Джошуа ободряюще улыбнулся Луизе.
— Насколько видит глаз, да?
— Да.
— Тогда мне понятно, почему вы его так любите. Если бы я хотел где-то осесть, я бы выбрал нечто похожее.
— А мы увидим розы? — громко спросил Дахиби Ядев.
— Да, конечно, — с неожиданной живостью ответила Луиза. — Как я могла забыть! Ведь кузен Кеннет сказал, что вы впервые на нашей планете. — Она повернулась к вознице, похлопала его по плечу, и они обменялись несколькими словами. — Впереди, за тем лесочком есть плантация роз. Мы там остановимся.
Плантация занимала около десяти акров северного склона холма. Как объяснила Луиза, этим обеспечивалась наилучшая освещенность. Участок обрамляли каменные стены, почти утонувшие в зарослях растения, похожего на мох, выпускавшего крохотные розовые цветочки. Плоские камни ограды под воздействием зимних морозов уже начали крошиться, но признаки ремонта были заметны лишь на самых пострадавших участках. В углу стоял длинный сарай под соломенной крышей; мох пробрался и туда, заполнив прорехи между потемневшими от времени пучками. Через открытую дверь были видны новые деревянные поддоны с тысячами сосудов, похожих на белые конические цветочные горшочки.
Сухой неподвижный воздух усиливал безмятежное спокойствие плантации и создавал впечатление изысканного увядания. Если бы не аккуратные ряды роз, Джошуа мог бы подумать, что плантация заброшена и ее рассматривают скорее как хобби нетребовательного землевладельца, а не как то, что относится к ведущей отрасли экономики.
Плачущие розы Норфолка давно стали самым известным растением во всей Конфедерации. В естественном виде это был бесшипный хаотично растущий куст, предпочитающий сухие торфяные почвы. Окультуренные растения на плантациях выращивались на проволочных шпалерах до трех метров высотой. Желтовато-зеленые листья величиной с ладонь глубокими разрезами и красноватыми кончиками напоминали листву земных кленов.
Но внимание Джошуа было сосредоточено на самих цветках. Золотисто-желтые бутоны достигали в диаметре двадцати пяти сантиметров, их плотные кольца гофрированных лепестков скрывали коробочку плода. На каждом кусте росло по тридцать-сорок цветков, гордо покачивающихся на мясистых зеленых стеблях толщиной с большой палец человека. Под неослабным светом Герцога розы приобретали лимонно-желтый ореол. Все четверо немного прошли по скошенной траве между рядами. Благодаря грамотной обрезке каждый цветок был полностью открыт для солнечного света и ни один не заслонял другой.
Джошуа нажал носком ботинка на слой травы и ощутил под ней твердую почву.
— Здесь очень сухо, — заметил он. — Хватит ли влаги, чтобы все цветы наполнились соком?
— В середине лета никогда не бывает дождей, — сказала Луиза. — Во всяком случае, на заселенных островах. Потоки воздуха уносят все тучи к полюсам, снежные шапки подтаивают из-за дождей, но температура не поднимается больше одного-двух градусов выше точки замерзания. И даже самый слабый дождь за неделю до дня летнего солнцестояния считается страшным невезением. Всю влагу, необходимую для созревания, розы накапливают в корнях еще весной.
Джошуа дотронулся до крупного цветка и был удивлен жесткостью его стебля.
— Я и не подозревал, что они так впечатляюще выглядят.
— Это старая плантация, — пояснила Луиза. — Розам здесь уже пятьдесят лет, и еще двадцать они будут давать урожай. Мы каждый год заменяем несколько плантаций, высаживая растения из своего питомника.
— Похоже, это непростая операция. Хотелось бы посмотреть, как она проводится. Вы не могли бы показать мне? Кажется, вы отлично разбираетесь в выращивании роз.
Она снова вспыхнула.
— Да, конечно. Я хотела сказать, что обязательно покажу, — запнувшись, ответила она.
Джошуа улыбнулся.
— Если только не очень заняты. Я бы не хотел вас отвлекать.
— Вы и не отвлекаете, — быстро заверила его Луиза.
— Вот и хорошо.
Она поняла, что улыбается ему безо всяких на то причин.
Знакомство Джошуа и Дахиби с Грантом Каваной и его женой Марджори состоялось уже перед самым вечером. Джошуа воспользовался шансом осмотреть окрестности большого дома и прилегающих участков с помощью Луизы, взявшей на себя обязанности гостеприимной хозяйки. Сам дом производил глубокое впечатление; невидимая армия слуг поддерживала порядок и чистоту, а внутреннее убранство говорило о том, что на обстановку потрачено немало денег. Вполне понятно, что общий стиль основывался на дизайнах восемнадцатого столетия и интерьер представлял собой миниатюрный островок далекой истории.
К счастью, Уильям Элфинстоун, сославшись на неотложные дела на плантациях, быстро их покинул. Но как только экипаж миновал ворота поместья, к ним выбежала Женевьева, младшая сестра Луизы, оставшаяся с ними на весь остаток дня и к тому же беспрестанно хихикавшая. Джошуа, не привыкший к обществу детей, счел ее избалованным ребенком, которому необходима хорошая встряска. Если бы не Луиза, он с радостью бы ее выпорол. Но вместо этого молча страдал, лишь изредка наблюдая, как во время движения приподнимается подол платья Луизы. Кроме этого, его внимание почти ничто не привлекало. Для неискушенного взгляда Джошуа поместье за пределами дома было абсолютно пустынным.
В середине лета почти все жители Норфолка так или иначе помогали в сборе урожая плачущих роз. Владельцы поместий и отдельных плантаций приглашали даже цыган из странствующих таборов. Школьный процесс (на Норфолке не было лазерного внедрения информации в мозг) строился таким образом, чтобы дети могли помогать родителям, а основная учеба велась зимой. Весь урожай «Слез» надо было убрать за два дня, что требовало тщательной и сложной подготовки.
При наличии двухсот плантаций (не считая фермерских полей) накануне середины лета Грант Кавана становился самым усердным работником округа Стоук. Ему уже исполнилось пятьдесят шесть, умеренное генное усовершенствование подарило плантатору бочкообразную грудную клетку, рост в пять футов и десять дюймов и каштановые волосы, начавшие седеть вокруг кудрявых бакенбард. Но физическая активность на протяжении всей жизни и строгая разборчивость в еде помогли ему сохранить силу и ловкость двадцатилетнего парня. Он с непоколебимым упорством гонял всех своих более молодых помощников. Только так, по своему горькому опыту понял он, можно было чего-то добиться в округе Стоук. А ему приходилось следить не только за теми, кто работал на плантациях, устанавливая чашки для сбора, но и за работой цеха, где происходил разлив по бутылкам урожая всего округа. Грант не терпел глупцов, лентяев и тех, кто ради своей выгоды пользовался родственными связями, а это, по его мнению, относилось к девяноста пяти процентам всего населения Норфолка. Поместье Криклейд благополучно и с прибылью работало на протяжении двухсот семидесяти лет из трехсотлетнего срока своего существования, и он с божьей помощью собирался продлить этот период на весь отведенный ему век.
Весь день он провел в седле, объезжая прилегающие к поместью посадки в сопровождении своего верного управляющего мистера Баттерворта, и даже не собирался тратить время на обмен любезностями с щеголями вроде капитанов звездолетов. Он ворвался в дом, стряхивая пыль с бриджей, и крикнул, чтобы ему приготовили выпивку, ванну и приличную еду.
А Джошуа этот краснолицый солдафон, марширующий через просторный светлый вестибюль, напомнил сержантов Транквиллити — только без их обаяния и доброжелательных взглядов.
— Не слишком ли вы молоды, чтобы управлять космолетом, а? — спросил Грант Кавана, как только Луиза их познакомила. — Удивительно, что банки дали вам кредит на корабль.
— Я получил «Леди Мак» в наследство и вместе со своим экипажем за один год коммерческих перевозок заработал достаточно денег, чтобы сделать рейс на эту планету. Это наш первый визит, и ваши родственники подсуетились, чтобы найти мне три тысячи контейнеров лучших «Слез» на этом острове. Чем еще я могу подтвердить свою компетентность?
Луиза зажмурилась, ей вдруг захотелось стать очень и очень маленькой.
Грант Кавана оценил непреклонное выражение лица молодого человека, посмевшего ответить ему в таком тоне, да еще в его собственном доме. А потом расхохотался.
— Клянусь богом, вот это отпор. Отлично, Джошуа, одобряю. Не уступайте и всегда наносите ответный удар. — Он покровительственно обнял за плечи обеих дочерей. — Видите, озорницы? Вот как надо вести торговые дела, а на космолетах или в поместьях — это не имеет значения. Надо всегда быть главным, как только откроешь рот. — Он поцеловал в лоб Луизу и пощекотал хихикающую Женевьеву. — Рад познакомиться, Джошуа. И приятно знать, что молодой Кеннет имеет нюх на людей.
— Он изрядно вымотал меня, прежде чем заключить сделку, — с несчастным видом пожаловался Джошуа.
— Да, я слышал. Так что, эта древесина мейопа и вправду так хороша, как он говорит? В телефонном разговоре он никак не мог остановиться, расхваливая ее качества.
— Да, она производит колоссальное впечатление. Как будто дерево из стали. Я привез с собой несколько образцов, чтобы вы могли убедиться.
— Этим я займусь позже. — Дворецкий вошел в холл, держа в руках серебряный поднос с джином и тоником для Гранта. Он взял бокал и сделал глоток. — Я полагаю, на этом Лалонде, как только узнают, насколько их древесина ценна для нас, станут добиваться особых условий, — раздраженно добавил он.
— Это не обязательно, сэр.
— Вот как? — Он поднял голову, заинтересованный преувеличенно таинственным тоном Джошуа. — Беги, малышка, — сказал он дочери, похлопав ее по спине. — Похоже, нам с капитаном Кальвертом надо кое-что обсудить.
— Хорошо, папа.
Женевьева бегом помчалась к двери, но успела искоса взглянуть на Джошуа и снова захихикала.
Луиза, направляясь за ней следом, исподтишка улыбнулась ему. Она видела, что девчонки в школе именно так кокетничают с мальчиками.
— Вы присоединитесь к нам за ужином, капитан Кальверт? — сп