь заметил желание парня и продолжил искушать:
— Говори, где кастет, и я организую встречу. Без посторонних, почти как свидание.
— Сначала встреча, — настоял Дирижер.
Глава 47
Через два дня Шаманова привели в пустую допросную и оставили одного в полном неведении. Но Санат уже знал, Лия рядом. Вот в коридоре слышны его шаги, взволнованное дыхание, шорох одежды. Она приближается, идет в сопровождении Хижняка.
Следователь вошел в комнату первым, дал мельком увидеть девушку в дверном проеме, прикрыл дверь и предупредил:
— Шаманов, ты помнишь о нашем условии?
— Да.
— Где кастет?
— Вы забыли о последовательности. Сначала я должен поговорить с Лией.
— У вас двадцать минут, — смирился Хижняк.
Он открыл железную дверь, впустил девушку, а сам вышел. Лия растерянно замерла у порога. С минуту Санат и Лия смотрели друг на друга, молчали и не двигались. За них говорили их глаза, а для Саната еще и красноречивое биение женского сердца. Девушка шагнула навстречу первой, они обнялись.
Санат уже месяц находился в заключении и его то и дело одолевали сомнения. А что, если Лия поверила в его виновность и выкинула из головы всё хорошее, что было между ними? Сейчас сомнения рассеялись. Он чувствовал, что Лия по-прежнему любит его. Они половники единого целого. Ей суждено заполнить пустоту в его душе, образовавшуюся после смерти сестры.