я с оборудованием и продовольствием и пятнадцать способных к военным действиям судов, из которых шесть были черноястребами.
Транквиллити видел, как активировались их главные двигатели и вся флотилия двинулась в сторону Мирчаско с ускорением в один g. Корабли адамистов выстроились в одну колонну (во главе с «Джемалом»), а черноястребы самоуверенно кружили вокруг них. На платформах стратегической обороны был зафиксирован плотный поток шифрованных сообщений, по-видимому, означавших тестирование коммуникационных систем и обсуждение тактики.
Флотилия обогнула газовый гигант и скрылась в его тени. На высоте сто восемьдесят четыре тысячи километров над бурлящей пеленой туч они начали маневрировать, приближаясь к точке прыжка, и выбрасываемые струи газов становились все короче, пока не исчезли совсем. Затем Транквиллити увидел голубые вспышки ионных двигателей, выравнивающих курс, исчезли теплоотводящие панели и сенсорные выступы. Не связанные строгими ограничениями черноястребы отошли от основного конвоя и образовали идеально выверенный круг. Они первыми выполнили прыжок, чтобы убедиться, что в точке назначения флотилии ничего не угрожает. Волна искажений открывающихся и закрывающихся после их прохода червоточин быстро достигла сенсоров биотопа.
Следующим прыгнул «Джемал». Транквиллити зафиксировал его пространственные координаты и вектор скорости. Траектория полета указывала точно на Лалонд. Оставшиеся корабли один за другим подходили к той же точке, активировали энергоформирующие узлы и исчезали в завихрениях пространственно-временного континуума.
Глава 5
После обретения независимости в 2238 году правительство Эйвона воспользовалось услугами гражданских астроинженерных компаний, чтобы при помощи тщательно рассчитанных ядерных взрывов перевести пятнадцать самых крупных (от двадцати до двадцати пяти километров в диаметре) астероидов на высокую орбиту. На четырнадцати из них началось освоение по стандартной схеме, принятой во всей Конфедерации. После стабилизации орбит с перигеем не меньше ста тысяч километров началась добыча руды, и очищенный металл отправлялся на планету в форме гигантских слитков, которые после прохождения через атмосферу падали в океан, поднимая огромные фонтаны брызг. Образовавшиеся после выемки руды полости постепенно расширяли, придавали им форму цилиндров, затем выравнивали, герметизировали и превращали в пригодные для жизни людей обиталища. Первоначальные очистительные производства заменялись более сложным оборудованием, что позволяло экономике астероидов быстро развиваться, поскольку вместо сырья металлов и минералов в условиях почти полной невесомости можно было выпускать готовую продукцию. Для удовлетворения потребностей сталепрокатных заводов и плавильных печей на поверхности планеты заводы по очистке руды перевозились на следующий, еще не разработанный, астероид, таким образом загрязнение местной природной среды сводилось практически к нулю.
Любой, кто прибывал на пригодную для жизни планету Конфедерации, легко мог определить уровень ее индустриализации, просто подсчитав количество астероидов на высокой орбите.
Эйвон был открыт для колонизации этническими канадцами в 2151 году, во времена Великого Расселения, и завершил обычный переход от аграрной экономики к индустриализации чуть меньше чем за столетие. Результат неплохой, но ничем не выдающийся. Эйвон так бы и остался обычным захудалым миром, если бы в 2271 году здесь не собралась конференция глав правительств, обеспокоенных участившимися случаями применения антиматерии в качестве оружия массового уничтожения. Эта конференция и дала старт образованию Конфедерации, и Эйвон не упустил представившегося шанса перескочить сразу несколько ступеней развития, предложив свою кандидатуру для размещения Ассамблеи. Начавшееся вскоре обустройство дипломатических миссий во много раз увеличило приток иностранной валюты безо всякого роста экспорта. За дипломатами последовали юристы, межзвездные компании, финансовые организации, медиаконцерны и лоббисты, и каждый хотел иметь роскошное представительство, а служащие зачастую приезжали вместе с семьями.
Кроме всего прочего, был образован флот Конфедерации, призванный охранять хрупкий мир в только что образованном союзе. Эйвон и здесь не упустил своего, предоставив Ассамблее астероид под названием Трафальгар, на котором заканчивалась последняя фаза добычи ископаемых.
Трафальгар был уникальным для Конфедерации астероидом, поскольку после извлечения ископаемых на нем не осталось промышленных предприятий. На тот момент Трафальгар стал первой и единственной базой флота и из простого пункта размещения кораблей и складов (каким он был поначалу) к 2611 году превратился в главный штаб для восьмисот шестидесяти двух обитаемых звездных систем, входивших в состав Конфедерации. В 2605-м, когда первым адмиралом стал Самуэль Александрович, на Трафальгаре базировалась Первая флотилия, располагался штаб и тренировочный центр космодесантников. Кроме того, там имелась военная академия, инженерная школа, аттестационная комиссия, офис адмирала, бухгалтерия, научные лаборатории по разработке сверхсветовых каналов связи и нигде не афишируемый отдел военной разведки флота. Астероид, по форме напоминающий серо-черный орех, имел в длину двадцать один километр, а в ширину — семь и вращался вокруг продольной оси. Внутри находились три цилиндрические полости с искусственно созданной биосферой, где проживало около трехсот тысяч военных и гражданских лиц. На обоих концах были построены два стационарных космопорта: сферы диаметром два километра, представляющие собой обычные сооружения из решетчатых ферм, резервуаров и трубопроводов, пронизанных герметичными путепроводами для провоза рабочих и материалов, с причальными отсеками и диспетчерскими кабинками. Общая вместимость космопортов позволяла одновременно осуществлять множество вылетов. Валы, поддерживающие сферы, крепились вдоль главной оси Трафальгара в центре глубоких искусственных двухкилометровых воронок, предназначавшихся для посадки космоястребов.
Кроме защиты Конфедерации и пресечения пиратской деятельности штаб на Трафальгаре обеспечивал также и безопасность самого Эйвона с помощью сил планетарного флота. Построенные для этой цели платформы стратегической обороны отличались чрезвычайной мощностью. Учитывая огромное число правительственных дипломатических кораблей, а также значительную интенсивность коммерческих рейсов, для которых существовали причальные станции на нижней орбите, безопасность Эйвона являлась первостепенной задачей. Пиратских нападений здесь не было уже два с половиной столетия, но специалисты по вопросам тактики не могли не учитывать высокой вероятности атаки смертников на Трафальгар. Патрулирующие этот сектор космоястребы реагировали почти мгновенно, так что нарушители, появляющиеся вне отведенных для прилета зон, подвергали свои корабли смертельному риску.
«Илекс» послал сигнал с просьбой о помощи еще до того, как за ним закрылся терминус червоточины. Аустер приказал космоястребу лететь прямо к Эйвону, а до него от Лалонда было больше четырехсот световых лет. Такая дистанция слишком велика даже для космоястреба. «Илексу» требовалось возобновлять заряд энергоформирующих клеток, а это означало более длительные периоды обычного перелета, чтобы искажающее пространство поле могло уловить ничтожные дуновения излучений, имевшихся в межзвездном пространстве.
Полет продлился три с половиной дня. При шестидесяти пассажирах на борту системы жизнеобеспечения работали на пределе. Фильтры не справлялись с выделениями тел, и в помещениях стоял отвратительный запах, уровень углекислого газа постепенно увеличивался, а запас кислорода почти истощился.
Червоточина закрылась за кораблем, когда он был всего в пяти тысячах километров от Трафальгара, хотя полагалось выходить в реальное пространство на расстоянии не менее ста тысяч километров. Но длительный полет к причальному выступу на скорости ниже сверхсветовой окончательно истощил бы ресурсы системы жизнеобеспечения, что могло привести к катастрофе.
Оборонный комплекс астероида тотчас был приведен в полную боевую готовность, что позволяло дежурному офицеру открывать огонь по своему усмотрению. За три четверти секунды после выхода «Илекса» из червоточины на корпусе космоястреба сомкнулись прицельные лучи гамма-лазеров.
Призыв о помощи «Илекса» услышали все офицеры-эденисты, находившиеся в командном центре стратегической обороны. Им удалось ввести в процессор платформы команду пятисекундной задержки. Аустер успел передать сообщение о состоянии своего корабля. Задержка была продлена до пятнадцати секунд, и дежурный офицер мгновенно произвела оценку ситуации. К «Илексу» с ускорением в десять g устремилась эскадра космоястребов.
— Отбой, — передала в центр управления дежурный офицер и датавизировала компьютеру отмену приказа об открытии огня. Затем она отыскала взглядом ближайшего эдениста. — И передайте этому идиоту-капитану, что в следующий раз, когда он выкинет такой фокус, я поджарю ему задницу.
Диспетчер расчистил «Илексу» путь для экстренной посадки, и корабль устремился к Трафальгару с ускорением в пять g. Шесть патрульных космоястребов кружили по спирали, словно встревоженные птицы вокруг своего птенца. Все семь биотехкораблей обменивались по сродственной связи сообщениями, полными беспокойства, любопытства и мягкого упрека. Пока «Илекс» подстраивался к движению астероида, кружа над сферой северного космопорта, там закипела бурная деятельность. Наконец космоястреб выровнял свое направление параллельно оси астероида, спустился в кратер и приземлился на титановое основание; к этому моменту к нему, подпрыгивая на воздушных шинах из-за низкой гравитации, мчались уже восемь машин техпомощи и автобусы для перевозки людей.
Первыми к подоспевшему автобусу из переходного шлюза вышли сотрудники лалондского отделения флота и все как один с наслаждением вдохнули чистый прохладный воздух. Медики вынесли на носилках Нильса Регера, а два санитара-педиатра успокоили всхлипывающего Шафи Банаджи. Техники машин системы жизнеобеспечения подключили к гнездам космоястреба трубы и кабели для подачи свежего воздуха. Резенде, инженеру «Илекса», оставалось только смотреть, как загрязненный воздух, которым они дышали все время полета, вырывается наружу серыми клубами и оседает капельками влаги, мерцающими в ярком свете прожекторов, освещающих кратер.