— Как любезно с твоей стороны предложить мне здесь пожить, — робко заговорила Мэри.
— Можешь оставаться, пока тебе не подыщут собственное жилье. Здесь сотни свободных помещений. Остается лишь гадать, почему департаменту требуется столько времени, чтобы с этим разобраться.
На лестнице кроме них никого не было. Андерс очень редко встречался с соседями. Нижняя часть космоскреба их вполне устраивала. Никаких неожиданных визитов, каждый сидит за закрытыми дверями и занимается своим делом. И никто не задает лишних вопросов. Сюда никогда не заглядывают копы, нанимаемые «Магеллановой МТД» для поддержания относительного порядка на Валиске.
Они вышли с лестницы на его этаже, и Андерс даавизировал в процессор замка отпирающий код. Ничего не произошло. Он натянуто улыбнулся Мэри и сделал еще одну попытку. На этот раз дверь открылась, хотя расходящиеся створки пару раз вздрогнули. Мэри вошла первой. Андерс намеренно не стал увеличивать яркость освещения и запер за собой дверь — хорошо хоть замок послушался с первого раза. Потом он положил руку ей на плечи и подтолкнул к самой большой из трех спален. Эту дверь он тоже запер.
Мэри прошла в центр комнаты, не сводя глаз с огромной двуспальной кровати. К каждому из четырех углов ложа были прикреплены длинные бархатные ленты.
— Снимай одежду, — скомандовал Андерс.
В его тоне отчетливо прозвучала непреклонная решимость.
Он датавизировал команду верхней осветительной панели, но она так и осталась тусклой. Дерьмо! А Мэри уже послушно раздевалась. Ладно, пусть остается полумрак, это создаст дополнительный интим.
— А теперь раздень меня, — приказал он. — Медленно.
Она начала снимать рубашку с его широких плеч, и стало заметно, как дрожат ее руки. Приятное ощущение. А нервные особы, как правило, более отзывчивы.
Его опытный взгляд провожал Мэри, пока она шла к кровати впереди него, подробно фиксируя каждый сантиметр ее обнаженной плоти. А на водяном матрасе тем же маршрутом прошлись его руки. После чего огромный член набрал полную длину, и мужчина сосредоточился на лице девушки, хотел убедиться в том, что она испугана. Это всегда нравилось его клиентам. Мэри улыбалась. Внезапно свет в спальне вспыхнул в полную силу. Андерс растерянно обернулся.
— Эй…
Затем ему почудилось, что кто-то, подкравшись сзади, защелкнул на его запястьях наручники. Но оказалось, его руки удерживают изящные женские пальчики Мэри.
— Пусти. — Хватка усилилась, и Андерсу стало больно и страшно. — Сука! Пусти. Господи…
Она рассмеялась. Он посмотрел вниз и ахнул. На груди и животе девушки начали пробиваться волосы, прямо под ним щетинились густые черные пряди. Потом они затвердели. Как будто он лег на шкуру ежа. Тонкие кончики прокалывали его кожу и быстро проникали сквозь тонкий слой подкожного жира.
— Ну, трахни меня, — сказала Мэри.
Он попытался сопротивляться, но добился лишь того, что в живот вонзилось еще больше игл. Мэри отпустила его запястья. Тогда Андерс сильно ударил ее по ребрам, и тело девушки смялось под его кулаком. А когда он отвел руку, с нее потекли капли желтовато-розовой слизи. Терзающие его иглы превратились в тонких скользких червей. Они свивались в кольца вокруг проколов и заползали внутрь. Из ранок брызнула кровь, и Андерс испустил безумный вопль. Девушка под ним разлагалась на глазах, расползающаяся кожа покрыла ее тело вонючей гнилостной слизью. Отвратительная масса оказалась еще и липкой, так что буквально склеила их тела. От зловония резало глаза. Андерса вырвало, и выпитое в «Оазисе Табиты» вино выплеснулось в расплывающееся лицо Мэри.
— Поцелуй меня.
Он отчаянно пытался вырваться. Хныкал и взывал к Богу, хотя не вспоминал о нем уже лет десять. Черви извивались между его мускулами и обвивали сухожилия. Кровь и гной, смешиваясь, быстро густели, склеивая два тела животами. Они стали похожи на сиамских близнецов.
— Поцелуй меня, Андерс.
Свободной рукой девушка обхватила его затылок. От кисти не осталось ничего, кроме костей. На его тщательно уложенные волосы закапала слизь.
— Нет! — простонал он.
Ее губы растаяли, словно разогретый воск, и на чудовищной пузырящейся маске, недавно бывшей красивым лицом, появилась широкая расщелина, откуда в застывшей усмешке торчали зубы. Его голова против воли опустилась. Он увидел, как раздвигаются челюсти Мэри и впиваются в его лицо.
Поцелуй. Из ее горла хлынула горячая черная едкая жидкость. Андерс уже не мог кричать. Жидкость заполнила его рот и толстой ненасытной змеей заструилась по гортани.
Голос из ниоткуда зазвенел в его ушах.
— Мы можем прекратить это.
Жидкость взорвалась в легких. Андерс чувствовал, как горячая гниль разливается в груди, набухает и заполняет каждую мельчайшую полость. Грудная клетка с трудом сдерживала давление изнутри. Он перестал сопротивляться.
— Она убьет тебя, если не разрешишь нам помочь. Она душит тебя.
Он хотел дышать. Получить хоть глоток воздуха. Он был готов на все, лишь бы дышать. На все.
— Тогда впусти нас.
И он сдался.
Через сенсорные клетки в полипе над кроватью Андерса Дариат увидел, как заживают раны и исчезают следы гниения. Клейкая кожа Мэри снова стала гладкой, раны на животе Андерса закрылись. Оба превратились в тех, кем были раньше: сатир и нимфа.
Андерс стал ощупывать себя, проводя руками по животу и груди. А потом с детским восторгом осмотрел свое тело и широко усмехнулся.
— Я великолепен, — прошептал он. — Просто великолепен.
В его голосе Дариат уловил странный незнакомый акцент, какого прежде не было.
— Да, ты неплохо выглядишь, — равнодушно откликнулась она.
Мэри села. На простыне за ее спиной остались бледно-розовые пятна.
— Позволь мне взять тебя.
Она нерешительно поморщилась.
— Пожалуйста. Я знаю, мне это необходимо. Проклятье, прошло семь столетий. Прояви хоть немного сочувствия.
— Ну, ладно.
Она снова легла. Андерс начал облизывать ее с жадностью дорвавшегося до еды пса. Минут двадцать они совокуплялись, да так, что Андерса всего трясло, чего не было ни на одном из его флек-дисков. И в этот период осветительная сеть словно сошла с ума. Дариат поспешно проверил соседние квартиры: составитель стимулирующих программ причитал над отключающимися один за другим процессорами; резервуары торговца клонами вскипели и сварили хрупкие кластеры клеток, росшие в них. Двери на всем этаже распахивались и захлопывались с треском гильотины. Чтобы подобное сумасшествие не привлекло внимания Рубры, Дариату пришлось воспользоваться сродственной связью и загрузить в нейронный блок этажа целый ворох команд.
У дверей квартиры он, все еще тяжело дыша, появился, когда Мэри и Андерс уже одевались. При помощи купленного на черном рынке процессора он взломал дверной замок и шагнул внутрь.
Мэри и Андерс встревоженно переглянулись и выбежали из спальни. Процессорный блок в руках Дариата мгновенно умер, а в квартире стало темно.
— Темнота мне не мешает, — громко произнес он.
Сенсорные клетки показали, что они оба с угрожающим видом направляются к нему.
— Теперь тебе уже ничто не будет мешать, — заявила Мэри.
Пояс на его тоге стал затягиваться.
— Напрасно. Во-первых, ты не сможешь меня терроризировать, как беднягу Андерса, я не настолько слаб. Во-вторых, если я умру, Рубра непременно посмотрит, что произошло, и узнает, кто вы такие. Может, он и сумасшедший, но за свой биотоп и за свою компанию он будет сражаться как лев. А выдав себя, вы потеряете девяносто процентов преимущества. Без моей помощи вам не захватить Валиск.
Снова зажегся свет, и его пояс ослаб. Мэри и Андерс разглядывали его, не проявляя никаких чувств.
— Только благодаря мне он до сих пор ничего не заметил. Вы, похоже, не совсем хорошо представляете, что такое биотехи. В этом я тоже могу вам помочь.
— А может, нам наплевать, даже если он и узнает, — сказал Андерс.
— Отлично. Хотите, чтобы я отменил ограничительные команды, внедренные в процессорный блок этажа?
— Чего ты хочешь? — спросила Мэри.
— Отомстить. Я ждал вас тридцать лет. Это было очень долго и утомительно. Не раз я хотел все бросить. Но я знал, что в конце концов вы придете.
— Ты ждал меня? — насмешливо спросила Мэри.
— Да, ждал того, чем ты стала.
— А чем я стала?
— Мертвецом.
Глава 4
«Джемал» закончил прыжок в шестистах пятидесяти тысячах километров над Мирчаско, где гравитация газового гиганта сразу же увлекла его на эллиптическую орбиту; Транквиллити, вращающийся по внутренней циркулярной орбите, находился в двухстах тысячах километров. Оливер Ллевелин, капитан корабля — перевозчика колонистов, направил сущности биотопа идентификационный код судна и запросил разрешения на сближение и причаливание.
— Вам нужна помощь? — спросил Транквиллити.
— Нет, корабль в полном порядке.
— К нам не часто приходят корабли с колонистами. Мне показалось, что вы просите разрешения на аварийную посадку.
— Нет. Это деловой визит.
— Ваши пассажиры хотят просить вид на жительство?
— Ничего подобного. Нуль-тау-капсулы пусты. Мы прибыли с целью нанять на службу проживающих здесь военных специалистов.
— Понимаю. Сближение и причаливание разрешены. Прошу вас датавизировать в диспетчерскую службу космопорта свой полетный вектор.
Терранс Смит подключился к бортовому компьютеру и через корабельные сенсоры стал наблюдать, как по мере выполнения сложного маневра на двух третях g увеличивается громада биотопа. Затем он открыл канал связи с коммуникационной системой Транквиллити, чтобы просмотреть список стоящих в космопорте кораблей. В мозгу стал разворачиваться обширный перечень названий с указанием класса судна. Программа сравнения рассортировала все корабли, отмечая возможные и вероятные варианты.
— Я не думал, что здешний космопорт настолько велик, — сказал он, обращаясь к Оливеру Ллевелину.